Дочь Империи - Вурц Дженни - Страница 72

• Предыдущая
• 72/130
• Следующая

- Ладно, несите это в дом.

Вскоре столы и столики, два обеденных подноса и почти каждый свободный просвет на полу были завалены кипами пергаментов. Бантокапи трудился, перебирая страницу за страницей, пока у него в глазах не зарябило от колонок цифр и от нескончаемых списков имущества. Нога у него начала дергаться, а потом и вообще онемела, хотя он и пытался массировать ее костяшками пальцев. Доведенный до белого каления, Бантокапи тяжело поднялся на ноги и заметил, что солнце уже склоняется к закату. День подходил к концу.

А Джайкен, не знающий усталости, подал ему следующий документ. Бантокапи уставился на пергамент слезящимися глазами:

- Это еще что?

- Как тут написано, господин. - Джайкен мягко указал на заголовок.

- Расчет запасов навоза нидр?.. - Бантокапи злобно отшвырнул пергамент. - Во имя всех богов на небесах, что за бред?

Джайкен не дрогнул:

- Не бред, господин. Такой подсчет необходимо выполнять каждый год. Ведь навоз - это удобрение для тайзовых полей, и если у нас его не хватает, мы должны докупить нужное количество, а если получился избыток - мы можем его продать.

Бантокапи поскреб затылок, и именно в этот момент отодвинулась стенная перегородка спальни. В проеме показалась Теани в небрежно накинутом халате, расшитом алыми птицами. Кончики ее грудей просвечивали сквозь ткань, а волосы в изысканном беспорядке ниспадали на плечо, намеренно оставленное открытым.

- Банто, ты еще долго будешь занят? Я должна одеваться для театра?

Откровенный соблазн ее улыбки заставил Джайкена покраснеть до корней волос. Теани послала ему дразнящий воздушный поцелуй, в котором было больше насмешки, чем шутливого приветствия. Бантокапи немедленно возгорелся ревнивой яростью:

- Хватит! - накинулся он на безответного хадонру. - Забирай свои списки нидрового дерьма, и таблички-доклады о заплесневевших шкурах, и сметы расходов на ремонт акведука к верхним пастбищам, и донесения об убытках из-за пожара на складе в Янкоре, и все это передай моей жене! Впредь не смей тут появляться, пока я не позову! Понятно?

Румянец сбежал с лица Джайкена, сменившись мертвенной бледностью:

- Да, господин, но...

- Никаких "но"! - Бантокапи рубанул рукой воздух. - Эти дела можно обсуждать с моей женой. Когда я тебя спрошу, ты представишь мне общую сводку того, что было сделано. А впредь, если кто-нибудь из служащих Акомы явится сюда с документами - все равно какими! - без моего вызова... я прибью его голову над дверью! Понятно?

Бережно прижав к груди пергамент с расчетами нидрового навоза, Джайкен склонился чуть ли не до земли:

- Да, господин. Все дела касательно хозяйства Акомы должны представляться на рассмотрение госпоже Маре, а доклады готовятся по твоему требованию. Без твоего приказа ни один слуга не имеет права подавать тебе документы для ознакомления.

Бантокапи моргнул, как будто был не вполне уверен, что именно к этому сводится смысл его грозной речи. Искусно играя на его замешательстве, Теани сочла момент подходящим, чтобы распахнуть свой халатик и остудить разгоряченное тело, подставив его дуновению прохладного сквознячка. Под халатом на ней ничего не было надето. Чувствуя, как кровь прихлынула к его чреслам, Бантокапи и думать забыл, что собирался уточнить значение собственных слов. Нетерпеливым жестом он отослал Джайкена и, наступая на кипы громоздящихся свитков, устремился в объятия своей подруги.

Джайкен с панической поспешностью собрал раскиданные таблички. Когда парочка удалилась в тень спальни, он расправил помятые документы, аккуратно сложил их по порядку в дорожные ларцы и лишь после этого возвратил слугам их ношу. Спустившись с парадного крыльца дома и направляясь к тому месту, где его ожидал эскорт из солдат Акомы, он услышал смех Бантокапи. Для многострадальных слуг так и осталось неизвестным, кто же из двоих - хозяин или хадонра - был в этот момент более счастлив.

