Оттепель (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович - Страница 27

— Ваше величество, дозвольте мне, — неожиданно предложил урядник, что стоял справа. — У меня брат под Минском погиб, трое детей осталось. Спасибо, что и жене теперь пенсию платят, и детям до восемнадцати лет пособие назначено. А еще бумага имеется — мол, лечение жены и детей за счет казны, за квартиру, дрова и электричество платить не надо, а при поступлении в учебные заведения, где плата предусмотрена — тоже за счет казны. Но все равно, приходится мне иной раз приходить, помогать. А там у меня племяшка, смешная, шустрая, я ее уже за дочку считаю. Вот как подумаю, что и Нюську такой же гад… Ерофеич, поможешь?

Второй урядник лишь вздохнул:

— Не хотелось бы руки о грязь марать, но ради такого дела помогу. Это и за убийство считаться не будет.

— Ваше величество, прямо тут его на кол садить? — спросил первый урядник и уже деловито осмотрел камеру. Потрогав табурет, покачал головой. — Эх, к полу привинчен, а то бы сейчас мы его задрали, штаны сняли, на стол кинули, а ножку табурета в задницу воткнули. Разрешите, я во двор сбегаю, там поленья лежат? Сейчас выберу, посучковатее и вернусь…

Министр внутренних дел обалдело переводил взгляд с меня на своих полицейских, но сказать что-то против не решался.

— Помилуйте! Я всё расскажу! Я вам такое расскажу! Меня же вынудили, прямо к горлу нож приставляли, я ведь отпирался не хотел, но заставили!

— Кто заставил? — спокойно спросил я.

— Я расскажу, только не надо на кол!

— Ладно, пока отложим казнь, — хмыкнул я. Посмотрев на Кутепова, сказал: — Провести дознание, как положено. Ну, сами знаете, что девчонок допрашивать и очные ставки проводить — с бережением. Потом передадите дело в суд. Пусть будет процесс. Девушек пострадавших на процесс можно в масках привести, чтобы им не стадиться. Скрывать станем — пересуды пойдут, недомолвки. И всех, кто в эту лечебницу ездил — всех под суд.

Выходя из камеры подумал — за процессом стану лично следить. И ни одна сволочь от наказания не уйдет. Ежели, присяжные найдут какие-то смягчающие обстоятельства, я потом своей властью накажу. Нет, не присяжных, а обвиняемых. Впрочем, если присяжные попытаются кого-то отмазать, так и их.

День выдался ни к чёрту. И оставшуюся половину дня, если честно, практически не работал, а предавался банальной рефлексии, с какой-то нервозностью ожидая того, что может ещё что-то произойти. Сегодня я уже плохих новостей не потерплю.

Однако новости были.

Ко мне в комнату ворвалась взъерошенная София.

— Сашенька, ещё приехали!

— Что значит — приехали? И кто? — удивлённо посмотрел я на свою жену.

— Ну, ещё люди.

— Какие люди? Софочка, Бог с тобой, — произнёс я.

— Ну как? Александр Павлович привёз ещё людей для передачи даров, — пояснила жена.

В суматохе дней я и вовсе позабыл о том, что Кутепов собирает людей, а София, во что бы то ни стало, вознамерилась прошерстить всю Российскую империю на предмет полезных способностей и передать их мне, а заодно и себе.

— И кто там приехал? — спросил я у жены.

— Сегодня маловато, всего двое, — ответила она.

— Какие способности? — устало потёр я глаза.

Не то, чтобы мне было особо интересно, всё равно скоро узнаю, да и не до того сейчас, но надо ведь было как-то разговор поддержать.

— На этот раз приехали два дрессировщика, — пояснила София, — Барон фон Витовт, тот самый, что умеет управляться с котами.

Я удивлённо поднял брови.

— Да быть не может.

Потом поискал глазами Ваську, который сейчас сидел у камина и, как раз потянувшись, сладко зевал.

— Ну что, Василий, скоро закончится твоя вольница, — посмотрел я на кота с мстительной улыбкой. — Буду понимать, что ты там себе бормочешь по утрам и какие гадости думаешь про своего императора, — хмыкнул я.

