Хозяйка Империи - Вурц Дженни - Страница 92

• Предыдущая
• 92/208
• Следующая

Как и прежде, в минуту отчаяния Мара решила отправиться в подземелье чо-джайнов, чтобы найти иной взгляд на вещи, который мог подсказать нужную мысль.

Легкое прикосновение вывело ее из задумчивости: Люджан кивком подал ей знак, что процессия достигла покоев королевы.

Когда носилки проплывали под сводами последней арки, мимо застывших, как изваяния, часовых, Мара сумела взять себя в руки. Оказавшись у величественного возвышения, она вышла из носилок с надлежаще торжественным видом.

Королева чо-джайнов занимала собой добрую часть покоев; нижнюю часть ее туловища поддерживал земляной постамент. Мара не забыла, какой крошечной была эта королева, когда только-только вылупилась в далеком улье. Но это хрупкое создание быстро достигло зрелости - в первый же год своего воцарения на землях Акомы. Теперь она многократно превосходила размерами всех своих подданных, даже самых крупных воинов, однако ее головка и верхняя часть туловища остались прежними. Вокруг исполинского тела сновали работники, следившие за его чистотой и заботившиеся об удобствах своей повелительницы, а она без остановки откладывала яйца, из которых вылуплялись различные касты чо-джайнов: и воины, и мастеровые, приспособленные к какому-то одному из множества ремесел. Если бы улей нажил большое богатство и сделался перенаселенным, на свет появилась бы и новая королева.

Мара отвесила легкий поклон, как было принято между равными.

- Приветствую тебя, госпожа Акома, Слуга Империи, - проговорила королева пронзительным голосом, который доносился даже до верхних галерей.

- Мир твоему улью, государыня, - отвечала Мара и, опершись на руку Люджана, проследовала к приготовленным подушкам.

Мару всегда поражало, с какой скоростью у чо-джайнов передавались вести: каким-то образом королева всегда оказывалась предупрежденной о ее приезде и, насколько можно было судить, радовалась этим посещениям. Действия чо-джайнов не измерялись человеческими мерками; жизнь с варваром из чуждого мира приучила Мару к мысли о том, что приверженность одному лишь цуранскому взгляду делает человека слепцом.

Пока Люджан выстраивал почетный караул, слуги подали сладости и мидкемийский чай - и для угощения, и для продажи чо-джайнам. Вопреки мрачным пророчествам Джайкена, Мара не утратила вкуса к этому терпкому напитку даже после того случая, когда ее отравил мидкемийский лжеторговец. Мало того, не имея привычки упускать выгодную возможность, она сумела прибрать к рукам рынок чая, кофе и шоколада.

После окончания дегустации и завершения торговых сделок королева откинула голову назад; Мара знала, что за этим последует вопрос.

- Какова цель твоего посещения, госпожа Мара? Яства могли бы доставить посыльные.

Мара замешкалась с ответом. От такой нерешительности Люджан даже насторожился: он исподволь огляделся, заподозрив неладное. Мара поняла, что ее могут обвинить в неискренности, и решила ответить начистоту, хотя и отдавала себе отчет, что рискует уронить себя в глазах королевы.

- Я пришла сюда, чтобы причаститься твоей мудрости - другой цели у меня нет.

Королева замолчала. Вокруг нее по-прежнему сновали приближенные. Воины застыли, присев на задние конечности, но Мара знала, что их реакция на любой приказ будет молниеносной. Опасаясь нарушить какую-нибудь из здешних неведомых заповедей, она подавила в себе естественное желание извиниться. Случись ей нанести обиду королеве, а потом обнаружить слабость перед лицом силы чо-джайнов, она не уйдет живьем из этих подземелий.

Словно почуяв смятение гостьи, королева промолвила:

- Многие из ваших понятий нам неведомы, госпожа Акома. Взять хотя бы то, что ты называешь мудростью. Видимо, это некая ценность, что передается незрелым умам от прежнего поколения. Пойми, я не имею в виду, что мы стоим выше вас, но наше сознание не замкнуто в узких временных границах. Сознание улья, говоря вашим языком, живет миллионы лет. Ваши воззрения выглядят скоротечными, ибо они имеют пределом одну человеческую жизнь. Но мы, чоджайны, готовы прийти на помощь, когда нашему пониманию открываются иные горизонты.

