Авиатор: назад в СССР 8 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 5

— Я могу узнать ваше имя, господин? — спросил у меня Зандий.

— Меня зовут Сергей, — ответил я и переводчик перевёл Джалилу мой ответ.

— С начала войны я одержал пять воздушных побед и сегодня мог записать на свой счёт шестую, но вы смогли меня победить. Как вам это удалось, ведь вы очень молоды?

— Меня хорошо обучили. Плюс везение, — ответил я.

Зандий выслушал ответ, широко улыбнулся и протянул мне руку. Поляков слегка удивился, а Сергей Иванович резко встал со своего места, чтобы посмотреть. После небольшой паузы Михаил Вячеславович кивнул мне, и я крепко пожал руку своему недавнему противнику.

— Надеюсь, что удача будет вам всегда сопутствовать, — сказал Зандий и вернулся на своё место в сопровождении переводчика.

Сергей Иванович махнул Полякову и тот вышел со мной за дверь.

— Об этой встрече никто не должен знать, понял? — спросил у меня Поляков и я молча кивнул. — Скажи водителю, чтобы он отвёз тебя обратно. Твоя командировка продолжается.

— А что с остальными? — спросил я.

— Ничего не было. Сергей Иванович со всем разберётся, — ответил Поляков и снова исчез за дверью кабинета.

В машине я попытался построить догадки насчёт причины всего произошедшего. Могло ли быть такое, что КГБ элементарно использует сейчас этот случай в своих целях? Или всё так и было задумано?

Тем не менее, мне снова повезло в этом времени встретить легендарного человека. С некоторыми, как с Зандий, удалось и лично пообщаться. Только не хотелось бы больше таких поводов для встречи, как воздушный бой.

На улице уже стемнело. Когда мы ехали в направлении лётного поля, интенсивные передвижения уже закончились. В воздух поднялась одна пара штурмовиков Су-25, если судить по характерному звуку двигателей и отсутствию следа от розжига форсажа.

Я попросил водителя, высадить меня около штаба, чтобы была возможность, хоть с кем-то переговорить об итогах сегодняшнего дня.

В штабе, кроме, командира никого не оказалось. Он сидел в своём кабинете, задумчиво разглядывая карту Афганистана.

— Валерий Алексеевич, разрешите войти? — спросил я, постучавшись в открытую дверь.

— Да, Сергей. Проходи. Чай будешь? — спросил Томин, отхлебнув из кружки с рисунками клубники.

— Спасибо. Я…

— Так и знал, что будешь. Наливай, — указал он мне на тот самый поднос, который нам сегодня приносили с Гаврюком.

Пачка печенья была открыта, а ватрушек почти не осталось. Появилась на подносе и вазочка конфетами. Были в ней и «Белочки», и карамель «Взлётная», и «Мишка косолапый». Как будто берёг командир такое лакомство на особый случай.

— Присаживайся, — указал он мне на кресло, когда я налил себе чай. — Где был?

— В штабе дивизии, — быстро ответил я.

— С кем общался?

— Поляков и его начальство.

— О чём говорили? — поинтересовался командир, но по моему серьёзному взгляду он понял, что на этом ответы закончились. — Понятно. Сказать не можешь.

— Товарищ командир, вы взяли на себя вину? — спросил я.

— Я бы это так не называл. Просто сказал заместителю главнокомандующего, что ты выполнял мой устный приказ. Его это объяснение удовлетворило, — ответил Валерий Алексеевич, подмигнув мне.

— Вы уж простите, но я сомневаюсь, что он теперь нас оставит в покое.

— Конечно, ребя! — воскликнул командир. — Сказал, что меня ожидает перевод после войны в «очень тёплую» задницу. Так что на твою карьеру и путь в испытатели сегодняшний инцидент не повлияет.

— Но пострадаете вы. Вряд ли вы себя видите в том месте, куда вас обещал отправить заместитель главкома.

— Родин, ты меня за кого принимаешь? Я никогда не буду ради карьеры прятаться за спинами своих подчинённых, — стукнул по столу Томин с такой силой, что у заварника на подносе подскочила крышка. — Если командование считает, что сбить истребитель, который угрожает моим лётчикам — преступление, значит, мне с таким командованием не по пути.

Разоткровенничался Томин. Не боится, что я могу быть стукачом. Спокойно при мне выражает недовольство.

