Психотерапевт - Пэрис Бернадетт Энн - Страница 6

— Нет, вовсе нет. Просто я знаю, как ты нервничаешь из-за переезда в Лондон; я подумал, тебе будет легче, когда ты знаешь: твой коттедж на месте и ждет тебя на случай, если ты со временем все тут возненавидишь. Это страховка. Чтобы мы могли перекроить наши планы при необходимости.

На глаза у меня навернулись слезы. Мысль о продаже коттеджа разрывала мне сердце, и я отчаянно пыталась скрыть свои чувства от Лео — очевидно, без особого успеха. Он прав: мне гораздо легче будет переехать в Лондон, если у меня останется мой коттедж.

— Почему ты так добр ко мне? — спросила я.

— Потому что люблю тебя. Ну что, я действую, предлагаю цену? Хочется сегодня все решить.

— Я тебе через час перезвоню, — пообещала я.

Потом не спеша снова пролистала фотографии. Джинни сказала, что дом ей нравится и что они с Марком живут недалеко.

— По крайней мере тебе не придется тащиться через весь Лондон, чтобы навестить меня, — сказала она, потянувшись за своей широкополой соломенной шляпой, и нахлобучила ее на голову. — Давай-ка пропустим по бокалу вина в честь того, что ты наконец переезжаешь в Лондон.

— Я еще не согласилась на этот дом, — возразила я.

Что-то не давало мне покоя. Если я не продам свой коттедж, то это будет дом Лео, а не наш с ним дом. А это важно? Я снова вспомнила, как он говорил о том, почему мы не будем жениться. Полюбим ли мы друг друга больше, совместно владея домом? Вряд ли; так что я перезвонила Лео и дала добро.

Неделю спустя я наконец увидела дом воочию. Когда Лео пришлось набрать код на панели, чтобы открыть черные кованые ворота на въезде в «Круг», я поняла, что он подразумевал под элитностью.

— Каждый дом подключен к камере на въезде, так что посторонние сюда не попадут, — объяснял он.

Первый дом, под номером один, стоял слева от ворот; последний, под номером двенадцать, — справа. Наш, шестой, был посередине — точно напротив в­ъезда, через сквер.

— Что думаешь? — спросил Лео, когда мы вышли из машины.

Я осмотрела белые стены, покатую красную черепичную крышу, аккуратно подстриженную лужайку, бетонную подъездную дорожку и ответвлявшуюся от нее мощеную тропинку, которая вела к входной двери. Все в точности как на других участках.

— Прямо циферблат из домов, — сказала я, улыбаясь, чтобы скрыть неуверенность.

Внизу был просторный холл, слева от него — довольно большая столовая, которую я тут же мысленно отвела под библиотеку, а дальше, за двустворчатой дверью, — кухня-гостиная, тянувшаяся вдоль всей задней стороны дома. По правую руку — просторная гостиная, за ней — спальня с ванной. Лестница справа от входа вела наверх, на широкую площадку с тремя спальнями, кабинетом и ванной.

— Я подумал, что из нижней спальни можно сделать второй кабинет, и тогда у каждого будет свой, — объяснял Лео.

— Хорошая идея. Если мой будет внизу, — ответила я, целуя его. — Мне нравится быть рядом с чайником.

— Нет проблем, тогда мой будет здесь. — Он открыл дверь на другой стороне площадки. — Это самая большая спальня.

— Прекрасно, — сказала я, оглядывая светлую и просторную комнату.

— Да, но зато в той, что рядом, есть своя ванная. Иди, посмотри.

Я пошла за ним; комната поменьше предыдущей, но все равно большая.

— Я подумал, мы можем объединить две спальни в одну, чтобы у нас была огромная спальня с ванной, — пояснил он. — И останется еще гостевая спальня для Дебби, когда она приедет.

— Звучит отлично, — ответила я, придвигаясь к окну, чтобы взглянуть на сад. Было начало мая, на лужайке роскошно цвел ракитник. Еще там росла, кажется, вишня, а слева вдоль забора тянулись кусты малины. — Красиво, — произнесла я зачарованно. — Серьезно, очень мило.

Лео подошел сзади, обвил меня руками.

— Так и вижу, как мы сидим там летним вечером с бокалом вина, — промурлыкал он.

Шее стало горячо от его дыхания, и я инстинктивно наклонила голову.

— Я тоже.

Он повернул меня к себе, чтобы видеть мое лицо.

— Так, значит, тебе нравится? — спросил он, всматриваясь своими карими глазами в мои.

