Тупиковая ветвь (СИ) - Тишуков Сергей - Страница 39

— Не любите вы спецслужбы, профессор, — равнодушно заметил сержант, отвлекаясь от созерцания бодрящей тусклости ненастного неба, — А в подвале у Малюты даже домовые пишут чистосердечные признания.

Аркадий Борисович намёк понял и вцепившись в лямки вещмешка замер, ожидая окончательного вердикта.

Сержант докурил сигарету, загасил о подошву и не найдя урны, затолкал бычок под основание бытовки.

— Пойдёмте, доктор душевных ран, я покажу чудеса спецтехники, — ухмыльнулся под маской Шрам, отнимая рюкзак у психиатра.

Хорошо, что никто не видел, как удивлённо вылезли из орбит глаза импа, поражённого столь высоким самомнением командира. И не слышал его кряхтения, выражающего большие сомнения в успехе.

— Что это за прибор? — затаив дыхание спросил Аркадий Борисович, следя как военный, оттянув затвор, вставляет в приёмник, похожую на пулю капсулу.

— А на что похоже? — вопросом на вопрос ответил Шрам.

— Вы, как понимаю, обиделись на моё замечание, вызванное старческой несдержанностью, и теперь насмехаетесь, — предположил доктор, упрекая себя за язвительные намёки.

— И всё же, — как ни в чём не бывало, упорствовал сержант.

— Я бы предположил, что похоже на безыгольный пистолет для мышечных инъекций. Только зачем ему экран лазерного прицела? И почему ампула алюминиевая?

— Препарат окисляется при попадании света, поэтому использован непрозрачный материал, — спокойно пояснил Шрам, — И это не лазерный прицел, а сенсор, указывающий куда делать впрыск. Я не хирург, чтобы точно знать расположение органов. В программу введены данные о цели, и точка на коже укажет куда прикладывать ствол. Кстати, это действительно пистолет-шприц для инъекций.

Сержант надел тактические очки, отчего доктор опасливо попятился. Затем протер предполагаемое место антисептиком и, приставив дуло к шее Рохли, нажал на спусковой крючок. Раздался тихий пшик. Шрам подождал секунду и, оттянув затвор, извлёк ампулу. Спрятав её в герметичный контейнер, принялся разбирать пистолет, отправляя детали в проклеенный изнутри поролоном пенал.

Аркадий Борисович, подскочил к пациенту, проверил его зрачки, ожидая увидеть в них процесс осмысления. Потом осмотрел место укола и выжидательно уставился на военного.

— Я не заметил указующей точки.

— Естественно, — равнодушно сказал Шрам, — Её можно увидеть только через линзы очков.

— И что за вещество было в ампуле?

— Искусственная биомасса, с высокой степенью электропроводимости и совместимостью с ликвором головного мозга.

— Вы имплантировали больному корректирующий нейрочип? — озарило догадкой доктора.

— Вы очень сообразительные, профессор. Поздравляю, — похвалил сержант, фиксируя карабинами лямки рюкзака, — На этом всё. Вынужден попрощаться до завтра. Требуется не менее двенадцати часов, чтобы вещество абсорбировалось в кору головного мозга. Никакого дополнительного ухода за пациентом не требуется.

Аркадий Борисович с плохо скрываемым восторгом вздохнул.

— Я впервые видел установку нейрочипа в живую. До этого только читал. Пара роликов для служебного пользования не в счёт. Для гражданского населения подобная практика запрещена.

— Надеюсь вы оцените оказанное вам доверие и не станете распространяться среди коллег?

— Безусловно! Можете мне всецело довериться! А как определить, что процесс подключения к нейронным центрам прошёл успешно?

— В данном случае никак, — пожал плечами Шрам, — Если Рохля к моему возвращению будет жив, значит у нас есть шансы на успех.

— Куда дальше двинем? — с готовностью гладиатора, выходящего на арену Колизея, спросил Клещ.

Шрам засветил свои козырные часы и, подумав, ответил:

— Давай вернёмся в лабаз. Проконтролирую получение группой вещевого довольствия. Опасаюсь, как бы Ангел, с женской непосредственностью, не набрала лишнего и ненужного хлама.

— За это можешь не волноваться, — заверил Амба, но сержант, бодро вышагивающий по дороге из жёлтого кирпича, отмахнулся.

