Хозяин восьми морей. Перерождение Артефактора - Тарс Элиан - Страница 9

– Эй ты! Белобрысое ничтожество, чего встал на дороге?!

Блаженно улыбаясь, я стоял на середине моста над речушкой Бунькой и глядел вдаль. Если с этого места смотреть под определённым углом, то можно увидеть море. Этим утром его синяя гладь была особенно прекрасна, а чайки сегодня покрикивали как никогда мелодично.

– Ты что, алтийский выродок, речи людской не понимаешь, а?! И что ты на себя нацепил, а?! Курсантом Морской Академии себя возомнил!

Нет, с чайками я всё же погорячился. Докучают.

– Эй! – меня толкнули в плечо.

Развернувшись вполоборота, я увидел паренька с чёрными кучерявыми волосами и жиденькими усиками под носом. Бьюсь об заклад, он хочет носить популярные на островах Патрии Титос «арочные» усы – это когда густая растительность из-под носа уходит в обе стороны, а потом под прямым углом спускается к подбородку, но…

Возраст не позволяет титосийцу нарастить достойную его родины лицевую гриву.

Одет этот высокий хмурый парень был точно так же, как и я – тёмно-синие брюки и красный камзол, на золотых эполетах которого красовался герб Морской Академии Торвиля – два скрещённых якоря, фрегат над ними и цифра «VI» под всей композицией.

– Прости, мистер Чайка, у меня ничего для тебя нет, – ответил я, поймав его взгляд. – Но сейчас корюшка пошла, полетай над пристанью, в прибрежных ресторанах может что и ухватишь.

Широко раздувая ноздри, титосиец схватился за рукоять длинного кортика, висевшего у него на поясе.

– Да как ты смеешь, дрянь, вякать на человека! – прошипел он, рванув на меня.

Быстр… достаточно быстр, чтобы иметь шансы пережить абордаж какой-нибудь бригантины. И движения отточенные, мальчик явно тренировался.

Но до старика Григория ему далеко.

Не говоря уже о том, что, если собрался неожиданно атаковать, делай это сразу, а не после долгой речи.

Отбив руку с кортиком в сторону, я подцепил ногу титосийца и чуть толкнул его.

– Освежитесь, сударь. А то вы бредите, – крикнул я с моста, глядя на барахтающегося в Буньке парня.

– Ты за это ответишь! – гневно прорычал он и поплыл к берегу.

Дурачок какой-то…

Хотя ума не активировать артефактный кортик ему хватило. Но всё же бросаться с оружием на первого встречного?

Титосийцы, что с них возьмёшь.

Оглядевшись по сторонам, я убедился, что маленький инцидент с полётом мистера Чайки остался незамеченным для широких масс – в выходной день рано утром улочки Торвиля были довольно пустынны.

И всё же пора сваливать.

– Ну как, проветрил голову, сынок? – с Александром Лагранджем мы подошли к самоходной карете одновременно, только с разных сторон.

– Агась. Ну а ты, закончил со своим делом? – я покосился на красивую коробку, которую он держал в руках. – Удачно?

– Конечно, – довольно ответил он.

Улыбнувшись, я покачал головой:

– Вот заняться тебе больше нечем, отец.

– Это всего лишь дань вежливости, – с улыбкой ответил он. – Традиция.

– Ага, и повод такой очень традиционный – поздравляю с первым днём вашей дочери в Академии.

Мы сели в карету, и она тронулась с места.

– Достойный повод. Подрастёшь, сынок, и начнёшь лучше разбираться в таких тонкостях.

Я скептически посмотрел на него и в очередной раз хмыкнул:

– Ты даришь ей подарок по поводу, который применим и к тебе – у твоего единственного ребёнка тоже первый день в Академии. Ты хочешь не только… пусть будет «порадовать» её, но и обязать сделать ответный подарок. Молодец, не упускаешь возможность.

– Политика, сынок. Тонкая политика, – невозмутимо ответил он, держа коробку на коленях.

Я ответил скептической усмешкой.

В мыслях же я ушёл дальше. Отец не признался, какой именно подарок желает преподнести одной высокопоставленной даме, но два дня назад, когда мы ездили по городу, готовя меня к предстоящей учёбе и жизни в общежитии, заглянули в ювелирную лавку, и эта лавка… Вот же случайность! Располагалась недалеко от моста, возле которого сегодня мы остановили карету. Отец там смотрел колье, краем уха я слышал разговор о «добавить рубинов»… «пару дней»…

Дорогой подарок по столь надуманному поводу.