— Очень, — ответила я, мысленно скрестив пальцы, потому что это было вовсе не так. Но я научусь любить этот дом ради Лео; в конце концов я проникнусь им.

Однако я не прониклась.

Глава 5

Я СИЖУ, СКРЕСТИВ НОГИ, НА ПОЛУ В КУХНЕ И РАЗМЫШЛЯЮ О ТОМ, ЧТО СЕКУНДУ НАЗАД ТАК РЕШИТЕЛЬНО ЗАЯВИЛ МНЕ ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС. Что я не люблю этот дом. Это неправда; не совсем правда. Кое-что я здесь люблю — к примеру, свой кабинет внизу. Стены в нем нежнейше-розовые: никогда бы не подумала, что мне понравится такой цвет, однако он мне нравится. И ванная есть, потому что изначально это была спальня. Стол, принадлежавший некогда моему отцу, стоит у окна, в углу — кушетка из квартиры Лео. Кухню я тоже люблю: рабочая поверхность светлого мрамора, белая мебель от «Бультхауп». Вернее, смогу полюбить, когда перестану так нахваливать. Пока что она для меня чересчур лаконичная, напоминает больницу. Кругом прямые линии, все попрятано в умные шкафчики. В общем, я не то чтобы ненавижу этот дом; мне скорее не нравится его атмосфера.

А может, дело в том, что атмосферы здесь как раз и нет. Дом построили всего пять лет назад, а коттедж, где я родилась и выросла и откуда уехала лишь несколько недель назад, стоит уже лет двести. Как хорошо, что удалось его сохранить. По совету Лео я сдала его приятной паре из Манчестера, которая захотела пожить за городом.

Бросаю взгляд на раскиданные передо мной на полу фотографии. В основном на них Дебби и другие мои друзья из Харлстона, но есть и мы с Лео, в недельном отпуске в национальном парке Йоркшир-Дейлс. Я вытягиваю руку и достаю еще одну фотографию — портрет сестры. Поглядев на нее секунду, тянусь за следующей: родители и сестра в день ее выпускного. Подношу снимок к губам, прижимаю, закрыв глаза и вспоминая. Никак не поверю, что действительно собираюсь повесить эти два драгоценных фото на холодильник и невольно буду смотреть на них всякий раз, открывая или закрывая дверцу. И другие будут, и могут спросить о моей семье, и тогда мне придется объяснять. Вот почему я обычно держу их фотографии в спальне. Но этот переезд в Лондон для меня — начало новой жизни, причем в нескольких смыслах.

Встав на колени, я начинаю прикреплять фотографии к верхней дверце морозилки с помощью магнитиков. Когда свободное пространство в пределах досягаемости кончается, я поднимаюсь на ноги и продолжаю работу и в итоге завешиваю фотографиями всю дверцу. Отступаю назад, чтобы полюбоваться результатом, и в глаза бросаются два снимка сестры и родителей. Я оглядываю кухню; ее нужно еще как-то оживить. Иду в столовую за поваренными книгами, которые я расставила там на полках. Проходя мимо гостиной, бросаю туда взгляд сквозь дверь и улыбаюсь, увидев, что Лео положил все поздравительные открытки на камине лицом вниз — такая шутка после нашего вчерашнего разговора.

Вернувшись на кухню, я кладу стопку поваренных книг на рабочую поверхность. Позже срежу в саду цветов и поставлю их в красный кувшин с золотым носиком, который купила на распродаже.

Спохватившись, что все еще не одета, поднимаюсь наверх и на секунду замираю на пороге спальни, которая до сих пор поражает меня своими размерами. Теперь, когда мы распаковали последние коробки, да еще и Лео уехал, она кажется еще больше. Меня вдруг охватывает желание вырваться из дома, и я начинаю искать свой белый сарафан в стопке одежды, аккуратно сложенной на стуле. В прогнозе погоды сказали, что на неделе похолодает, так что сегодня у меня, наверное, последний шанс его надеть. Сарафана нет. Я знаю, что он не в стирке, потому что я не хотела класть туда вчерашнюю одежду; наверное, повесила в шкаф.

Я заглядываю в его обширное нутро и просматриваю одежду на вешалках. Сарафана по-прежнему не видно. Достаю голубые шорты и топ — и тут замечаю, что в аккуратных рядах моей обуви на полу шкафа воцарился хаос. Наклоняюсь навести порядок и раздумываю, не зайти ли к Еве. Она профессиональный блогер, пишет в основном о косметических продуктах. И работает столько часов в день, сколько сочтет нужным.