Слуга Империи - Вурц Дженни - Страница 102
- Предыдущая
- 102/181
- Следующая
Хоппара сбросил свою тяжелую мантию, слегка взъерошил рукой плотно уложенные волосы и уселся напротив Мары за низеньким столом, который был сервирован редкими яствами. Он вздохнул, поддернул кверху рукава, обнажив сильные загорелые руки, и предоставил их в распоряжение своего личного раба-телохранителя, который также ожидал распоряжений, пристроившись у локтя хозяина.
Когда раб закончил омовение господских рук, молодой властитель, не таясь, перевел взгляд на бородатого варвара, который, словно тень, сопровождал Мару.
Кевин столь же пристально уставился на молодого аристократа. Хоппара поднял брови:
- Это и есть твой варвар-любовник?
В таком любопытстве не было ничего оскорбительного. Хоппара обладал прямотой отца и проницательностью матери. Юноша просто задал вопрос о том, что его заинтересовало; он и не думал высмеивать ее личный выбор.
Мара кивнула в ответ, и Хоппара улыбнулся обезоруживающей улыбкой - так улыбалась Изашани.
- Мой отец рассказывал мне о нем... если, конечно, это тот же самый...
- Это Кевин, - сдержанно пояснила Мара.
Хоппара удовлетворенно кивнул:
- Да. Раб, имеющий полный набор доспехов цветов Акомы. - Он вздохнул, почти не скрывая печали. - Отец вспоминал, как этот Кевин оказывался - и не один раз - более чем просто полезным в сражениях посреди пустыни.
Мара бегло улыбнулась, показывая, что приняла его шутку:
- Да-да, он раз-другой сумел выручить нас... дельным советом.
Собеседники примолкли, и в комнате слышалось только мелодичное пение птичек ли.
- Отец редко бывал щедр на похвалы, - признал Хоппара. Он уставился невидящим взглядом на свой столовый нож, словно перед ним не еда лежала на тарелке, а пробегали обрывки воспоминаний. - Немалую долю военных успехов, свидетелем которых он был в пустыне, он приписывал блестящим исходным идеям. По его словам, ни один цуранский воин не додумался бы до того, чтобы приказать своим солдатам сесть верхом на спины чо-джайнов. Эта тактика произвела на отца глубокое впечатление. - Снова улыбнувшись, молодой Ксакатекас добавил: - Равно как и ты сама, госпожа.
Кевин внезапно ощутил укол ревности, ибо он заметил, как покраснела Мара, получив такой комплимент.
- Здесь жарко? - неожиданно спросил Хоппара, как будто румянец на щеках властительницы был вызван не его вниманием, а совсем другой причиной.
Взмахом руки он приказал слуге раздвинуть перегородки, и в комнату хлынули потоки воздуха и света. Садик за спиной был засажен лиловыми цветами, над которыми раскинули кроны плодовые деревца. Потом, словно уловив в некоторой скованности позы Люджана намек на то, что в доме Ксакатекасов гостье может угрожать какая-то опасность, Хоппара поспешил развеять возможные опасения:
- К этим апартаментам примыкают казармы почетной охраны императора. В любое время здесь находятся восемьдесят Имперских Белых. - От этих успокоительных слов Люджан не расслабился, и Хоппара добродушно сообщил: - Моей матери совсем не нравится такое соседство. Она говорила, что никогда не будет ходить в домашнем халате по этому саду или купаться здесь, поскольку не желает подвергать риску императорскую семью. По ее уверениям, убийцы могут их всех там перебить, пока эти Имперские Белые будут пялиться на нее через стены, с копьями наготове... только не с теми копьями, которые нужны.
Мара улыбнулась. Красота госпожи Изашани была легендарной - многократные роды в течение долгих лет никак не изменили ее, разве что прибавили зрелой пышности статной фигуре. А уж ее прямой и острый язычок служил предметом истинного восхищения всего цуранского общества, привыкшего к уклончивой вежливости.
- Как здоровье твоей матери? - спросила Мара.
Хоппара вздохнул:
- Можно считать, что неплохо. Конечно, смерть моего отца и старшего брата оказалась для нее тяжелым ударом. Но скажи, ты знала, - добавил он, не желая терять нить их предшествующего разговора, - что мой родитель подумывал о том, чтобы породниться с тобой? Он предполагал, что ты сможешь в один прекрасный день выйти замуж за одного из его младших сыновей, если тебе удастся уцелеть вопреки всем попыткам Десио уничтожить Акому.
