Преломляя свет (ЛП) - "scullymurphy" - Страница 38

Но потом он заставил себя выпрямиться. Он все еще мог включить выключатель, черт побери.

Он увяз глубоко, да, слишком глубоко, но мог обратиться к своему воспитанию и внутреннему стержню. К своей холодной слизеринской натуре, — несмотря на страдальческие мысли, Драко почувствовал, как уголки губ приподнялись при воспоминании о ее «теории» и сердце загорелось при воспоминании о ее подарках, ее добрых словах и дразнящего выражения ее лица на протяжении всего вечера, — но потом он превратил свои черты в мрачные линии. Драко поднял голову, заставляя воду ударить себя прямо в лицо, и позволил ужасающей мысли об этом свете, ее свете, потускнеть и погаснуть под укреплением своей твердой решимости.

Он мог сделать это. Он мог отстраниться и не оглядываться. Это будет к лучшему. Для всех. Но в особенности для нее.

После чего он рухнул, протянув руку вперед, чтобы опереться на стену, позволяя воде потоком хлынуть на опущенную голову, разрешая себе один последний миг изнурительного сожаления и тоски, — почти детского недовольства несправедливостью всего. Но потом крик из кошмара эхом пронесся в сознании. Драко выпрямился и выключил душ, покачав головой.

Он мог сделать это, и он сможет.

***

В течение следующих нескольких дней Драко оставался очень предан новому плану действий — избеганию кофейни и любых других ситуаций, где он мог взаимодействовать с Гермионой.

Это было неприятно, но казалось правильным.

И когда Блейз пришел и высказал ожидаемые комментарии касательно поведения Драко на вечеринке, это только укрепило клятву. Потому что, на удивление, слова Блейза оказались скорее спокойными, а не насмешливыми, и именно по этой причине гораздо более тревожными.

— Грейнджер. Вот так сюрприз, — искоса взглянув на друга сказал Блейз, когда они расположились в креслах и посмотрели на потрясающий закат.

Драко напрягся.

— Да?

— Да. На самом деле, мне понравилось тусоваться с ней, — Забини сделал глоток вина, глядя на розовые и оранжевые оттенки в небе. — Полагаю, война меняет всех нас.

Последнее утверждение сопровождалось всей мощью темного взгляда на Драко. И тогда Драко понял, что его видели совершенно насквозь. Блейз не просто знал, он понимал, что все зашло дальше чего-то настолько простого как похоть, скука или взаимодействие.

— Я отступаю, — сказал Драко после пары мгновений напряженной тишины. — Для любого будет слишком опасно связываться со мной так. В особенности для нее.

— Хорошо, — после довольно продолжительной паузы ответил Блейз. — Но это может оказаться не так уж и просто.

— Это должно! — Драко взорвался. — Я не знаю, почему она в принципе уделяет мне время. Она должна ненавидеть меня.

Блейз издал звук раздражения и сочувствия.

— Ты говорил с ней об этом?

— Я извинился, — Драко откинулся головой на спинку. — Вкратце. Сказал ей, что уже давно меняю свои взгляды.

— И?

— Она поблагодарила меня за то, что я поделился. А потом стала самой собой. Хотел бы я, чтобы она накричала на меня или толкнула или что-то в этом роде.

— Ей еще предоставится такая возможность, — Блейз ослепительно улыбнулся.

Драко усмехнулся.

— Ладно, серьезный вопрос, — Блейз повернулся, хотя Драко продолжал смотреть прямо. — Все потому, что ты не совсем можешь сделать это? Она маглорожденная, Драко. Не из статной семьи, не полукровка. Маглорожденная. Я бы не стал винить тебя, если это просто… слишком. Слишком рано.

Драко долгое время хранил молчание, вопрос крутился у него в голове, перебирая старые взгляды и предубеждения, вещи, в которые он верил на протяжении всей своей жизни, которых его семья придерживалась многими поколениями, — основы того, что означало быть тем, кем он являлся. Или был.

Все дело в этом?

Когда дело касалось сути, могло ли быть так, что он просто не мог принять ее происхождение?

— Нет, — ответ почти непроизвольно вырвался из его рта. — Дело не в этом.

