Возвышение Меркурия. Книга 11 (СИ) - Кронос Александр - Страница 7

— Как я уже сказал, с вопросом нежданного визита патриарха я как-нибудь разберусь, Симеон.

Тот молча пожал плечами, даже не отреагировав на обращение по имени. Похоже победа над Рюриковичем, который ещё и располагал мощной заёмной силой, сильно подняла мои акции в глазах князя. Хотя, сам я понимал, что победа была обусловлена в основном ужасными навыками Даниила в плане обращения с божественной силой. Умей он управляться с ней получше и всё могло развернуться иначе.

Успокаивающе улыбнувшись Кристине, которая заметно встревожилась после слов Шуйского, я продолжил.

— Сколько они дали времени? И чего хотят от самой империи?

Заметившая мою улыбку Дарья, покосилась в сторону рыжеволосой и вернув взгляд на меня, прищурилась.

— Да того же самого они от нас хотят. Чтобы мы надавили на Афеевых, заставив тебя отдать родовую усадьбу. И само собой, чтобы все Маховы вернулись на свои места. Что до времени, то они указали срок в семьдесят два часа.

Заметив некоторое удивление в моих глазах, царевна добавила.

— Знают они, что у нас неспокойно. Наверное посчитали, что ещё долго тут разбираться будем, оттого и трое суток дали. Чтобы к тому моменту, появилась хотя бы какая-то определённость.

Звучало отчасти логично. Вторжение трёх маньчжурских Домов на Дальний Восток, это дело спорное. Технически реализуемое относительно просто, но на практике могущее вылиться в серьёзное обострение отношений.

Шуйский, который с интересом меня рассматривал, чуть цокнул языком, привлекая к себе внимание.

— Три Дома, это конечно, серьёзно. Да и императора своего они в известность поставили. Сложно сказать, замешан он тут или нет, но точно был в курсе их планов ещё до отправки документов. Тем не менее, это лишь три зарубежных рода, которые ещё не начали боевых действий.

На момент прервавшись, продолжил.

— Тогда как Ганза официально объявила о начале войны.

Оболенский удивлённо крякнул.

— Кому? Нам? Давайте мы с Василием в Любек слетаем? А ещё Трубецкого с собой возьмём. Или Мстиславского.

Дарья возвела глаза к потолку, а Симеон повернулся к кавалергарду.

— Не думай, что Ганза не сможет найти Одарённых, которые перекроют тебя по совокупной мощи, Ратибор. Тебе всё же почаще надо из башни выходить. Или газеты хотя бы читать.

Тот возмущённо скривился, но ответить ему не дали — Шуйский уже излагал дальше.

— Войну Ганзейский Союз объявил не нам, а Данцигу. Только есть одна незадача, мы являемся его союзниками и в случае угрозы самостоятельности города, должны прийти на помощь. В соответствии с тем договором, который вы во время своего Балтийского вояжа, заключить изволили. И Малой Императорской печатью утвердили.

Сначала Оболенский смущённо отвёл глаза в сторону, но уже через секунду заинтересованно глянул на Шуйского.

— Получается, это мы значит, Ганзе войну объявили?

Тот усмехнулся, а Дарья мрачно вздохнула.

— Нет. Но вот ганзейские союзники заблокировали Петербург с моря. Называют это обеспечительными мерами и требуют разорвать договор с Данцигом в одностороннем порядке.

Не успел я поинтересоваться, что это за союзники такие, как снова зазвучал голос царевны.

— Датчане да шведы привели свои корабли. Но голландский флот тоже в пути. Если откажем, может и конфликт начаться. Один случайный залп и всё. Придётся воевать на севере.

Оболенский подбоченился и крутанул правый ус, явно собираясь выразить своё отношение к возможному противнику, но Шуйский его перебил.

— Тогда может статься так, что на востоке тоже полыхнёт. И никто не поручится, что глядя на это, османский султан не начнёт жадно поглядывать на наши южные земли. А там и персы могут подключиться.

Если их послушать, ситуация складывалась какая-то совсем безрадостная. Хотя, пока прозвучали слова о двух ультиматумах, но я ничего не слышал о начавшейся войне, которую Шуйский упоминал в самом начале.

— А с кем началась война?