При этой новости глаза у Мары широко раскрылись: ходили такие сплетни, что в деле ее замужества Изашани была безоговорочной сторонницей Хокану.
- Я польщена...
- Но ты ничего не ешь, - заметил Хоппара. Он поднял со стола нож и отрезал кусочек мяса, вымоченного в вине. - Пожалуйста, подкрепись. Знаешь, все комнатные собачки моих сестриц ужасно перекормлены. Если наши поварята подкинут им еще больше объедков, бедные создания кончат тем, что их по ошибке примут за подушки и раздавят!
Хоппара задумчиво жевал мясное лакомство, и могло показаться, что он пытается истолковать выражение лица Мары. Потом он, видимо, пришел к некоему невысказанному решению, и его манеры разом изменились: беспечную шутливость сменила серьезность, и он без обиняков перешел к делу:
- Мой отец полагал, что ты станешь одной из самых опасных женщин в истории Империи. Будучи человеком, который весьма обдуманно выбирал себе врагов, он, очевидно, хотел иметь тебя в числе своих друзей.
Мара могла только поклониться в ответ. Она отхлебнула глоток сока и ждала продолжения; тем временем птички ли заливались самыми мелодичными трелями.
Убежденный теперь, что Мара не растает от восхвалений, Хоппара отломил корочку хлеба, обмакнул ее в соус и высказал такое предположение:
- Ты, конечно, понимаешь, что многие из нас погибнут, прежде чем новый Имперский Стратег приступит к исполнению своих обязанностей.
Мара легким жестом выразила согласие. На белое с золотом претендовали слишком многие соискатели, и все союзы трещали по швам. Даже последний тупица мог смекнуть, что соперничество будет кровопролитным.
- Мне было приказано отыскать тебя и без утайки изложить суть дела. - Хоппара подал знак слуге, и тот, поклонившись, начал убирать клетки с птицами. В комнате стало тише, и тогда молодой властитель продолжил: - Дом Ксакатекас намерен пережить предстоящее испытание, не пожертвовав слишком большой долей престижа, завоеванного моим отцом за всю его жизнь. Поэтому мы стремимся выбрать наиболее выгодную позицию. Мне поручено предложить тебе негласный союз и пообещать любую помощь, которую способны оказать Ксакатекасы, в той мере как...
Подняв палец, Мара остановила его:
- Минуточку, господин мой. Приказано? Поручено? Кто же мог тобой командовать?
Юноша приуныл, но сознался:
- Она так и знала, что ты об этом спросишь. Моя мать, разумеется.
Кевин засмеялся, а Мара переспросила:
- Твоя мать?
Ничуть не смущенный, Хоппара раскрыл карты:
- Мне исполнится двадцать пять только через три года, госпожа Мара. Я властитель Ксакатекаса, но пока еще не...
- Но пока еще не правящий властитель, - докончила за него Мара.
Хоппара вздохнул:
- Вот именно. Моя мать останется правящей госпожой, пока мне не исполнится двадцать пять лет... если я сумею дожить до того дня.
- Тогда почему же здесь не присутствует сама госпожа Изашани? - не сдержался неугомонный Кевин.
Хоппара вопросительно взглянул на Мару, и та пояснила:
- Он часто забывает свое место.
- И очевидно, он никогда не встречался с матушкой, - предположил Хоппара, преодолев недолгую неловкость. - Изашани может выглядеть безобидной, как птичка ли, но стойкостью она поспорит с любым солдатом, а свои решения взвешивает не хуже торговца шелком. У нее шестеро сыновей и четыре дочери. Если она лишится меня, то, конечно, будет оплакивать потерю, в этом можно не сомневаться, но мое место займет Кайдани, а после него - Мидзу, потом Эламу и так далее. Помимо нас имеется также потомство от отцовских наложниц: там что-то около восемнадцати сыновей, не считая тех, что еще не вышли из младенческого возраста.
Тут уж покраснел сам Хоппара, вспомнив, какие штормы сотрясали их дом, когда властитель Чипино вернулся из похода в пустыню с шестью новыми наложницами, причем все они были беременны.
- Предыдущая
- 102/181
- Следующая
