Дело об убийстве маркиза де Лианкура (СИ) - Куницына Лариса - Страница 10

— Идёмте, господин барон. Я отведу вас туда, где о вас позаботятся.

Марк улыбнулся и, опираясь о стену, поднялся. Рана снова откликнулась острой болью, и он пошатнулся.

— Эй, Бафомет! — крикнул юноша. — Помоги мне довести его!

От толпы детей отделился нескладный подросток. Он был сутул и широкоплеч, и когда подошёл, Марк увидел, что у него низкий выпуклый лоб и большие навыкате глаза. Выглядел он слегка жутковато, но, подойдя, привычно перекинул руку Марка на свои крепкие плечи.

— Ну, тебя зовут Бафомет, — кивнул Марк одобрительно. — А как зовут моего спасителя?

— Марсель, ваша светлость. Марсель Тибо, — отозвался тот. — Похоже, ваша рана всё же серьёзнее, чем вы считаете, и нам лучше поторопиться.

Они двинулись в путь, и Марк вскоре оценил заботу своих новых приятелей. Рана на боку болела, и он чувствовал текущую по телу кровь. По тёмным извилистым улицам они дошли до старой, похожей на барабан башни, которая когда-то была частью древней крепостной стены. Там в нише оказалась небольшая дверца, которую Марсель открыл своим ключом. Они спустились по узкой крутой лестнице в подземелье, где мальчик снял со стены факел и ловко зажёг его огнивом. Потом они ещё долго шли по душному подземному коридору, куда выходили запылённые двери каких-то помещений и, наконец, впереди показались факелы.

— Мы почти пришли, — пробормотал Марсель.

Он открыл одну из дверей, за ней оказалась вполне уютная комната с кроватью, столом и двумя колченогими стульями. Бафомет аккуратно усадил Марка на кровать и с вниманием послушного пса взглянул на Марселя. Тот достал ещё одну монетку и сунул её в его большой кулак.

— Иди и расскажи обо всём папаше Рикару, а потом отправляйся прямо домой.

Бафомет улыбнулся, продемонстрировав жёлтые лошадиные зубы и поклонившись Марку, ушёл, а Марсель подошёл к нему, чтоб помочь снять плащ, куртку и рубашку.

— Ты сказал, что спасаешь меня третий раз, — напомнил Марк. — Я что-то пропустил?

— Вы просто не знали, что это был я, — ответил мальчик. — Помните наёмника, который как-то ночью стрелял в вас из арбалета на торговой площади?

— Так это ты убил его?

— И я об этом не жалею. Осторожно, поднимите руку, чтоб я мог стащить с неё рукав. Рубашка вся пропиталась кровью. Я найду вам другую одежду. Тот малый явился в «Сломанное колесо» и заявил что ищет, кто поможет ему найти ту площадь, потому что нужно устроить там засаду.

— Он назвал заказчика?

— Ведьма, которая выдаёт себя за принцессу. Её тут не жалуют. Она как-то явилась сюда и попыталась угрожать Пикару. Это была плохая идея, и она еле унесла ноги, бросив в нас какую-то штуку с едким дымом. Больше она здесь не появлялась. Тот наёмник был не из наших, он пришёл из-за стен и прямо сказал, что получил заказ убить вас. Папаша шепнул мне, и я вызвался проводить его, а когда он прицелился, толкнул его на крыльцо, а после перерезал ему горло. Я слышал, как вы погнались за мной сперва верхом, а потом пешим, но я лучше вас знаю там все переулки и задворки, так что сбежал, чтоб не вводить вас в искушение отправить меня на виселицу за убийство.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Пикар. Озабоченно кивнув на приветствие Марка, он подошёл и склонился над ним, рассматривая сильно кровоточившую рану.

— Я пошлю за лекарем, — проворчал он и тут же вышел, ещё до того, как Марк успел возразить.

— Не волнуйтесь, господин барон, вас никто не выдаст, — успокоил его Марсель. — Ложитесь. Хотите есть? Я принесу вам что-нибудь с кухни?

— Не нужно, мальчик мой, — покачал головой Марк, ложась, в то время как тот заботливо подложил под его голову и плечи подушку. — Но с чего бы вам так заботиться обо мне? Я же служу в тайной полиции.

— Это верно, — кивнул Марсель. — Но мы помогаем не полицейскому, а барону де Сегюру. У нас с папашей есть на это веские причины.

— И какие же?

Мальчик присел на стул возле стола.

— Вы знаете, что я когда-то жил в королевском дворце Шато-Блуа? — спросил он.

— Ну конечно, — усмехнулся Марк.

Марсель улыбнулся.