— Плохо ты знаешь столичных женщин. Я перед ней поставил кое-какие дополнительные поручения, так вот опасаюсь, что, развив задание, она прикупит танк или пару штурмовиков СУ-57. Не хотелось бы утратить мобильность из-за женских желаний.

Посредник скромно помалкивал до самого броневика. Возможно, он понимал, что Шрам, соблюдающий некий нейтралитет и одинаково оценивающий, как паханов, так и бригадиров более низкого звена, лучше, чем наглый Заварзин или высокомерный Жнец, но целоваться в дёсны с ним не стоит.

Пиликнула охранная сигнализация, задняя дверца броневика плавно поднялась на всю длину поршней пневмоцилиндров.

— Я в багажнике не поеду! — со смехом ужаснулся Амба и заржал, распугав воробьёв с растущего неподалёку клёна.

Те в ужасе бросились в рассыпную, уронив на землю несколько розово-жёлтых остроконечных листьев. Сержант, уже схватившийся за ручку и приготовившийся занять место справа от водителя, вопросительно уставился на Клеща.

— Женщины совершают покупки по большей части импульсивно, — заявил посредник, давая понять, что он внимательно прислушивался к разговору военных, — Поэтому, сразу хочу предупредить, что я не шопоголик и не клептоман. Вот.

Он указал рукой на что-то, лежащее внутри багажника. Шрам с помощником мгновенно среагировали на зов и подошли взглянуть. Любопытство посильнее многих желаний будет. Пожалуй, на третьем месте, после секса и диареи.

Возле дальней стенки, на специальных креплениях висел оружейный чехол из серого кордура с выправленной поверх надписью, аршинными буквами: SVLK-14SМ.

— Ну, да. Легко запомнить ружьишко Жнеца, ежели возишь его у себя в багажнике. А я-то думал откуда у русского бродяги такая любовь к аббревиатуре на латинице.

— Не делай поспешных выводов, военный! — серьёзным тоном предупредил Клещ, — Жнец был прагматик и всегда имел запасной вариант. Стволов привёз два. С одним ушёл на дело, второй оставил мне, потребовав обещание, что никому о нём не скажу. Хранил винтовку у себя в схроне, а сегодня, получив указание Бени, решил прихватить с собой. На всякий случай.

— Пробовал стрелять? — поинтересовался Шрам.

— Конечно! Кто же устоит от такого соблазна! Только бесполезно всё. Тут знания и опыт нужен. С кондачка только воробьёв пугать.

— Поэтому и отдаёшь?

— Думай, что хочешь, военный, — равнодушно махнул рукой Клещ, — Берёшь?

— Ебстебственно, — игриво подмигнув здоровяку, восхищённо сказал сержант, — «Сумрак» вещица редкая, но заказать что-то подобное в мои планы входило. Только после, когда определюсь с дальностью. Пока пусть полежит тут. В твоей тачке самое безопасное место.

— Как скажешь, — согласился бригадир и нажал кнопку на брелке пульта.

— Едем в лабаз, — скомандовал Шрам, разместившись в удобном кресле и пристегнувшись ремнём, — Оптовый магазин-склад звучит солиднее, но есть в этом что-то посконно-русское. Мне нравится.

Сержант не зря пристегнулся. Клещ, в отличие от рядовых граждан слободы предпочитал довольно агрессивный стиль вождения. Если, после допроса в «Шалмане» он ещё сдерживался, опасаясь больших полномочий военного, то, заметив с какой радостью проверяющий принял подарок, перестал ограничивать себя.

Даже местные таксисты, утверждающие, что лихачество заложено в их генетическом коде и передаётся по наследству, шустро сворачивали, пропуская главного решальщика Костоломовки.

— Под тобой есть кто-то из бывших военных? — спросил Шрам, когда водитель в очередной раз резко свернул на обочину, объезжая гружёную бидонами телегу.

Сзади раздался хруст, и недовольный здоровяк возмутился:

— Полегче, Шумахер, не дрова везёшь! И извиняй, я оторвал держалку над дверью. Херню тебе на саморезах впарили, могли бы и на совесть приварить!

Клещ пропустил замечание Амбы мимо ушей, на вопрос сержанта только хмыкнул, сочтя его провокационным.

— Вояки в честные бродяги не переквалифицируются. У них пенсион, льготы. Адреналин за время службы улетучивается.