Бюро расставаний (СИ) - Турова Елена - Страница 11

– Поэтическая ты сегодня с утра, прямо спасу нет, – восхитился Беланович. – Встречаемся дома?

– Купи пельменей, мы все доели, – крикнула Лена ему вслед; как всякая женщина, она любила оставлять за собой последнее слово.

У вернувшегося в кабинет Глеба было странное лицо, Алекс не сразу понял, что означает его гримаса.

– Ну что, – спросил он нетерпеливо, – подписал запрос?

– И даже получил ответ. Мгновенно. Представляешь? За всё время моей работы в страже транспортники ни разу не отвечали так быстро!

– Ну, так кто у нас владелец кабриолета?

– Господин Лукьянов Виктор Николаевич, глава отдела контроля казначейства его царского величества.

Верещагин присвистнул:

– Да-а, этого не допросишь в любой желаемый момент…

– Я вот и думаю, что они там пари заключили, удастся ли мне работать со свидетелем, – сказал Глеб, садясь на своё место. – В смысле, в отделе учёта транспорта…

– Да тьма с ним, с отделом! – отмахнулся Алекс. – Что дальше? В прошлый раз, когда у меня были заморочки подобного рода, я обращался к княгине Фейн, но она сейчас на водах.

– Ты частник, а я государственный служащий, – гордо провозгласил инспектор. – Вот возьму сейчас и свяжусь с секретарём господина Лукьянова, и попрошу о встрече.

И он решительно набрал на коммуникаторе номер, время от времени сверяясь с выданными ему сведениями.

Верещагин встал и подошёл к окну, чтобы не мешать разговору: ему самому частенько приходилось натыкаться на непонимание, неприятие, а то и грубые отказы тех, кто считал себя стоящими выше. Окно выходило в небольшой садик, за ним виднелся переулок, а там и Сретенка с текущим потоком пешеходов, магазинами, кафе и прочими маленькими радостями жизни.

Ударил колокол в близлежащей церкви Единого, пробив только раз. Алекс взглянул на часы: половина одиннадцатого. «Сейчас придёт Нина. Наверное, всё-таки лучше мне уйти, чтобы не мешать разговору», – подумал он и повернулся к инспектору. Тот сидел с задумчивым видом.

– Представляешь, мне назначили встречу сегодня! – сообщил он. – В два часа в казначействе…

– Тогда я пошёл, не буду мешать. Нина меня знает, может получиться неудобно. Будет время – заглядывай вечером на чай с пирогом.

– Договорились! – оживился Глеб. – С капустой можно?

– Попрошу!

На лестнице Алексей раскланялся с присяжным поверенным Лямпе, поддерживавшим под локоток невысокую хрупкую женщину с красивыми серыми глазами.

Его ждала собственная работа, за которую, между прочим, клиент платил по пятьсот дукатов в день.

Маникюрша Юленька предложила встретиться в кафе напротив её дома. К себе не пригласила, сказав, что у неё не убрано и вообще. По правде говоря, Андрей особо и не рвался, в кафе было самое то – и поговорить можно, по утреннему времени не должно быть многолюдно, и девушке ничего лишнего не покажется.

На удивление, она пришла почти точно в одиннадцать, опоздала всего минут на пять, а Беланович уже приготовился к длительному ожиданию.

Ну да, вот такой у неё был вид, что сразу хотелось называть уменьшительным именем и простить опоздание.

– Здрасте! – радостно сказала девушка. – Представляете, я не сразу и вспомнила, что мы с вами вчера разговаривали! Такой ужас случился, и что ж теперь будет?

– С чем?

– Ну-у… С салоном. С нами всеми. С господином Майером.

– Думаю, что «Цирцея» уже не откроется, – суховато ответил Андрей, долго выслушивать причитания ему не хотелось. – Вы разойдётесь по другим парикмахерским и будете работать, как и раньше. Только, может быть, с вами будут лучше обращаться… Ведь Ангелина Майер была не слишком хорошим руководителем?

– Да-а, вы правы… – Юленька слегка загрустила, опустила глаза и стала ложечкой расковыривать пирожное. – Только всё равно страшновато – новое место надо искать, привыкать к людям, набирать клиентов. А там уже всё было понятно.

– Уверен, что вы отличный мастер, ваши клиенты следом за вами перейдут туда, где вы устроитесь. Просто возьмите из журнала записи их номера и свяжитесь.

