Пленница льда - Колесникова Валентина - Страница 1

© Валентина Колесникова, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Холодно.

Очень холодно.

Руки немели, даже горячий чай не помогал.

Я устало отодвинула от себя чашку, попыталась согреться у батареи, включив обогреватель, но ничего не вышло.

Пальцы не слушались.

За окном медленно начиналось лето: яркие лучи восходящего солнца согревали продрогшую землю, хотелось сбежать на улицу, окунуться во всю эту красоту, насладиться свежим воздухом и очарованием города, но… не судьба.

Ночная смена в стационаре была полна сюрпризов. Один из студентов пожелал нам удачи, вот и понеслась душа в рай: за всю ночь так ни разу и не присели.

Запомните: никогда не желайте врачу удачной работы, смены или дежурства. Это плохая примета, и несет она за собой последствия не только для врача, которому вы пожелаете всего наилучшего, но и для пациентов, которые к нему поступят этой ночью.

Простыми словами: всем достанется.

Не шучу.

Странно, что после этого бедный мальчик остался жив. Костерили мы его всем отделением, послав в такие дальние дали, куда только врачи посылать и могут. Бедный студент побледнел, вспомнил, что когда-то в школе был заикой, и, под всеобщий гул недовольства сбежал из ординаторской куда глаза глядят.

Ох, когда-то и я была такой же ранимой: боялась дверь открыть и слово молвить. С опытом приходит осознание того, что наглость в разумных пределах не просто уместна, а иногда необходима.

Выпив седьмую чашку кофе, я скривилась, ощущая дикое сердцебиение. Но отчет сам себя не напишет, карты сами себя не заполнят, а долгожданная пятиминутка уже через час. Выжить бы…

Но почему так холодно?

Не получается согреться…

Это удивляло и раздражало одновременно, даже шерстяной плед не помог. Я не видела логики в своих ощущениях и не могла выявить причину.

– Как ты? – Владислав Сергеевич нервно улыбнулся, припоминая вечернего студента с его искренними пожеланиями, – из седьмой палаты наш счастливчик попал на рентген?

– Попал, – устало ответила я, показывая куратору заветный снимок, – красивый перелом. Точнее, три.

Владислав внимательно рассматривал снимок нижней челюсти с переломами и чуть ли не плакал от осознания бренности бытия: шинировать нетрезвого пациента придется именно ему, а я нагло сбегу домой, к холодному одеяльцу и подушечке.

У меня отпуск. Ну как отпуск… Заветные две недели я проведу дома.

Так что прости, море, но встретимся мы с тобой в следующем году. А пока прогулки по Питеру мне в помощь, а также сон.

Я невольно зевнула, прикрывая рот рукой, вновь отодвинула чашку с недопитым кофе, поправила слегка измятый халат и выслушала на пятиминутке много интересного о себе. У нас редко хвалят. Если не отчитали, радуйся: значит, ты не ошибся с бумагами, а их миллион и больше.

– Счастливая. – Владислав устало махнул своей огромной рукой и улыбнулся как уставший от жизни человек. Не везло ему с личной жизнью: вновь развелся, и все по одной и той же причине. Медицина вбирает в себя полностью, и времени на семью почти не остается. Ты тонешь в работе, вкалываешь как проклятый, сильно нервничаешь. Мы все в какой-то степени обручены с медициной. И я в том числе.

Челюстно-лицевая хирургия на данном этапе жизни съедала все время и силы, поэтому ни о какой личной жизни я не думала, хоть и испытывала легкую грусть, а еще желание сходить на свидание, хоть и не с кем.

– Маш, – после пятиминутки коллега все же не выдержал. Я давно заметила, что он пытается что-то сказать, но всякий раз останавливает себя, – послушай старика, оглянись по сторонам, счастье-то рядом совсем. Дима с тебя глаз не сводит. Парень хороший, рукастый…

Я ничего не ответила, только невольно глянула на Диму. Парень он хороший, и я ему правда нравлюсь, но он не мой.

Он просто не мой.

