Дочь Империи - Вурц Дженни - Страница 97
- Предыдущая
- 97/130
- Следующая
Переступив порог, Накойя подмигнула Маре с видом бывалой заговорщицы. За маленькой складной ширмой слышались звуки льющейся воды: слуги готовили ванну. А на спальной циновке Мары уже были аккуратно разложены немногочисленные части ее воздушного наряда. Скептическим взглядом Мара окинула одежду, выбранную для нее мудрой советницей:
- Накойя, по-моему, тут явно чего-то не хватает. Накойя улыбнулась. Она подготовила для своей хозяйки легкое домашнее платье-накидку, какие обычно носили знатные дамы, отдыхая у себя в покоях. Нагота сама по себе не вызывала порицаний в обществе цурани. Взрослые и дети обоих полов купались вместе. Наиболее удобным купальным костюмом считался маленький клочок ткани вместо набедренной повязки.
Но ни для кого не было тайной: когда дело доходит до ухаживания, человек невольно настраивается на особый лад, и в таком состоянии многие вещи приобретают для него некий скрытый смысл. Это легкое платье, несомненно, должно было воспламенить Барули сильнее, чем предложение (если бы таковое состоялось) поплавать вместе нагишом.
Накойя пробежалась морщинистыми пальцами по прозрачной ткани; ее лицо вдруг приняло озабоченное выражение:
- Чтобы моя маленькая затея удалась, у Барули должны разыграться более пылкие чувства, чем простое желание угодить отцу. Если он распалится желанием, то может решиться на такие поступки, которые в другом настроении ему бы и в голову не пришли. Ты же должна кокетничать с женихом напропалую.
Мара поморщилась:
- Кокетничать? И хихикать по каждому поводу? - Она обернулась, передавая веер одной из служанок, которая пришла забрать ее дорожную одежду.
- Во всяком случае это не повредит. - Накойя подошла к сундуку и вынула из него маленький флакон. Затем начала мурлыкать себе под нос, не обращая внимания на плеск воды в ванне. Это была старинная любовная мелодия, сохранившаяся в памяти няньки со времен далекой юности. Вскоре Мара, завернутая в мягкие полотенца, вышла из-за ширмы. Старушка отослала служанок и нанесла по капле таинственной эссенции из флакона на плечи и запястья, а также и в ложбинку между ее грудей. Затем сняла с Мары все полотенца. Взглянув на ее нагое тело, она с трудом подавила желание разразиться восторженным "кудахтаньем" - так хороша была ее госпожа!
- У тебя прекрасное, здоровое тело, Мараанни. Если бы ты побольше заботилась о грации и изяществе движений, у этого красавчика уже через минуту и мозгов бы не осталось!
Несколько растерявшись от таких речей, Мара повернулась к отражающему стеклу - дорогому подарку вождя клана в день ее свадьбы. Хотя со временем стекло потускнело, все же некий туманный образ возник перед ее взглядом. Рождение ребенка почти не оставило следов на стройной фигуре: не зря же во время беременности она постоянно пользовалась для растирания кожи специальными маслами. Ее груди слегка увеличились по сравнению с годами девичества, но живот остался столь же плоским, каким был раньше: после родов она начала заниматься тенче - древним церемониальным танцем, укрепляющим тело и помогающим сохранить стройность фигуры. Но Мара не находила ничего привлекательного в своих хрупких формах, особенно после того как увидела прелести Теани.
- Кажется, вид у меня будет самый нелепый, - поделилась она со своим отражением в стекле.
Тем не менее Мара позволила служанкам облачить ее в эту куцую накидку, украшенную всего лишь несколькими драгоценностями и бантом над правым коленом. Пышные рукава скрывали повязку на плече. Напевая все громче, Накойя встала за спиной госпожи и собрала ее волосы в узел на темени. Закрепив их шпильками из нефрита и слоновой кости, она слегка подула Маре в затылок; при этом несколько непокорных прядок выбились из прически.
- Вот так. Мужчинам нравится, когда женщина чуточку растрепана. Они тут же начинают вспоминать, какой вид бывает по утрам у их возлюбленных.
- С мутными глазами и отекшим лицом? - Мара уже почти хохотала.