— Это правда. Мой отец Дамьен Тибо служил там лакеем, а я с матушкой жил в городе. Потом она умерла, и у отца не было другого выхода, кроме как забрать меня к себе. Ночью мы спали под одним одеялом в комнате для слуг, а днём, когда он уходил на работу, я оставался на кухне. Мне там не нравилось. Там было шумно и душно, меня заставляли таскать всякие тяжёлые вещи, и если я что-то ронял, меня били. Мне было всего пять лет, я был слабым и худым, но это никого не интересовало. Мне говорили, что я должен отрабатывать свой хлеб. Поэтому я часто сбегал оттуда в сады. Отец говорил, что эти чудесные аллеи и клумбы с цветами для благородных господ, потому я прятался в кустах, подсматривая за ними. Мне нравилось сидеть на берегу пруда и смотреть на больших красивых рыб, которые плавали возле берега. А на другом берегу, украшенном мраморной балюстрадой прогуливались красивые дамы и кавалеры в богатых нарядах. Однажды я услышал смех и радостные крики и, посмотрев туда, увидел, что на площадке собрались придворные. Они стояли кружком и хлопали молодому человеку, который веселил их. Он был стройный и гибкий, одетый в странный костюм, одна половина которого была изумрудно-зелёной, а вторая — алой. На голове у него был двурогий колпак с бубенчиками. Он кувыркался, ходил колесом и пел куплеты, которые вызывали взрывы хохота. Он показался мне таким красивым, что я хотел рассмотреть его получше. Я придвинулся к самому берегу, вытянул шею и, не удержавшись, упал в воду. Вы знаете, ваша светлость, королевские пруды очень глубоки, поэтому я сразу начал тонуть. Я барахтался и кричал, зовя на помощь, но люди на берегу продолжали смеяться. И только тот красивый шут вдруг отбросил в сторону свой колпак и прыгнул в воду. Я уже с головой ушёл на глубину и вдруг увидел, как он плывёт ко мне в этой зеленоватой воде и вокруг него неторопливо плавают рыбы. Он обнял меня и поднял наверх. Он вынес меня на берег, тормошил, называл малышом и уговаривал очнуться. Я слышал это и снова смог дышать. Потом он на руках отнёс меня к отцу. Отец плакал и просил у него прощения, но он остановил его и сказал, чтоб он лучше приглядывал за своим малюткой-сыном, и дал ему несколько монет, на случай, если мне не станет лучше и нужно будет позвать лекаря. Когда он ушёл, я спросил у отца, кто этот красивый юноша, и тот сказал, что это господин Марк, оруженосец короля, которого когда-нибудь назовут бароном де Сегюром. Я запомнил ваше имя на всю жизнь, как и то, что другие господа смеялись, когда я тонул, а вы спасли мне жизнь и были ко мне добры.

— Ты не должен сердиться на этих людей, Марсель, — проговорил Марк. — Они просто не поняли, что ты попал в беду. Так устроены люди. Если их сильно рассмешить, то они какое-то время во всём будут видеть только смешное. Как и если заставить их плакать, они везде найдут трагедию.

— Но вы не смеялись!

— Я их смешил. Это не так просто с такой пресыщенной публикой. Нужно быть начеку, придумывать смешные и необидные шутки, следить за их реакцией и не допускать, чтоб они заскучали. Я был куда более серьёзен в тот момент, чем они.

— Может быть, — задумчиво кивнул мальчик.

— Но как ты оказался здесь, если жил в Шато-Блуа?

— Через год отец умер, и меня выгнали, решив, что я ещё слишком мал, чтоб работать. Я кое-как добрался до Сен-Марко, но и там мне некуда было пойти. Я проголодался и замёрз, наступила ночь. Я сидел на улице и горько плакал. Ко мне подошёл большой сильный человек, взял за руку и привёл сюда.

— Это был папаша Рикар?

— Да, он был очень добр ко мне, а после того, как его единственный сын погиб на войне, и вовсе стал мне отцом.

— Его сын погиб на войне? — удивлённо спросил Марк.

— Да, вербовщики какого-то вельможи схватили его на улице, а папаша Рикар в то время сидел в тюрьме и не смог его выкупить. Он ушёл вместе с армией короля Армана в поход и уже не вернулся. Его товарищи рассказали, что с поля боя его раненного вынес молодой рыцарь и всю ночь просидел с ним, пока он не испустил дух. Они сказали, что этого рыцаря звали барон де Сегюр. Пусть вы не смогли спасти Марио, но то, что он не умер среди гниющих трупов в одиночестве, его не добили мародёры, и его чёрные глаза не выклевали вороны, утешило старика. Вы проявили доброту к его сыну, были с ним в его последний час и проследили, чтоб его похоронили достойно, потому папаша Пикар так расположен к вам.