Рюриковна нервно дёрнула плечом, глядя в сторону, а Шуйский усмехнулся и бросив быстрый взгляд на царевну, веско уронил фразу.

— С Пруссией.

Мы с Оболенским обменялись непонимающими взглядами, а владетель Сибири попытался объяснить.

— Их дипломаты договорились о переговорах с Дарьей. Завуалировали контакт проблемами мира в Центральной Европе. Мол, без участия империи в таком деле не обойтись. В нарушение дипломатического протокола, прусский король позвонил лично. Желал обсудить возможное вторжение в Польшу, военный союз и свадьбу с Её Светлостью.

Белокудрая дева отвернулась, рассматривая ближайшую колонну, что была наполовину разнесена в клочья и снова дёрнула плечом. Шуйский же закончил короткую речь вполне ожидаемыми словами:

— Только позвонил он совсем не вовремя. А Её Светлость изволила выражаться так, что Пруссия объявила нам войну уже через пять минут после окончания их беседы.

Сам князь демонстративно не смотрел на царевну, но вот три пары других глаз с интересом уставились на смущённую Рюриковну. А та чуть не подпрыгнула, когда в её кармане неожиданно зазвонил дарфон.

Наблюдая за тем, как дева достаёт аппарат, Оболенский осторожно заметил.

— Дашенька, если там снова какой король, ты поаккуратнее. Если станем воевать со всеми подряд, я ж везде не поспею.

Царевна, раздув ноздри, смерила его негодующим взглядом и приняв звонок, поднесла устройство к уху.

Разговор был коротким — Дарья представилась, после чего только слушала собеседника. С каждой секундой становясь всё мрачнее.

В конце концов, сбросила звонок и обвела нас тяжелым взглядом.

— Надо возвращаться в столицу.

Чуть помолчав с продолжила, с глухой яростью в голосе.

— Ольгинского дворца больше нет. Все лейб-гренадёры, кроме тех, что следят за Иоанном на севере, мертвы. Демид тоже погиб. Тело отца уничтожено или пропало. Пока ещё не разобрались — ищут в руинах.

На несколько секунд установилась тишина. Потом послышался осторожный голос Оболенского.

— А что именно приключилось с Ольгинским дворцом?

Дарья моргнула и выйдя из ступора, повернулась к князю.

— Взрыв. Причину устанавливают, но, судя по всему, артефакт запредельной мощности, который ударил изнутри. У Алексея сработало оповещение о гибели Демида, иных лейб-гренадёров в живых тоже не обнаружено.

Помолчав, добавила.

— Нужно возвращаться в столицу.

Утверждение, вроде бы, выглядело логичным. Раз некто взорвал настолько защищённое место, как Ольгинский дворец, при этом уничтожив лейб-гвардию императора, то как знать, что там произойдёт завтра? Или уже к этому вечеру.

С другой стороны, если всё это — игра того же самого условного Локи, может статься так, что он специально выманивает нас в Петербург. Либо это часть плана, который должен был реализоваться после победы Даниила в Москве. Слишком уж всё совпало по времени — раз царевне сейчас докладывали о первых результатах изучения места, выходит по дворцу ударили в момент переговоров с патрициями. Либо чуть позже, когда обманутые князья устремились к Кремлю.

Задумчиво наморщив лоб, Шуйский озвучил мою же мысль.

— Возможно, и не нужно, Ваша Светлость. Осмелюсь заметить, враг наш хитёр и коварен. Не думаю, что стоит вот так бездумно идти у него на поводу.

Та с лёгким удивлением оглянулась на место, где её брата расщепило на атомы.

— О ком вы, Ваше Сиятельство? Даниил мёртв. Вы сами только обсуждали возможную месть патриарха.

На последней фразе, с явным недовольством покосилась в мою сторону. Похоже дева не рассчитывала, что я откажусь от предложенной помощи.

Сибирский князь отчего-то замялся, а вот Оболенский, лихо подкрутив правый ус, кивнул своим собственным мыслям и громогласно заявил.

— Думается мне, у Василия спросить надобно. Он князьям да боярам речи про врага истинного задвигал, да подмену. Вот пусть и расскажет, кого имел в виду.

В меня сразу же упёрлись три вопрошающих взгляда, к которым добавился один вопросительный — Кристина пыталась понять, как ей себя вести и нет ли тут где подвоха?