Сложно объяснить это странное чувство, но с каждым годом все чаще я думала о том, что нахожусь не на своем месте. Это терзает, нервирует, но ответов нет, а жизнь идет дальше. И каким бы замечательным ни был Дима, я ощущала лишь то, что это не мой человек.

Иногда казалось, что моего мужчины и вовсе не существует. В такие моменты я гнала эту мысль от себя как можно дальше, закрывала в самых дальних глубинах души на тысячи замков, лишь бы не чувствовать, с какой грустью бьется мое сердце.

Утренний город радовал теплом и солнцем: редкое явление среди бесконечных дождей.

Голова казалась ватной, мысли притуплялись, и я никак не могла понять, что со мной происходит.

– Ты странная, – Владислав, как порядочный джентльмен, провожал меня до выхода из корпуса, держа в руках пробирки с материалом, – я давно заметил: ты все время дрожишь, руки ледяные, и бледная стала. Может, сама кровь сдашь? Вдруг беременна?

– Только если от Святого Духа, – скептически заметила я, борясь со сном. – Мне просто нужно как следует выспаться, хорошо поесть, поваляться в кровати несколько дней и осознать, что будильник молчит не из-за того, что я проспала, а просто потому, что не нужно никуда бежать.

– Я мечтаю о таком отпуске, – мягко улыбаясь, мой милый и добрый коллега кивнул на прощание, вздрогнул из-за прохладного ветра и побежал в сторону лаборатории, бросив на прощание: – Замуж тебе пора, старушенция! Ладно я, мужик как-никак, глава семьи, но тебе так пахать противопоказано, милая. Пока!

Это я старушенция? Да я в самом расцвете сил! Подумаешь, слегка за двадцать!

Фразы о замужестве начинали вгонять в уныние. Многие мужчины думают, что женщины только и мечтают поскорее выйти замуж и брак для нас – цель в жизни. Я всю жизнь прожила без отца и понять, зачем нужна полная семья, а главное, нужна ли она мне, я не могла.

Да почему же так холодно?

Я задрожала, замерев посреди улицы, а пробегающие мимо девушки так мило выглядели в своих тонких летних платьицах.

Всю прошлую ночь мне не хватало воздуха, неизвестно почему раскалывалась голова, и заснуть, конечно, не удалось.

Каждый шаг давался с трудом, все чаще я смотрела в сторону скамеек, а потом поняла: если присяду, уже не встану. Проспект казался на удивление пустым. Обычно в это время он всегда запружен машинами и людьми, все спешат на работу, но сегодня даже кофейни казались закрытыми.

Время будто замерло. Ни движений, ни звуков.

Ничего. Странно.

Воздух с каждым шагом казался плотнее, словно за спиной очень медленно кралась зима.

Холодно… Что-то не так. Так не должно быть. Так просто не может быть.

Летняя пора внезапно сменилась холодом. Подул ледяной ветер и мигом сковал тело. Он проник под легкую куртку, коснулся голой шеи и заставил отчаянно задрожать.

Так не бывает, это перебор даже для Питера…

Одинокие прохожие вдалеке спокойно шагали по своим делам, совершенно не замечая холода: в Питере солнце, а это редкость.

Я обхватила себя руками и растерла ладонями плечи, но пальцы тут же снова стали ледяными.

Хочу домой.

Метро совсем рядом, остался один поворот…

Петроградская, обычно всегда оживленная, казалась мертвой. Ни в подземном переходе, ни в ресторанах и кафе, даже у маленького сквера не было ни души. Лишь вдалеке виднелось несколько силуэтов.

Становилось холоднее. В воздухе появился пар от дыхания, руки затряслись. Я из последних сил прибавила шаг…

Но стоило мне перейти дорогу, как мир вокруг замер. Ни шелеста листвы, ни шума машин. Даже птицы застыли как в стоп-кадре.

Перед глазами все поплыло.

Сердце замедлило ход, я ощущала его толчки все реже, горло сдавило спазмом, я уже не могла дышать.

В тот миг все вокруг изменилось, я видела, как в небе сгущаются тучи, как наполняются чернотой, закрывая солнце. А потом ледяная стена ударила в лицо, и мир погас.

Даже испугаться толком не успела.