Слуга Империи - Вурц Дженни - Страница 114

• Предыдущая
• 114/181
• Следующая

Кевин не сумел подняться достаточно быстро. За ним рванулся черный воин, готовый поразить варвара ударом в незащищенную спину. Боль обожгла кожу, но Люджан подоспел вовремя: он безошибочно парировал выпад. Кевин стремительно развернулся и изо всех сил пырнул врага в живот. Сложившись пополам, тот испустил дух.

За ним стоял Аракаси, сжимая меч в левой руке... как мальчик, грозно потрясающий дубинкой.

- Сильно досталось?

Кевин с трудом вдохнул воздух.

- Все дьявольски болит, но я это как-нибудь переживу. - В жемчужно-сером свете, который начал просачиваться через разломанные перегородки, он увидел на террасе скопище черных воинов, изготовившихся к атаке, и едва не расхохотался безумным смехом. - Кажется, я сказал "переживу"?

Позади уже слышались звуки боя: глухие удары и лязг мечей давали знать, что Люджан снова вынужден обороняться от врагов, пробравшихся через пролом в стене соседних апартаментов.

- Охраняйте эту дверь! - буркнул Кевин и ринулся туда, где находилась Мара.

Госпожу защищали два солдата, но положение у них было безнадежным: на них наседали с полдюжины черных воинов.

- Ублюдки!.. - прохрипел Кевин и, не теряя ни секунды, бросил свое тело живым тараном на тех, что были позади. Проехав от толчка по полу, задние налетели на передних, и весь этот ком человеческих тел грохнулся на пол. Кевин скользил и перекатывался на липком полу, заставляя онемевшие мускулы совершить еще одно усилие... и еще одно, а потом поднялся во весь рост и, шатаясь, сделал шаг вперед. Из шести противников в живых остались трое. Ударом сбоку Кевин подрубил у ближайшего коленные сухожилия, а другого полоснул по шее, но всей его силы хватило лишь на то, чтобы ранить. Когда двое солдат Акомы перешли в наступление, чтобы прикончить последнего, Мара вскрикнула:

- Кевин! Сзади!..

Кевин круто развернулся, успев краем глаза заметить, что человек с перерубленными сухожилиями еще сжимает в руке нож. Пришлось оставить это на произвол судьбы, потому что чей-то меч, с пением рассекая воздух, опускался на голову раба. Он резко уклонился вправо, споткнулся о вытянутую ногу мертвеца и тяжело упал поверх трупа. Меч чужака прочертил длинную линию вдоль левой руки Кевина - от локтя до плеча. Взвыв от боли и злости, Кевин извернулся, и его клинок вонзился в живот врага точно над чреслами. Стряхнув кровь, заливающую глаза, Кевин бросил взгляд вокруг. Один из солдат Акомы прыжком приблизился к нему, ударив ногой по щиту умирающего, и тот снова задергался на полу в узком проходе, преграждая путь другим своим соратникам.

Кевин едва перевел дух:

- Силы небесные! Когда же им будет конец?

Он услышал ужасный ревущий звук, невыносимый для слуха. Труба, - безрадостно сообразил он. Спина у него горела, и левая рука бессильно повисла вдоль тела. Влага капала с пальцев. Однако он выпрямился и потащился следом за одним из солдат к входной двери. Второй солдат остался на посту перед Марой. Кевин сумел улыбнуться ей на прощание, хотя улыбка вышла кривая.

Когда Кевин добрался до прихожей, ему стало ясно: конец близок. Ни Люджана, ни Аракаси, ни Илиандо с Хоппарой не было в пределах видимости, но из второй спальни доносились звуки борьбы. Без помощи извне защитникам Акомы не устоять - слишком мало их осталось.

Достигнув последней двери, Кевин увидел, как двое солдат в черных доспехах вылезли из дыры в стене и помчались к саду. Это зрелище показалось ему забавным, но вместо смеха вырвался всхлип. И снова раздался трубный звук, еще громче.

И внезапно в оскверненном жилище наступила тишина, нарушаемая лишь стоном раненого воина и - неизвестно откуда доносящимся - хриплым дыханием властителя Бонтуры. Из-за двери показался Люджан. Шлема на нем не было, и по лицу стекала кровь из раны на голове. Он улыбнулся Кевину с каким-то глуповатым видом и остановился, будучи уже не в силах шевельнуть ни ногой, ни рукой.