Жизнь поместья понемногу вошла в спокойное русло повседневных летних забот. Служанкам уже не требовалось по утрам скрывать синяки. Подчиненные Кейока не выглядели такими задерганными, как раньше, и свист Джайкена, возвращающегося с пастбищ к своим перьям и пергаментам, снова стал сигналом, по которому можно было точно узнавать время. Прекрасно понимая, что эта тишь и благодать не более чем иллюзия, временный результат долгих отлучек ее супруга, Мара напоминала себе, что расслабляться нельзя. Сейчас дела обстояли прекрасно, но не приходилось рассчитывать, что куртизанка Теани вечно сможет удерживать Бантокапи вдали от дома. Нужно предпринять следующие шаги, и каждый из них будет опаснее предыдущего.

Направляясь к себе в спальню, Мара услышала голосок малыша Айяки. Она улыбнулась. Айяки рос не по дням, а по часам, сильный и улыбчивый. Теперь, когда он научился садиться в колыбели, он вовсю молотил плотными ножками, словно ему не терпелось начать ходить, и Мара не раз задумывалась, сможет ли старая Накойя управляться с ним, когда этот момент наступит. Надо уже сейчас подобрать для няни помощницу помоложе, решила она.

Мара вошла, в спальню - и застыла на месте. В темном уголке неподвижно сидел человек в запыленной изодранной одежде. Судя по священным символам, которыми был расшит балахон пришельца, он состоял в братстве нищенствующих монахов из ордена Сулармина, Защитника Слабых. Но как ему удалось проскользнуть мимо патрулей Кейока, через двор, полный снующих слуг, и оказаться в ее личных покоях? Мара уже набрала полную грудь воздуха, чтобы поднять тревогу. Однако монах опередил ее, сказав:

- Приветствую тебя, госпожа. У меня нет желания нарушать твой покой. Мне уйти?

При звуке знакомого голоса Мара так и ахнула:

- Аракаси!.. - Сердцебиение сразу улеглось, и она улыбнулась. - Останься, пожалуйста, и добро пожаловать домой. Твое появление, как всегда, удивило меня. Послали ли боги тебе удачу?

Мастер тайного знания потянулся, позволив себе развязать шнурки, которыми был скреплен его капюшон. Когда капюшон соскользнул к нему на колени, он улыбнулся в ответ:

- Мои странствия увенчались успехом, госпожа. Вся сеть восстановлена, и у меня набралось немало ценных сведений, чтобы сообщить их твоему супругу.

От неожиданности Мара моргнула. Ее радость мигом улетучилась:

- Моему супругу?

Видя, как она напряглась, Аракаси постарался как можно более тщательно подбирать слова:

- Да. До меня дошли слухи о твоем замужестве и о рождении сына. Если наш с тобой уговор остается в силе, я должен принести присягу верности перед священным камнем натами рода Акома. И тогда я буду обязан открыть все властителю Акомы.

Мара ожидала этого. Какие бы планы она ни строила, мысль о преданности Аракаси законному властителю порождала тяжелые предчувствия. Все ее надежды могли пойти прахом. Бантокапи способен наломать дров, кинувшись со своим бычьим неистовством в святая святых Игры Совета, но с него станется и передать мастера тайного знания в распоряжение хитреца Текумы. В этом случае ее враги из Анасати обретут такую силу, что ни одна семья не сумеет им противостоять. До сих пор она действовала так, словно этой опасности как бы и не существовало. Но теперь, когда настал час принимать решения, ставки казались устрашающе высокими.

Она быстро взглянула на часы, сработанные мастерами из улья чо-джайнов, и удостоверилась, что час еще ранний - солнце взошло только три часа тому назад. Она поспешно прикинула в уме свои возможности.

- Я думаю, тебе нужен отдых, - сказала она. - Используй время до полудня, чтобы отдохнуть и выкупаться, а после дневной трапезы я проведу необходимый обряд, чтобы ты мог присягнуть на верность натами Акомы. Потом ты должен отправиться в Сулан-Ку и представиться моему супругу и повелителю господину Бантокапи.

Аракаси сверлил ее проницательным взглядом; его пальцы снова и снова разглаживали на коленях монашеский балахон.

- Ты можешь пообедать здесь, вместе со мной, - добавила Мара с лучезарной улыбкой, которую он так хорошо помнил.

• Предыдущая
• 72/130
• Следующая