Хотя и Александр Лаграндж небедный человек.

Но более любопытной во всём этом выглядит та, кто вскоре станет обладательницей колье с добавочными рубинами.

Мысли отбросили меня на два месяца назад. Почти самое начало моего пребывания в новой жизни и новом теле. Ночью меня пытались похитить, а на следующий день вернулся Лаграндж. У нас с ним состоялся разговор на бережке прудика в его приусадебном парке.

Бросая зёрна отборной пшеницы уточкам, отец поведал мне интересную историю. Оказывается, в ночь, когда я пробудился, товарищи девушки полу-алти, пойманной в музее, пытались ограбить дом губернатора острова Бун и мэра Торвиль.

– Всё очень запутано, сынок, – проговорил Лаграндж. – Часть алти поймали… Но они умудрились сбежать! Причём и не убили никого, хотя артефакты использовали. Лично моё мнение, что им помог кто-то влиятельный.

– Намекаешь на другие страны? – нахмурился я. Это дело, очевидно, как-то связано со мной лично, и мне хотелось бы разобраться. – Титосийцы более прямолинейные, республиканцы… стараются вести дела по чести. А вот на алиссийцев очень похоже.

Лаграндж одобрительно посмотрел на меня:

– Твоя скорость усвоения новых знаний меня поражает. Я уже почти не сомневаюсь, что ты сдашь экзамены в этом году! – воскликнул он и вернулся к теме нашего разговора: – Да, я тоже вижу во всём этом руку алиссийцев. И, уверен, не я один. Но всё это домыслы. Пока не найдётся ни одной весомой улики, мы совершенно ничего не можем предъявить Алиссии.

Я кивнул, прокручивая в голове услышанное. Часть воришек-алти была схвачена, а часть нет. Значит, есть вероятность, что…

– Они смогли выкрасть то, за чем приходили? – быстро спросил я.

– Точно не известно, – развёл руками Лаграндж и тут же, хитро улыбнувшись, быстро добавил: – Но, если вспомнить, как хмурилась губернатор, им это определённо удалось.

– Хмурилась? – удивился я. – Губернатор и мэр у нас женщина?

Между открытием Шестого и Седьмого сумеречных морей прошло сто лет. Проблема переселения тогда вновь стала особо острой, и женщины всё чаще стали заниматься карьерой, вместо того чтобы посвящать себя семье и рождению детей. Правда, и после того как мы с командой Лудестии нашли путь в Седьмое море, ситуация с дамами-карьеристками не особо-то изменилась. Хотя детишек в Торвиле я сейчас всё же вижу чуть больше, чем во времена моего детства. А толчеи на улицах стало чуть меньше.

Так что удивился я не столько тому, что женщина правит островом и главным городом на нём, а скорее тому, что ими больше не правит Лоренц Родригер. Этот мужик бессменно управлял Буном всю мою прошлую жизнь и не особо старел при этом. Мы с Бари даже шутили, что Родригер пустил задницей корни в остров и пьёт из него жизнь.

Видать, где-то поперхнулся, и связь оборвалась.

– Женщина… – протянул Александр в ответ. – Да ещё какая! На такую, где сядешь, там и слезешь.

– Никого не осуждаю, но всё же садиться на женщин – это что-то для ценителей, – изрёк я и решил уточнить, чтобы не попасть впросак в будущем: – А как зовут эту выдающуюся женщину?

– Мэри Кэролайн дель Ромберг, – смакуя каждый звук, ответил Александр Лаграндж.

Я же замер, так и не бросив уточкам очередную горсть пшеницы.

– Кря-кря-кря! – возмутились водоплавающие.

Зажмурившись, я ощутил нарастающее раздражение.

– Я слышал про Августо дель Ромберга, – быстро сказал я, открыв глаза. – Это его дочь?

– Да, – кивнул Лаграндж, – стала губернатором после отца.

Августо был губернатором Буна? Что, акулы его разорви, тут происходит?

Мой мозг начал зудеть, со скрипом вынимая из сундука воспоминания прошлой жизни.

Одного из последних дней моей прошлой жизни – беседы, произошедшей незадолго до смертельно вкусного делового завтрака.