Плохая девочка. Путь к тебе - Сокол Лена - Страница 9

– Не хочу снова надевать те вещи.

– Да, бери. – Кивает Виктор.

Я натягиваю его штаны, они, конечно, висят на мне – велики на пару-тройку размеров. Без спроса беру его носки, надеваю.

– Куда ты в таком виде? – У него нет сил даже, улыбнуться.

– Какую куртку можно взять? – Выхожу в прихожую.

– Вот. – Снимает с вешалки и передает мне тренировочную ветровку.

Я надеваю ее, застегиваю, прячу волосы под капюшон.

– Слушай, мне что-то совсем не хочется тебя отпускать. – Мотает головой Серебров.

Он выглядит растерянным и отчаявшимся, переживает за меня.

– Черт. – Я уставляюсь на его кроссовки: вот уж где несоответствие размеров становится большой проблемой. Затем смотрю на свои сапоги на шпильке. – Черт, черт. – Потом мой взгляд падает на старомодные черные кроссовки. – А эти…

– Я выношу в них мусор. – Раздается голос Ольги Сергеевны.

Женщина стоит в дверях кухни с кружкой в руке.

– Можно мне… – Начинаю я.

– Забирай. – Кивает она.

– Спасибо, я верну. – Обещаю я.

Едва сдерживая слезы, надеваю обувь, затем поворачиваюсь к Виктору. Он хмурится. Я упираюсь лбом в его грудь, от этого прикосновения хочется расплакаться еще сильнее.

– Ключи и твой телефон. – Говорит Серебров и кладет что-то тяжелое в карман ветровки. – Если решишь включить и позвонить, я приеду, куда скажешь.

– Угу.

Я отрываюсь от него и бросаюсь к двери.

– Куда скажешь, поняла? – Гремит его голос.

– Да.

Мы оба потеряли Харри, поэтому и притянулись. В этом было все дело. Два одиноких сломанных подростка, два ищущих сердца: мы просто искали тепла друг в друге. Не было никакой любви.

И сама себе не верю.

В какие бы игры не играл мой сводный брат, для меня все происходившее между нами было более чем настоящим и реальным. Как отличить любовь от сумасшествия? Да черт его знает! Вряд ли кто-то в мире вообще способен ответить.

У меня болит сердце. И это прекрасно, ведь если где-то в теле ощущается боль, значит, ты еще жив.

Я иду вдоль холодных улиц, меряю шагами километры дорог. Неизвестно, какой это район, какой час, мне нужно просто идти вперед. Не останавливаться. Суматошные голоса, топот шагов, шелест шин – все остается извне, моя главная стратегия этого дня – не отрывать взгляда от кроссовок, будто именно в них заключен тайный смысл всей вселенной.

Где бы я сейчас не находилась, надеюсь, что это далеко от дома. Мне нельзя туда возвращаться потому, что там он. Не хочу с ним встречаться, не могу его видеть. Пусть думает обо мне все, что хочет. Мне все равно.

Ложь.

Я вру сама себе. Снова и снова.

– Эй, осторожнее, придурок! – После сигнала клаксона орет какой-то водитель.

Я обнаруживаю себя возле капота его тачки на оживленной улице, и это отрезвляет. Даже визг шин не прорвал стену моей печали, но его раздраженный голос на мгновение пробился, и я испуганно шарахаюсь в сторону.

– Протрезвей! – Бросает он, срывая автомобиль с места.

Я пячусь назад, не поднимая головы. Перед глазами плывет от слез. Мне нужно быть сильной, но все мои мысли в этот момент о маме и Харри: почему они меня бросили? Почему оставили одну? Как я должна справляться со всем этим, если я совершенно не готова?

Я поднимаю взгляд и вижу аллею. Добираюсь до нее и обрушиваюсь на свободную скамейку. Где та уверенная в себе, сильная Мариана, что выгнала из дома чужаков и отомстила Каю? Мне сейчас хотя бы кусочек ее энергии! А то не отпускает чувство, будто рассыпаюсь на мелкие частицы, словно гора пепла на ветру.

Я упираю руки в колени и уставляюсь в пустоту. Наверное, у меня сейчас выражение лица, как у человека, пытающегося решить невероятно сложное математическое уравнение, но, на самом деле, понять, как жить дальше, а главное – зачем, задача еще более сложная.

– Слышь, пацан. – Окликает меня кто-то.

Словно через вату я ощущаю, что кто-то присел рядом. Осенний ветер подхватывает и доносит до меня тонкий аромат женских духов. Я медленно поворачиваю голову.

