"Фантастика 2023-170". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 51

Несколько фужеров с шампанским, танцы под ритмичную музыку или плавные движения в обнимку с какой-нибудь девушкой под медляк, что может быть лучше? Партнёрш хватало. Кроме Алёны и девчонок из команды, кроме Катерины, которая категорически отказалась, я успел потоптаться на месте ещё с парой-тройкой особо ярких красавиц, включая именинницу, и даже закинул пару удочек на сегодняшнюю ночь. Зря, что ли, я согласился остаться. Короче, в целом всё было неплохо, вот только я не слишком любил общественные мероприятия и ещё до полуночи свалил подышать на свежий воздух. Ну и заодно отдохнуть от толпы.

Тут-то меня и перехватила Марина Алексеевна, мать Леды, сказав, что Сергей Тимофеевич очень жаждет приватного общения. Чем немало удивила. Честно говоря, я даже представить не мог, чем именно могу быть полезным одному из самых богатых людей города. Но, естественно, отказываться тоже не собирался, и буквально через пять минут сидел в шикарно отделанном кабинете за небольшим столиком с коньяком и лёгкими закусками напротив расслаблено откинувшегося в кресле Одинцова.

— Удивлён? — спросил олигарх, собственноручно разливая алкоголь по бокалам, и, слегка кивнул, указав на них. — Рекомендую. Арманьяк Лабердолив 1903 года розлива. Великолепный букет аппелласьона L’Armagnac-Tenareze раскрывается только после очень значительных сроков выдержки, но оно того стоит.

— Не уверен, что стоило тратить столь утончённый напиток на такую деревенщину, как я, которая вряд ли сможет оценить всю его прелесть, — мне ничего не оставалось, кроме как взять бокал и, слегка покрутив его, чтобы жидкость омывала стенки, принюхаться. — Но пахнет изумительно. Фрукты, дуб, что ещё… пряности, что ли… или мне кажется?

— Отнюдь, всё верно, — улыбнулся Сергей Тимофеевич, — Приятно видеть, что я в тебе не ошибся. Ничего что я на ты? А то устал сегодня от этой официальщины.

— Как вам будет угодно, — мне было всё равно. — Я ни по возрасту, ни по положению ещё не заслужил иного.

— Излишняя скромность — тоже плохо, — слегка упрекнул меня хозяин кабинета, — не стоит принижать свои заслуги. Но этому ты ещё научишься. А пока давай выпьем за мою красавицу дочку. Как она тебе кстати?

— За Леду, — мы звякнули бокалами, и я пригубил напиток. — Великолепный вкус. Мягкий, тёплый, обволакивающий. Действительно стоит рекомендации. А Леда — прекрасная девушка, красавица, умница, спортсменка и комсомолка, как говорили раньше. Не скажу, что мы много общались раньше, но мне этого хватило, чтобы оценить её по достоинству. Вы счастливый отец, раз воспитали такую чудесную дочь.

— Благодарю, — слегка кивнул мне Одинцов. — Может быть, тебя это удивит, но между твоим приглашением сюда, моим вопросом и этим замечательным арманьяком есть кое-что общее. Знаешь, почему бренд «Лабердолив» считается эксклюзивным? Потому что за все отвечает всего один человек. И за сырьё, у него не только свои виноградники, но даже дубовая роща для бочек, и за производство тоже. Перегонными кубами его семья владеет уже больше полутора сотен лет, и они не разу не менялись. Понимаешь, этот человек гарантирует качество бренда просто своим именем.

— Это может сработать в мелкопоточном производстве или во всяких там кустарных изделиях, — я пожал плечами. — Но в масштабах корпораций подобное уже невозможно. Думаю, вряд ли этот «Лабердолив» выпускает больше пары десятков тысяч бутылок в год. А вот заставь его сделать миллион-другой, ни о каком эксклюзивном качестве речи уже не будет.

— Тут я согласен, но достаточно экстраполировать ситуацию на жизнь в целом, чтобы понять действенность подобного подхода, — возразил мне олигарх. — Кто владеет ситуацией, тот и устанавливает правила. Хозяева бренда «Арманьяк» надавили на правительство Франции, и те защитили их законодательно от подделок и захвата рынка другими подобными марками. Дома одарённых, конечно, такой власти не имеют, но за последние двадцать лет фактически организовали собственное сообщество, захватив самые вкусные делянки, и теперь просто не пускают туда тех, кто не с ними. Не богоборцев, грубо говоря. С одной стороны, это благотворно влияет на качество, потому что за него каждый дом отвечает репутацией, с другой — тем, кто не из их круга, остаётся лишь подбирать остатки.