— Ладно, — Блейз сделал обильный глоток вина. — Что ж, тогда готовься к небольшой борьбе. У меня сложилось впечатление, что она не сдается легко.

Драко отмахнулся от него, но Блейз был прав, ведь даже вопреки тому, что он держался подальше, Грейнджер определенно придерживалась другой тактики. Однажды, когда он несколько дней не заходил в кофейню, она появилась в книжном, а потом в квартире со светящимися глазами и кучей интересных тем для разговора вместе с Тео после занятий. Драко вел себя холодно по отношению к ней, притворился, будто занят обслуживанием клиента в магазине, а позже нашел причину исчезнуть из квартиры, когда и пяти минут не прошло после прихода Тео и Гермионы.

Он пытался не заботиться о том, что оставил их совершенно одних. Он даже пытался убедить себя, что мог бы просто оставить Гермиону Тео, если она его хотела. Пытался убедить себя, что это не имеет значения и она сама может позаботиться о себе. Гермиона слишком умна, чтобы не знать о склонностях Тео — если она что-то преследовала в общении с ним даже вопреки этому, ее право. Драко пришлось бесчисленное количество раз задавливать внутренний голос, который выл, протестуя этой мысли, и ему это удалось.

Едва.

Драко был уверен, что Гермиона в замешательстве, и, возможно, даже обижена. Ее выразительные черты не могли это скрыть. Тем не менее, он оставался настойчив, убежденный в своем плане действий.

Однако Блейз был прав. Она была совершенно непреклонна, поэтому, в один прекрасный день, Драко оказался в кофейне, таким образом отвечая на подкинутую утром под дверь книжного магазина записку, в которой Гермиона сообщила, что нашла для него новую музыку, и он должен зайти и забрать кассеты, если хочет.

Драко осторожно прошел внутрь, мысленно готовясь к встрече и клянясь себе, что она выйдет короткой. В одной руке он держал шлем, в надежде, что это станет очевидным намеком на то, что он направляется в другое место.

Прозвенел колокольчик, и Гермиона подняла взгляд, сидя за краем стойки, склонившись над книгой. Она надела нежно-розовое платье с того дня на водоемах, а ее волосы были убраны, открывая взору красивую шею. Драко сглотнул.

— Привет! — тепло поздоровалась она, подскочив с барного стула, и поторопилась выйти из-за стойки.

Тревога.

Драко был уверен, что она собирается обнять его, поэтому преобразовал черты лица в холодные линии и облокотился на стойку таким образом, чтобы объятье стало невозможным. Гермиона неловко остановилась на полушаге.

— Привет, — сказал он.

Его голос прозвучал жестко, и он почувствовал себя уродом.

— Привет, — сказала она еще раз, еще мягче, чем до этого. — Ты получил мою записку? Пришел за кассетами?

— Да, и кофе тоже возьму. С собой, — он опустил шлем на столешницу.

— А, да, хорошо, — она вернулась обратно за стойку, двигаясь гораздо более сдержанно, чем ранее. Драко ощутил небольшой странный спазм в районе живота, но проигнорировал его. Гермиона молча работала с кофемашиной и в итоге повернулась к нему с кружкой. — Держи. Сейчас, я схожу в кладовую и принесу кассеты.

— Спасибо.

Пока она отсутствовала, колокольчик снова прозвенел, и, к удивлению Драко, Лаванда и Блейз, смеясь и держась за руки, вошли внутрь. Отношения между ними развивались быстро, и на одно мгновение Драко ощутил неимоверную зависть, желая, чтобы это было также просто и для него.

Но этого никогда не будет, не так ли?

Мысль укрепила его решимость, и он резко отодвинул свой кофе, твердо намеренный выбраться из кофейни как можно скорее.

— Приве-е-ет, — поздоровался Блейз с ноткой удивления в тоне.

— Какая неожиданная встреча, — одновременно с ним произнесла Лаванда, и в ее взгляде проскользнуло осуждение.

Гермиона вышла из кладовой, ее взгляд был опущен, пока она не увидела новоприбывших, и ее черты не просветлели.

— Эй, вы двое, — сказала она, легко помахав рукой. — Давно вас не видела. Всех, — пробормотала она, и ее взгляд коротко метнулся к Драко.