С этими словами королева сложила свои крошечные передние лапки, изобразив терпение и готовность ждать ответа.

Остановившийся взгляд Мары не отрывался от недопитой чашки. Она понимала, что у чо-джайнов воля каждой особи существует только как часть воли всего улья. В их традициях не находилось места для отдельного, личного мнения. Прошло не одно столетие, прежде чем эти инсектоиды научились воспринимать человека как самоценную и самодостаточную сущность. По убеждениям улья, любая индивидуальность таила в себе нечто непонятное и враждебное; такие понятия, как безрассудство или нарушение интересов рода, лежали за гранью понимания чо-джайнов. Кто не совершает безрассудных поступков, мысленно улыбнулась Мара, тот ничему не научится в этой жизни, - вот потому-то общее сознание улья давно утратило представления о мудрости.

Сосредоточенно нахмурив лоб, Мара предприняла еще одну попытку:

- Если меня не обманывает мой скромный опыт, твои советы, как и подсказки окружающих, говорят о том, что мой мир очень тесен. До недавних пор мне казалось, что я имею над этим миром определенную власть. - Ей незачем было рассказывать о судьбе Айяки, В самых дальних пределах было известно, что Ассамблея не осталась в стороне от распрей Акомы и Анасати; и хотя чо-джайны не вполне разбирались в тонкостях людских отношений, они цепко удерживали в памяти такие подробности.

Видимо, разум улья и подсказал королеве, что за просьбой Мары стоит не что иное, как вмешательство Ассамблеи. Хотя в поведении властительницы улья не было видно никаких признаков беспокойства, Мара впервые в жизни отметила, что королевские приближенные по какой-то причине прекратили свою бешеную суету и замерли в полной неподвижности. В зале воцарилась гробовая тишина.

Смущение Мары сменилось ужасом.

Королева давным-давно дала ей понять, что союз с чо-джайнами можно купить, как обыкновенный товар. Мара выложила немалые суммы, чтобы заручиться преданностью ульев, стоящих на ее земле. Но неужели перед властью Всемогущих не смогла устоять даже эта преданность? Неужели маги готовились покарать чо-джайнов? Если бы маг Миламбер обрушил на них свой гнев, наслав на ульи землетрясение, подобное тому что сокрушило Священный Город, то от этих подземелий не осталось бы и следа. Мара представила, как рушатся арки и своды, смешиваясь с пылью и покрываясь толщей черного грунта. Чтобы скрыть дрожь, она спрятала ладони в рукава платья и напомнила себе, что королева еще ничего не сказала впрямую о возможном разрыве союза.

Оставалось только ждать.

В гнетущей тишине обостренный слух Мары различил слабое жужжание. Это мог быть какой-то сигнал; и действительно, таким образом королева дала знать, что приняла решение.

- Мара Акома, - веско произнесла она, - ты высказала мнение, которое твои сородичи назовут мудрым. Как ты выразилась, твой мир очень тесен. Было бы неплохо пересмотреть его границы и обратить взор на другие миры, что соседствуют с твоим.

Мара закусила губу и постаралась сосредоточиться. За тщательно контролируемой сдержанностью владычицы улья чувствовалось отчуждение. Не выказывая тревоги, Мара попыталась уточнить:

- На какие же миры следует обратить взор?

Работники по-прежнему стояли неподвижно, словно окаменев.

- Перво-наперво, на наш собственный мир - Келеван, - ответствовала королева. - Ты частенько наведываешься к нам в гости, чего испокон веков не делал никто из твоих сородичей. Даже на заре истории, когда наши народы заключили договор, не отмененный и по сей день.

У Мары от удивления поднялись брови. Ни в одном свитке ей не встречалось упоминания об официально заключенном союзе. Отношения между цурани и чо-джайнами, как она привыкла считать, основывались только на традиции. Но ведь эти народы и вправду существовали с незапамятных времен; просто королева осторожно напомнила ей, что человеческая память коротка.

• Предыдущая
• 92/208
• Следующая