Хронос Изгоев (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич - Страница 22

— Я буду спать здесь.

— Здесь? — Эммерих даже поперхнулся. — На диване что ли?

— Не делить же мне с тобой или твоей подругой кровать, — уронил Аматрис.

Нина удивлённо посмотрела на диван, чья ширина не превышала полутора метров.

— Наверное, его можно разложить, — неуверенно предположила девушка.

— В этом нет необходимости, — отказался Кеган, — мне будет куда проще заснуть там, где сон будет восприниматься как нечто неформальное. Это способствует психологическому комфорту.

— Странные у тебя представления о комфорте, — отметила она.

— У меня вообще странная жизнь… — Аматрис, вздохнув, лёг и накрылся пледом, укладываясь на бок. — Надеюсь, заснуть всё-таки получится: у меня мандраж, когда думаю о том, что уже завтра будем на Нулевой.

— Хм, ну… Если так переживаешь, — Нина глянула на мини-бар, на котором стоял электрический чайник с чашками, — могу заварить тебе ромашку — сейчас это самое лучшее от нервов, что здесь есть.

Аматрис сел, откинув плед.

— Давай, — охотно согласился мужчина. — Если тебе не будет сложно.

— Да нет, вообще без проблем.

Чайник, очевидно, был не новым — во время кипячения он выключался несколько раз, однако, когда из носика наконец пошёл пар, Нина заварила в паре чашек пакетики с травами. Эммерих к тому моменту уже крепко спал на раскладушке, извлечённой из кладовой.

Кеган с благодарностью принял у компаньонки чай, на мгновение коснувшись её руки.

— Спасибо.

— Да не за что, — Нина глянула на окно, за которым сгущалась ночь. Только у самого горизонта белела полоса элегической белоночи. — Скажи, а ты правда думаешь пойти один? После Заповедника.

— Может, найму проводника или нескольких, зависит от расценок. Хотя я купил дорожные карты, на случай если не выйдет, — Кеган похлопал по стоящей возле дивана сумке.

Нойр кивнула и, подув на чашку, сказала:

— Ну, радует, что ты хоть не тупица.

— А что, похож? — Аматрис усмехнулся. — Мои навыки выживания не настолько хороши, но это не значит, что я не рассматривал разные варианты.

— Да не то что похож, но сам посуди — живёшь от сцены к сцене, цепляешься за комфорт… Не, ты не подумай, я не осуждаю тебя: сама не люблю, когда кондей не работает или кусают блохи, но… Кого бы увидел ты?

Перебирая пальцами, Кеган вновь усмехнулся.

— Такое себе зрелище, понимаю, — невесело согласился он, — но в своё оправдание могу сказать, что в детстве я пережил всё то, что ты описала, поэтому и не хочу возвращаться к неудобствам… пока есть такая возможность.

— Звучит всрато, но я тебя понимаю, — доверительно сказала Нина, — но не понимаю, почему ты ради дороги готов отказаться от всего этого. В смысле, от удобств.

Глянув в сторону раскладушки, на которой спал Эммерих, Кеган нехотя произнёс:

— Потому что твой друг прав. Я далёк от Олимпа настолько, что теперь Тельгард кажется ближе.

— А… ты не думал восстановить карьеру?

— Я постоянно об этом думал и думаю, когда не занят чем-то другим. Ты зря считаешь, госпожа Нойр, что я дни напролёт фантазировал о прошлом Воплощении — долгое время это было только отдушиной, всего лишь хобби. Однако сейчас я понимаю, что должен разобраться в себе. Иначе эти мысли так и будут преследовать меня. Эта память. Когда я всё вспомню, я смогу двигаться дальше, понимая, кто я такой.

Нина, выслушав его, некоторое время помолчала, пока вдруг не отозвалась:

— Разобраться в себе никогда не бывает лишним. Если тебе это важно… то почему нет? Во всяком случае, когда ты говоришь об этом сейчас, это звучит уже не так стрёмно, как в кафе.

Аматрис тихо рассмеялся.

— Это радует, — затем он пристально посмотрел на неё. — А твоя душа тяготеет к приключениям?

— Ну-у… Это уже сложный вопрос.

— Однако, если хочешь, можешь пойти со мной, — предложил Кеган. — Сначала в Тельгард, а потом… Да куда захочется. Если найдём ценные артефакты, разделим.

