Обреченные на вымирание (СИ) - Деткин Андрей - Страница 18

Мы вернулись в ангар, загрузили канистру и выкатились на взлетную полосу. Приятно было вновь оказаться в удобном кресле и ничего не делать. На этот раз оба мотора завелись синхронно и работали ровно. Андрей вырулил на взлетную полосу, разогнался, затем потянул штурвал на себя. Но сделал это раньше, чем самолет набрал необходимую скорость. Лашка оторвалась от земли, немного кивнула вперед, и с трудом стала набирать высоту. На пределе возможностей моторы натужно гудели.

- Как бы на наших летунов не нарваться, - сказал Андрей, все выше забираясь в небо.

- Думаю, на двух моторах уйдем.

Скоро Андрей выровнял горизонт. Счетчик высоты показывал две тысячи метров.

- Бери, Михалыч, штурвал, я сориентируюсь. Держись прежнего курса.

С превиликим удовольствием я выполнил указание. Тем временем Андрей поднял с пола сложенную карту, развернул ее, что-то бубнил себе под нос, вертел головой и явно не тяготился молчанием.

- Сколько до Энгельса? - поинтересовался я через десять минут.

- Километров семьсот.

- А-а-а, - протянул я и спросил, - у тебя там…, на стоянке был припадок?

Андрей отложил карту, сказал.

- Эта хрень началась в тюрьме, после того, как меня избили. Не знаю, по какому принципу она работает и что такое вообще. Сам понимаешь, обследоваться возможности не представилось, даже не знаю от чего и чем лечиться. - Андрей помолчал, затем произнес, - Не парься, Михалыч, это у меня случается редко, но, надо признать, неожиданно. Бамс и я в нокауте. Ты случаем не глумился, пока я того… зависал? - Андрей пристально посмотрел на меня. Я таращился на него, смекая услышанное.

- Нет! Что ты! - возмутился я, переполненный негодованием.

- Шучу я так, Михалыч, - Андрей засмеялся, - вон, там смотри, видишь фермеры.

Он пальцем указывал куда-то вниз.

- Немного опустись, глянем.

Я снизился, после чего выровнял машину. Под нами проплывали квадраты желтых, зеленых, коричневых полей. На краю пашни стояло несколько вытянутых сооружений. Оцинкованные крыши сборных домиков ярко блестели на солнце. Рядом стояло несколько машин сельскохозяйственной техники. По периметру полей угадывались вышки, а присмотревшись, рассмотрел и столбы с проволокой опоясывающие посевы. Я слышал о фермерских анклавах, говорили, что там селятся патриоты. Мужчины и женщины, пожелавшие по собственной воле остаться на земле и обрабатывать ее. В свои общины принимают только здоровых и крепких, не старше сорока лет. Слышал, у них свадьбы бывают и дети рождаются.

Были еще сектанты, которые тоже отказались лететь. Они осели, по большей части, в городах, вблизи анклавов, чтобы сподручнее завлекать заблудших.

- Наверное, где-то поблизости нефтяная скважина и заводик по переработке имеется, - сказал Андрей, вглядываясь в постройки. - Я вот, что подумал, Михалыч. Пока летим, надо повнимательнее, может, какие хутора обнаружатся или воинские части докуда «насосы» не добрались.

«Насосы» это люди, которые разъезжают повсюду со шлангами и канистрами, сливают бензин из брошенного транспорта, цистерн, генераторов потом его меняют на консервы, оружие или женщин. Но кроме «насосов» за горючкой охотятся все, потому что она валюта.

- Сколько нам надо бензина, чтобы заправить лашку? - спросил я.

- Немало. - Андрей скорбно поджал губы. - Полторы тысячи литров. Если прикинуть расход, где-то литров сорок на сотню. - Он вгляделся в датчик топлива. - На оставшихся тысяча двести мы сможем пролететь три тысячи км. Расстояние приличное.

Андрей встал, пригнулся, придерживаясь за перегородку, прошел в салон, покопался в сумке, вернулся с GPS навигатором.Поднял карту и погрузился в вычисления.

- Черт, - с раздражением заговорил он минуту спустя, - джипер не пашет. Спутник, наверное, с другой стороны. Надо подождать.

Андрей отложил аппарат и зашуршал картой, разворачивая ее целиком. Мы погрузились в бессловесный штиль, пока я не увидел реку и не привлек его внимание.

- Андрей, глянь.