– Ой, точно! Я и не сообразила сама! Спасибо, хорошо, что вы подсказали… Андрей, вы ведь о чём-то хотели спросить? Тогда задавайте вопросы, а то мне с подругой встретиться надо.

– Хорошо… Скажите, кто первым приходит в салон?

– Таня, она работает за стойкой у входа.

– А последним уходит?

– Ну-у… Раньше госпожа Майер всегда сама закрывала и ключи никому в руки не давала даже. А в последнее время иногда она уходила пораньше, тогда приходилось Нине или той же Татьяне.

– Понятно. А почему она стала раньше уходить, вы не знаете?

– Нет, – покачала головой девушка, и в глазах её отразилось жгучее сожаление, что такой секрет прошёл мимо её хорошеньких розовых ушек.

– Тогда о другом. Резная пудреница из сандалового дерева всегда стояла у Ангелины в кабинете?

– Не совсем так. Она появилась после дня рождения госпожи Майер, то есть в конце июня. Наверное, подарил кто-то. Раньше она компактной пудрой пользовалась, как все.

– А наполняла она её сама?

– По-моему, нет. Точно нет! Потому что я как-то слышала, что она орала… ой, отчитывала Тату, нашего визажиста, что пудры осталось на донышке. Получается, Татка её и покупала, вот! Хотите, я вам её номер дам?

Разумеется, Андрей согласился, хотя трудно было предположить, что неведомая Тата старательно смешала пудру с аллергеном.

– Юля, скажите, а подруги у госпожи Майер были?

– Ну-у… конечно, были, у любой женщины они есть! Только если они и приходили в салон, никто ж не говорил: «Я подруга госпожи Майер», клиентка и клиентка.

– А у кого-то из персонала с хозяйкой были конфликты?

Девушка скосила глаза в сторону, и он понял, что сейчас она будет врать.

– Я не зна-аю… Конечно, бывало, что госпожа Майер кого-то ругала… Ну, вот Асель Тамивар, мастер-парикмахер, она красит отлично, а стрижёт по-разному. Вьющиеся волосы, например, у неё не каждый раз получаются. Вот как раз вчера утром Асельке досталось, ух! – она непроизвольно прижала ладонь к щеке, и Андрей вспомнил, что досталось вчера утром и самой Юле.

Правда, никаких следов пощёчины видно не было, но ведь могла и убрать, ту же Нину попросить. Ведь могла?

– И что Асель, возмущалась или огорчалась?

– Ой, не знаю! Она такая… скрытная, вот. И взрослая уже, вдова, дети, мне с ней и говорить не о чем!

Юленька посмотрела на часы уже во второй раз, и он понял, что пора закругляться.

– Последний вопрос, и я оставлю вас в покое! Скажите, кто убирает в салоне?

– Уборщица, кто ж ещё? – удивилась девушка. – То есть госпожа Майер сперва хотела, чтобы мастера мыли по очереди, но потом решила, что надо нанять кого-то специально.

– А в какое время приходила уборщица? И кто её впускал?

– Она приходила вечером, – наморщила лоб Юленька. – К восьми… Нет, к половине восьмого. В восемь мы закрываемся. Закрывались, – поправилась она и шмыгнула носом. – Начинала уборку с кладовой и кабинета госпожи Майер, а когда последние клиенты уходили, домывала рабочие залы. А кто закрывал… Ну, я ж говорила – иногда сама хозяйка, а иногда девочки.

– Значит, вечером… – сказал Андрей. – Вечером. А такого не бывало, чтобы она пришла с утра, до открытия?

– Нет, – уверенно покачала головой девушка. – Такого не было никогда. Вы простите, я должна идти, – сказала она, вставая. – Если будут ещё вопросы, вы звоните, конечно, но, по-моему, я всё рассказала!

Она убежала, а Беланович ещё долго сидел над чашкой остывшего кофе и думал.

Беседа с Ниной Захаровой дело с места не стронула.

Правда, она уже официально рассказала о виденном ею экипаже, на котором уезжала госпожа Майер, изложила суть конфликта, и вообще – ответила почти на все вопросы. Ответила бы на все без всякого «почти», но с женщиной пришёл адвокат Лямпе и следил, словно лютый цербер, чтобы ни один вопрос не задевал личной жизни его клиентки, не был для неё хоть чем-то опасен и так далее.