— А вы?.. — у меня вдруг мелькнула мысль, для чего я вдруг понадобился Одинцову, и хоть звучала она абсолютно бредово, я не стал сразу отказываться от неё, а решил проверить свою догадку.

— Да, я именно тот самый не из их круга, — бизнесмен скрипнул зубами, но взял себя в руки. — И теперь меня заперли в весьма ограниченном пространстве и не дают развиваться. Просто компании отказываются от сотрудничества, власти улыбаются и разводят руками, мол, извини, но тендер выиграли очередные одарённые, условия у них лучше. Но я-то понимаю, в чём дело. Будь у тебя чуть больше опыта, ты бы и сам это увидел сегодня на примере гостей. Губернатор и мэр лично явились, чтобы поздравить Леду, но из владетельных домов почтили присутствием только главы младших ветвей. Или вторые-третьи наследники. Снизошли, так сказать.

— Понимаю ваше возмущение, но… я-то чем могу помочь? — и я действительно этого не понимал. — Нет, у меня есть предположение, однако оно никакой критики не выдерживает. То, что я являюсь одарённым, по сути, не даст вам никакого профита. Уверен, что те, кто, как вы сказали, образовали круг избранных, поднялись не сами, а с помощью своих связей и прочего, чего у меня нет, от слова совсем.

— Ты прав в последней части, — Сергей Тиомфеевич откинулся в кресле, рассеяно вертя в руках бокал с арманьяком, и именно сейчас я увидел в нём жесткого бизнесмена, сумевшего пробиться на вершину. — В начале девяностых после развала Союза никто не ожидал, что именно богоборцы в итоге составят новую элиту. Бывшие партработники делили наследство великой страны, оттерев в сторону дома и кланы. Но те и сами не лезли. Знаешь, какое ещё есть преимущество у одарённых перед обычными людьми, кроме самого факта владения особыми силами? Они организованы. У них строгая иерархия, и за счёт этого они могут планировать действия на много лет вперёд.

— Хм… — я подставил новые сведения к тому, что знал о владетельных домах до этого, и кивнул. — Звучит логично. Те, кто получил такой же дар, вливаются в дом, а правит им главная семья, которой все подчиняются. Да, при таком раскладе можно планировать очень далеко.

— И именно это они и сделали, — горько усмехнулся Одинцов и отхлебнул приличный глоток алкоголя. — Дома не полезли в глобальную свару девяностых, позволив обычным людям резать друг друга, зато ловко подхватывали оставшуюся без хозяев собственность. Но самое главное — они не воевали между собой. Да, бывало дело, доходило до прямых столкновений, но чаще всего одарённые решали вопрос судебным поединком. Кто выиграл — тот и прав. И почти без крови. В итоге, когда пришёл новый президент и разогнал зажравшихся дельцов, они усилили натиск и буквально за пару-тройку лет фактически захватили все отрасли.

— Простите, — у меня вдруг мелькнула шальная мысль. — А президента тоже они посадили?

— Нет, там силовики постарались, — отмахнулся бизнесмен. — К чести домов, в политику они не лезут, в отличие от той же Семибанкирщины. Те зажрались и решили, что готовы сами править страной, без посредников, за что и поплатились. Но при этом на данный момент одарённые — это самая сильная фракция, поддерживающая президента. Естественно, не просто так, а за определённые преференции. В том числе налоговые и дотационные.

— Я понимаю, что богоборцы получают лучшие куски, но это не отвечает на вопрос, зачем вам именно я, — не отводя взгляда, я уставился прямо в глаза Одинцова. — При ваших возможностях выбор должен быть богатым.

— Если бы, — усмехнулся тот, — на самом деле выбора не вообще. Точнее, его нет, если я хочу сохранить независимость и остаться хозяином компании. А я никому её не отдам! Эту корпорацию начал строить ещё мой отец, затем, после его смерти, продолжил я. И хочу, чтобы моя дочь также стала полноправной хозяйкой и передала её своим детям. Поэтому владетельные дома и кланы сразу отпадают. Они просто не позволят пользоваться своим именем и при этом остаться независимым.