- Император! Он здесь! Это трубы дворцового гарнизона. Вернулись Имперские Белые!

Кевин упал, где стоял, и только стенка, о которую он ударился плечом, помешала ему растянуться на полу. Люджан опустился рядом с ним. Из раны на виске обильно текла кровь; его доспехи были изрублены на куски. Кевин отлепил пальцы от меча, на ощупь отыскал истерзанную подушку и с помощью ее клочков остановил кровотечение у военачальника. Тем временем к ним присоединились Хоппара и Илиандо, тяжело опирающийся на руку молодого властителя. Но Кевин не видел никого, кроме Мары. Столь же усталая, как и все остальные, она опустилась рядом с ним на колени и спросила:

- Император?..

Люджан не успел еще овладеть своим голосом для ответа, когда в прихожую торжественно вступили два воина в белых доспехах. Один из них требовательно вопросил:

- Кто занимает эти апартаменты?

Мара заставила себя выпрямиться. Растрепанная, в красной от крови одежде, она приняла надменную осанку, подобающую властительнице ее ранга.

- Я, Мара из Акомы! Это мои апартаменты. Властители Хоппара из Ксакатекаса и Илиандо из Бонтуры - мои гости.

Если имперский воин и усмотрел что-нибудь странное в словах, выбранных хозяйкой жилища, он не выразил никаких сомнений.

- Госпожа властительница, - обратился он к ней самым официальным тоном, хотя брови его заметно поднялись при виде следов жестокой резни. Затем он счел нужным уделить внимание и обоим "гостям". - Господа властители. Свет Небес приказывает правящим главам семей прибыть на собрание Высшего Совета сегодня в полдень.

- Я прибуду, - ответствовала Мара.

Не сказав ни слова больше, Имперские Белые исполнили поворот кругом и удалились. Кевин снова привалился спиной к стене. Слезы безмерного изнеможения скатывались у него по лицу.

- Я мог бы спать месяц за месяцем!

Мара коснулась его лица едва ли не с сожалением.

- Спать некогда. - Обратившись к Люджану, она сразу же принялась распоряжаться: - Найди, где прячется Джайкен, и пошли его в наш городской дом за чистой одеждой. И пусть приведет сюда горничных и слуг. Тут надо все как следует отчистить, а я должна быть при полном параде к полудню.

Кевин закрыл глаза, наслаждаясь благословенными мгновениями мира. Насколько он устал - это не имело значения. Маре предстоял изнурительный день. Куда пойдет она - туда пойдет и он, потому что таково веление любви.

Заставив себя подняться на ноги, он открыл глаза и жестом подозвал столь же обессилевшего воина Акомы:

- Пошли. Давай-ка начнем удобрять сад.

Прижимая к голове обрывки подушки, Люджан подал солдату знак, чтобы тот составил Кевину компанию. Кевин подхватил первый попавшийся труп за руки, а его напарник - за ноги. Когда солдат и раб, пошатываясь и оступаясь, поволокли к перегородке свою ношу, Кевин посетовал:

- Какая жалость, что этих убийц из Камои не было побольше. По крайней мере, тогда нам не пришлось бы перетаскивать столько доспехов.

Люджан только головой покачал, но его слабая улыбка показала, что он сумел оценить странный взгляд на жизнь неугомонного Кевина.

Приготовления потребовали немалых трудов и времени, но наконец из комнаты, освобожденной от трупов и обломков, явилась преображенная Мара. Ее волосы были промыты до блеска, зачесаны назад и уложены под головным убором, усыпанным драгоценными камнями. Парадное одеяние, доставленное из городской резиденции Акомы, ниспадало до мягких туфелек, не запятнанных кровью. Ее почетный эскорт пришлось обрядить в мундиры, позаимствованные у воинов домашнего гарнизона, и офицерский плюмаж Люджана гордо покачивался на его шлеме, еще не совсем просохший, но во всяком случае старательно выполосканный после сражения.

На подходе к Палате Мара оглядела свое воинство и сочла, что его вид не умаляет чести Акомы, хотя под широкими браслетами-наручами и под развевающимися плащами скрывались струпья и бинты, а в походке гвардейцев можно было заметить некоторую скованность.

На перекрестках и в коридорах стояли на страже Имперские Белые, и перед главным входом Мару и ее свиту остановил отряд из десяти воинов.

• Предыдущая
• 114/181
• Следующая