Волга разлилась, стала неимоверно жирной и напоминала вытянутое, длинное водохранилище. Саратов ушел под воду, лишь частный сектор на восточной окраине, словно утопающий, из последних сил карабкался на берег. Северная и западная части Энгельса тоже оказались под водой. До аэродрома река не дотянула буквально сотня метров.

Вдоль взлетной полосы в ряд стояли два десятка стратегических бомбардировщиков. Жалкое зрелище, я вам скажу, монстры, созданные для заоблачных высот, для решения стратегических задач, стояли на приколе ненужной грудой металлолома.

Андрей отложил карту, хотел было взяться за штурвал, но передумал.

- Михалыч, давай сажай ты. Сколько уже можно в учениках ходить? Смотри, сделай небольшой вираж, - Андрей ладонью показал маневр, - и заходи ровнехонько на левую полосу. Когда посадишь, прокатись мимо стратегов. Наш бомбер поищем, потом подрули туда, - пальцем указал на здание, примыкающее к плацу с трибуной, - там, скорее всего штаб. Делай все, как всегда, не волнуйся, я тебя подстрахую. Штурвал тяни мягко, не дергай.

У меня получилось и очень даже недурственно.

- Во, во, Михалыч, мастерство не пропьешь! Я лучше бы не смог!

- Правда?

- Богом клянусь, ну все, давай вылезаем и чешем в штаб. Время не ждет.

Окрыленный успехом, раз за разом прогоняя в памяти филигранную посадку, я выпрыгнул из кабины. Достал сигареты, закурил. Давно, знаете ли, не был так доволен собой. Удивлялся, как это у меня получилось так гладенько, после шести-то лет. «А движок? Не подвел, стервец! Пел песню, не останавливаясь и не фальшивя. Тоже моих рук дело». Мне было так хорошо, что я едва не пищал. Улыбка растянула мои губы до ушей.

- Чего лыбишься, как параша? - Андрей сам улыбался во все тридцать два. - Ты, того, с куревом завязывай. Сам знаешь - сердечко, аритмия, и все такое… А в нашем деле это швах. Представь, летим, мне башню снесло, надо тебе брать управление, а ты за сердце хватаешься. Теперь, брат, здоровье каждого из нас - дело общее. Мы зависим друг от друга. В связке, так сказать. Команда. Так что, Михалыч, не обессудь.

Андрей подошел, аккуратно вытащил из моих губ тлеющую сигарету, бросил на асфальт и раздавил сандалией. Да и черт с ней, последняя что ли, главное - мы теперь команда.

- Сразу, может, и не получится, но постараюсь, - заверил я.

- Гуд, - Андрей развернулся и пошел к самолетам, я следом.

Ту-160 и Ту-95МС вблизи оказались просто гигантскими. Обшивка потускнела, были загажены птицами, выглядели неопрятно и брошенными. Баллоны на передних шасси у некоторых были кем-то порезаны и эти самолеты выбивались из общего ряда. Они напоминали цирковых лошадей, стоящих на коленях перед дрессировщиком. Не к лицу была эта уничижительная поза великолепным могучим машинам, в свое время служившим гарантом нашей безопасности.

Мы прошлись вдоль шеренги бывших властителей неба, нашего среди них не оказалось. Следующим пунктом маршрута был штаб.

Сорванная с петель дверь валялась в стороне. Мы беспрепятственно вошли в здание. Встретил нас пустой холл, с замусоренным полом, с облезлыми стендами, облупившимся потолком, с запахом казенщины и гуталина. Вправо, влево разбегались длинные коридоры, неровные стены поблескивали краской.

- Ну, что? Начнем осмотр, - Андрей в предвкушении потер ладони.

- Что искать будем?

- Информацию о необычном самолете, об испытаниях, о перемещениях, любые упоминания. На самом деле, сам точно не знаю. - Андрей посмотрел влево, вправо. - Так, с откуда начнемс? Давай с отсюда.

Мы вошли в правый коридор, по ходу продвижения открывали двери. Было очевидно, что здесь уже кто-то похозяйничал. В большинстве кабинетов царил кавардак. Ящики столов, тумбочек вывернуты, стулья опрокинуты, сейфы взломаны, карты на стенах разорваны, бумаги разбросаны, стенды перекошены, сорваны. И всюду этот казенный запах гуталина с краской. Почему-то во всем этом разгроме мне не нравился именно он. Что-то было в нем холодное, подневольное.