Девушка. Красивая, ухоженная, в тренче цвета латтэ. С легким макияжем и модным омбре на волосах, переходящим из каштанового в светло-русый. Ее темные глаза смотрят вопросительно, но они настолько живые и лучистые, что у меня перехватывает дух – наверное, такой взгляд бывает у счастливых, довольных жизнью людей.

– Парень, у тебя есть телефон? – Наклоняется она, чтобы заглянуть мне под капюшон и лучше рассмотреть лицо. – Я такая ворона: оставила свой в отеле, а теперь не могу даже такси вызвать. Мы где, вообще, находимся? Не ориентируюсь в вашем городе. У меня командировка, пошла прогуляться после делового обеда, хотела сделать селфи – ну, и блин… мобила-то есть?

Девушка переводит взгляд на мою одежду и осекается. Вероятно, у меня прикид беспризорника, и до нее только что дошло, что просить телефон бесполезно.

– Понятно. – Бормочет она, поднимаясь со скамьи.

Оглядывается в поисках других прохожих в аллее.

– Есть, но я не могу его включить. – Хрипло отзываюсь я.

Девушка снова оборачивается ко мне.

– Почему? – Ее удивление выглядит искренне.

Я поднимаю на нее взгляд, и капюшон спадает с головы. Рассыпанные по плечам светлые волосы и девичьи черты, очевидно, приводят ее в восторг:

– Ой, прости, ты не пацан… – Незнакомка опускается обратно на скамью.

– Телефон есть, – продолжаю я, вынимая его из кармана, – только если включу его, придется прочитать все сообщения и увидеть пропущенные, а это… сейчас выше моих сил.

Не знаю, зачем говорю ей все это.

– О, ясно. – Задумчиво произносит она. – Знаешь, можно телефон утопить или сжечь, но прошлое все равно нас находит. Стоит ли бегать от него?

– Тот, кого я не хочу видеть, еще не в прошлом. – Говорю я, борясь с подступающими слезами. – Этот костер еще не догорел.

– Так. Все. – Вдруг говорит строгим голосом девушка. – Ни один мужчина не стоит этого. – Она придвигается ближе.

– Чего именно?

– Чтобы перестать из-за него наслаждаться жизнью.

– Да я…

– И даже не думай реветь. – Она лезет в сумочку в поисках чего-то. – Ни один парень, кем бы он ни был не достоин твоих слез. Ни одной твоей слезинки, понятно?

– Я с первого дня знала, что все кончится плохо. – Дрожащим голосом говорю я.

– Так всегда бывает. – Продолжая поиски, ворчит она. – Каждый раз понимаешь, что вляпался в дерьмо, когда уже вляпался.

– Откуда вам знать?

– Ну, судя по всему, я лет на десять тебя старше, опыт у меня богатый. Готова поспорить, выиграю у тебя по количеству раз, когда устраивала слезные потопы и думала, что больше никогда – вот вообще никогда – не буду счастливой.

– Я думала, он изменится. – Всхлипываю я.

– Если парень не такой, какой тебе нужен, то вряд ли им станет – запомни это правило. Хотя… на то мы и женщины, чтобы не терять надежду. Да где сраный платок? – Вспыхивает незнакомка. Выворачивает сумку и вываливает ее содержимое прямо на скамейку. Половина косметических средств: помады, тушь, духи валятся на землю сквозь щели между досками. – Не в смысле, что он сраный, но бесит, что вечно теряется! Во!

Она хватает пачку одноразовых носовых платков, вынимает сразу пару и протягивает мне. Я прикладываю их к глазам.

– О, телефон. – Усмехается девушка, обнаружив пропажу в журнале, что был у нее в сумочке. – Видимо, завалился меж страниц. Говорил же мне ненаглядный, чтобы не таскала с собой весь дом, но тут ведь только все нужное.

– Я помогу. – Утерев слезы, опускаюсь на колени, чтобы помочь ей собрать вещи.

Поднимаю с земли всякую мелочевку, помогаю убрать в сумочку.

– «Куда едем»? – Разговаривает девушка с приложением в телефоне. – Так, ага, где-то тут был адрес отеля. Во. Отлично. Машина будет через три минуты. – Она поднимает на меня взгляд. – Эй, а тебя подвезти куда-нибудь, Золушка?

– Нет, спасибо. – Я подбираю последний упавший предмет – абонемент в vip-зону на все игры сезона «темно-красных». – Любите футбол? – Сажусь обратно.