Командир нашего полка хоть и своеобразный, но справедливый. Интересно, есть ли способ как-то помочь ему?

— А если вас не переведут? Ну, передумает заместитель главкома, — предположил я, перебирая в голове знакомых, которые могли бы замолвить словечко.

На ум сразу приходит дед Виталика маршал Павел Фёдорович Батицкий, который на данный момент является депутатом Верховного Совета СССР. Где только искать моего друга, с которым мы плохо расстались в прошлый раз?

— Хм, ребя, а ты не внук Кутахова? — с издёвкой спросил командир.

— Вы же знаете, что нет, — улыбнулся я.

— Жаль. Я уж понадеялся, — продолжил воображать Томин. — Думай о себе, ребя. Как только операция закончится, сюда поедут члены Военного Совета, кадровики, тыловики и прочие желающие, ухватить себе кусочек регалий. Тут мы с тобой быстро и протолкнём твой рапорт на поступление в испытатели командующему авиацией округа, идёт?

— Вы думаете, меня в таком юном возрасте возьмут? Мне только недавно присвоили старлея и второй лётный класс…

— Кстати, который ты до сих пор не обмыл, — указал на меня пальцем Томин. — Возьмут. Тот подполковник-испытатель, что был у нас вчера вечером, интересовался тобой. Он, кстати, старший лётчик-инструктор школы испытателей во Владимирске.

Вот так да! Это я хорошо попался на глаза вчера. Ещё и похвалы удостоился от такого человека.

— Полагаете, есть шанс поступить туда? — спросил я.

— Всё в твоих руках, ребя. Я не буду препятствовать и постараюсь помочь, насколько позволит моё влияние и связи. Правда, после сегодняшнего разговора с заместителем главкома, оно может тебе сыграть во вред, — посмеялся командир.

— Поговорили на повышенных?

— Я молчать и юлить не стал. Хреков сказал, что он так не умеет, — ответил командир и сказал заканчивать с чаепитием.

На служебном УАЗике Томина мы доехали до модулей и разошлись по своим местам проживания. Подойдя к двери своей комнаты, я услышал удивлённые возгласы изнутри.

— И как это понимать? — доносился возмущённый голос Барсова. — Чем я хуже?

— Марик, ты же залётчик. Плюс главпахарь по женским полям, — отдёргивал его Гусько.

Снова чем-то недоволен Марк. Я вошёл в комнату.

Наш замполит и Валера лежали на кроватях, а Марик стоял возле стола у окна и что-то жевал. Увидев меня, он с трудом проглотил пищу и настороженно окинул взглядом.

— Серый, я не специально, — начал оправдываться Барсов.

— Конечно, специально, — поправил его Валера.

— Я правда думал, что это мне, — продолжил объясняться Марик.

— Конечно, не думал. Не умеет, — иронично заметил Савельевич.

— Ну, а кому ещё могли принести? У Серёги ведь никого постоянного нет, — возмущался Марк, подпрыгивая на месте.

— Постоянно у меня только голова от тебя болит. Чего ты тут скачешь, мальчик-красавчик? Говори нормально, что случилось? — резко сказал я и Марик успокоился.

— Пришли мы, а на столе вот это, — отошёл в сторону Барсов и показал кастрюльку на столе.

В ней была большая порция картошки с несколькими кусочками селёдки и лука. Последний, судя по всему, был маринованный.

— И? — поинтересовался я.

— Я подумал, это мне Фрося подгон сделала. Она уже готовила такое для меня. Решил я поужинать ещё раз, а то в столовой опять гречка с тушёнкой были. Лёле поулыбался. Хотел её на вкусняшку развести, а она отказала, — объяснил Марк.

— Не отказала, а послала тебя. Вводишь в заблуждение Серёгу, — снова поправил его Гусько.

— Ну ладно. Если это твоё, то приятного аппетита, — сказал я и направился к кровати.

— Так именно, что тут записка, что это именно тебе. Пишут, что из штаба. А я не прочитал и почти всё съел, — утёр Барсов лицо от остатков картошки.

— Серый, знай! Он хотел твоей голодной смерти. Пока тебя там допрашивали, он тут твой подарок ел, — сказал Валера.

Барсов жалобно смотрел на меня. Видно, что мальчик хочет есть. Раз это моё, стоит мне самому поделить на всех. Остатка хватит для небольшого перекуса.