— Да можно, наверное, — согласилась Нина, — но не ради артефактов или, там, наживы. Просто… Просто я не думаю, что в Заповеднике реально будет безопасно. С тем же успехом я могла бы остаться в Архиве… Но Рика, кажется, не переубедить.

— Заповедник большой сапор, — Кеган кивнул, — но если тебя преследуют сектанты, они могут появиться и там… Давай пойдём дальше вместе. За время дороги погоня может отстать. И я окажусь рад твоему обществу, — добавил он с улыбкой.

Нина неловко улыбнулась в ответ, а с раскладушки меж тем послышалось ворчание:

— Вы там либо потрахайтесь уже, либо заткнитесь.

— Хорош подслушивать, — прыснула Нина.

— Согласен. Но теперь, думаю, и впрямь можно лечь спать, — Кеган на секунду задержал на девушке взгляд, а потом принялся укладываться на диване.

Однако сон пришёл к нему не сразу. Сперва пришлось поворочаться, и лишь через какое-то время Кеган наконец провалился в темноту. Во сне ему явился огромный город, чьи башни горели, объятые пламенем. Плазменные всполохи, вырвавшись из раструбов силовых посохов, пронзали ночь. Темноту разрывали крики, и со всех сторон напирали солдаты.

В руках Аматриса снова оказались его клинки — оба, обагрённые кровью, взлетали, направляемые им. Призываемый огонь вспыхивал, пылающими линиями распространяясь по мостовой, поднимаясь по стенам и охватывая окрестные здания.

Кеган чувствовал власть ярости и гнева над собой, горечь понесённой утраты. Война, на которую он выступил, обернулась потерей. В памяти то и дело проступал образ смуглой златоглазой девушки. Слышался её голос, мерещилось прикосновение пальцев. Больше всего на свете ему хотелось обрести её снова.

Однако уже утром он не помнил этого сна.

Видеоролик начался со стремительного пролёта камеры над раскинувшейся внизу деревней. Виднелись кирпичные и бревенчатые дома, вращались на ветру лопасти электрогенераторов. По грунтовой дороге проехала телега, загруженная овощами на продажу, и вслед за ней грузовик с установленным на него паровым двигателем. Затем кадр сместился на землю, явив ворота и указатель в четверти километра от них — «Триадица».

«Алоха, мальчики и девочки», — к табличке вышел смуглый парень с бородкой, прячущий глаза за солнцезащитными очками. — «С вами как всегда я, ваш любимый Эльдар Керимов, и сегодня мы начинаем новый цикл выпусков с Нулевой Высоты».

Следующая сцена, очевидно, была снята уже внутри поселения. Блогер посмотрел на экран протофона и продолжил, вновь обратив взгляд в камеру:

«Многие из вас помнят тяжёлые годы, пришедшиеся на наше детство: падения городов, наплыв беженцев, развал торговых путей… Экономика, казалось, была готова махнуть рукой и отчалить на смертный одр. Единую Высоту шатало, пока Нулевая Высота начала стремительно расширяться — аварии на производствах, Восхождения и Нисхождения деми, сектанты… Всё это привело к росту очагов Воздействия, и мир опять собрался умирать…» — Керимов сделал короткую паузу. — «Но он выстоял, и теперь ваш покорный слуга может пилить об этом ролики. Кстати, подписывайтесь на канал, ставьте колокольчик на уведомления и не забывайте жать на сердце внизу ролика!»

Блогер прошёлся по оживлённому рынку, показывая привезённые караванщиками и фермерами товары, после чего зашел на расположенный неподалёку постоялый двор. В обеденной зале яблоку было негде упасть от посетителей, а в углу работал протовизор старой модели, транслируя футбольный матч.

«Как мы видим, на многих участках Нулевой Высоты сохраняется почти привычная жизнь — многие уходят сюда как исследователи или самосёлы, а другие становятся фермерами и ремесленниками в деревнях, так что если Единая Высота и падёт, я бы не стал переживать, что цивилизации настанет каюк».

Кивнув бармену и выпив кружку лимонада — в кадре появилась бутылка, на этикетке которой было написано «Лунария», — Керимов вновь вышел на улицу, обводя камерой окрестности. Неподалёку несколько женщин вывешивали на верёвках белье, а сидящий на веранде немолодой мужчина ремонтировал сапоги.