- Ох уж!.. - Накойя погрозила госпоже пальцем; теперь ее лицо стало вполне серьезным. - Тебе еще предстоит узнать то, что большинство женщин знает чуть ли не с пеленок, Мараанни. Красота - это не только лицо и фигура; осанка, манера держаться - не менее важны. Если ты войдешь в сад подобно императрице - медленно, величаво, как будто любой мужчина, увидевший тебя, заведомо становится твоим рабом - Барули даже глазом не поведет в сторону дюжины смазливых плясуний, лишь бы заманить тебя в свою постель. Для властвующей госпожи такое искусство не менее важно, чем умение управлять слугами в родовом поместье. Запомни, пожалуйста: двигайся медленно. Когда сидишь или пьешь вино, постарайся быть грациозней. Стань похожей на женщину из Круга Зыбкой Жизни, когда она гордо расхаживает по балкону над улицей. Улыбайся и выслушивай Барули с таким вниманием, как будто каждое его слово кажется тебе верхом остроумия. Если же ему вздумается пошутить - ради богов, смейся, даже если шутка окажется убогой и плоской. А вот если полы твоего платья ненароком отогнутся или раздвинутся, не лишай Барули удовольствия это заметить... прежде чем приведешь себя в порядок. Нужно распалить этого сына Кеотары так, чтобы он дымился!
- Может быть, ты и права, - с отвращением отозвалась Мара. - Мне-то кажется, что сейчас я похожа на деревянную примерочную куклу в лавке. Но постараюсь вести себя, как та ловкая подружка Банто, Теани, если ты считаешь, что это пойдет нам на пользу. - Затем внезапно в ее голосе зазвенело раздражение: - Но только, мать моего сердца, имей в виду: я ни за что не возьму этого птенца-крикушонка в свою постель!
Накойя рассмеялась, довольная метким сравнением юного Барули с крикушей; головку этой птицы венчал плюмаж из роскошных перьев. Многие благородные особы даже держали их в домах из-за необычной красоты этих созданий.
- Точно подмечено, госпожа. Он и есть птичка-крикуша, и для моего плана потребуется, чтобы он распустил для тебя свой плюмаж во всей красе.
Мара возвела очи к небу, а потом кивнула. Затем направилась к выходу своей обычной размашистой походкой, но, вовремя спохватившись, выплыла за порог, изо всех сил подражая манерам женщин из Круга Зыбкой Жизни.
Она приближалась к юному щеголю, напустив на себя самый величественно-томный вид, но щеки ее горели от смущения. Ей трудно было избавиться от мысли, что столь помпезный выход показался бы стороннему наблюдателю попросту смешным. Но Барули при появлении хозяйки дома лишь выпрямился на своих подушках, широко улыбнулся, вскочил на ноги и поклонился ей с подчеркнутым уважением, и все это время его глаза будто впитывали в себя ее облик.
Как только Мара села на подушки, он бросился было налить ей вина, но его опередил слуга (а на самом деле - переодетый Аракаси). В поведении мастера тайного знания никто не усмотрел бы и тени недоверия, но Мара знала: он не допустит, чтобы она выпила из бокала, до которого хотя бы дотронулся сын вассала Минванаби. Внезапно заметив, что Барули приумолк, Мара ослепительно улыбнулась ему, после чего застенчиво опустила глаза и притворилась, что чрезвычайно заинтересована темой разговора. Его беседа, касавшаяся самых банальных предметов, показалась ей весьма заурядной. Однако она выслушивала придворные сплетни и городские новости с таким видом, словно ничего более захватывающего никогда не слыхала, и весело смеялась при каждой его попытке блеснуть остроумием. Под присмотром Аракаси домашние рабы подносили и убирали подносы с фруктами, вымоченными в вине. Запах винных паров все сильнее ощущался в дыхании Барули; с каждой минутой его язык становился более раскованным, а смех громче разносился по саду. Пару раз он решился коснуться пальцами руки Мары, и хотя она нисколько не опьянела от выпитого вина, ее тело откликнулось на нежность юноши легким трепетом. Она спокойно раздумывала о том, что, может быть, Накойя права и любовь мужчины и женщины действительно таит в себе нечто большее, чем грубое насилие Бантокапи.
Но ее внутренние барьеры оставались поднятыми. Хотя самой Маре вся эта сцена казалась смехотворной (настолько чужда была ей роль обольстительницы), она не могла не заметить, что Барули, похоже, был на верху блаженства. Он пожирал ее взглядом. В какой-то момент их беседы, когда Мара взмахнула рукой, подавая Аракаси знак, что нужно подлить вина, ворот ее платья слегка распахнулся. Памятуя о советах Накойи, она слегка помедлила, прежде чем благонравно прикрыться. Барули, казалось, лишился дара речи; он никак не мог заставить себя отвести взгляд от нежного холмика приоткрывшейся груди. Как странно, подумала Мара, что такого красавца привлекает такая чепуха! Должно быть, у него в жизни уже было много женщин, так почему же еще одна не вызывает у него скуки? Но мудрость пришла к няне из глубины веков. Мара последовала наказу советницы и повторила опыт. Она сидела в свободной позе, подтянув колени к подбородку; не было ничего удивительного в том, что подол ее невесомого платья соскользнул с колена.
- Предыдущая
- 97/130
- Следующая