— Да ничего плохого он не думает, — поспешила успокоить меня Софочка. — Вот увидишь, Вася у нас самый лучший. А дар барона фон Витовта в этом тебе убедиться и поможет.

— Хорошо, — кивнул я, — а второй кто?

— А второй у нас сибирский плотник Пантелей Сурыкин.

— А способность у него какая? — уточнил я суть вопроса.

— Он тоже дрессировщик. Но он управляется с медведями, — пояснила София.

— А, тот самый, — припомнил я. — Да, был такой. И что, когда приступим?

— Они нас уже ожидают, собственно. И надо только доехать до Зимнего Дворца. Сегодня суббота, я думаю, быстро домчим. Если готов, то я уже собрана, и машина стоит перед входом.

Я потянулся и кивнул. Прогуляться мне явно не мешает.

— Да, дорогая моя. Я только пальто накину, и готов выдвигаться.

Доехали до Зимнего Дворца и вправду быстро. Дорога прошла без приключений.

Зато стоило нам зайти в замок, как вокруг началась какая-то неразбериха. Слуги бегали. Вид императора вынудил их придерживаться порядка, но при этом общая нервозность всё равно ощущалась. Что-то их явно беспокоило, но разбираться в чём тут дело, мне сегодня не хотелось. Если уж что-то серьёзное случилось, я и так об этом узнаю. А если не серьёзное, то как-нибудь сами разберутся. Думаю, мне этого знать необязательно. Зимний Дворец не горит, Санкт-Петербург не берут вражеские силы. В остальном всё переживём.

Однако по мере приближения к приёмной я услышал какой-то шум, будто кто-то ругался.

— Да как вы могли себе позволить такое? В императорском дворце! Это ведь вам не богадельня какая-то, не цирк для животных, и не зоопарк, — звучал низкий мужской голос из моей приёмной. Тот явно кого-то отчитывал.

Я даже приостановился. С одной стороны, как императору хотелось поскорее навести порядок. С другой стороны, отчего бы не постоять и не послушать, что там у них развивается. И получше подготовиться к ситуации.

Я подал сигнал Софии, чтобы не торопилась, а сам подошёл к распахнутой двери в приёмную, где ругались двое мужчин. Меня они пока не заметили.

Один явно был благородный, в старомодном отутюженном камзоле, с лихо закрученными усами, с взъерошенным вихром белых оттенков волос. Еще бы шпагу — получился бы мушкетер. И второй — явно простой мужик, который перед с выправкой, судя по всему, бароном Витовтом, не чувствовал совершенно никакого пиетета, и, прислонившись к стене, невозмутимо оглядывал того снизу вверх холодным пронзительным взглядом. Лицо у него было заросшим густой бородой и усами. И волосы едва ли не до плеч. Однако он не выглядел при этом неопрятным или неухоженным. Это, видимо, и есть тот самый плотник — Пантелей Сурыкин.

— Ваш бродь, вы что горланите? — невозмутимо спросил Сурыкин. — Если бы вы сами приехали порожняком, я бы вас ещё понял. Но вы с собой тоже немало зверей привезли. И уж не вам-то меня поучать уму-разуму.

— Да как ты смеешь? В нашем наделе, таких как ты, за один только взгляд подобный выпороть положено. Ты мне поболтай здесь! Радуйся, что в замке императора принято покой сохранять.

Я шагнул ближе к проему, чтобы получше оглядеть картину происходящего. И тут мне самому поплохело.

Барон Витовт держал на руках кота, явно перепуганного, взъерошенного и заунывно мяукающего. Тот смотрел по сторонам округлёнными глазами и явно пытался спрятаться под одеждой барона.

А с другой стороны, прямо рядом с плотником, сидел на пятой точке такой же невозмутимый, как и его хозяин, самый настоящий бурый медведь. И с какой-то даже доброжелательностью поглядывал то на Витовта, то на его кота. Хотя с такой же доброжелательностью, как мне кажется, обычно крокодил глядит на лань, что прибыла на его водопой. Очень так добродушно и с благодарностью глядит на еду, которая сама к нему пришла.

— Я не могу здесь приказывать, но призываю вас к порядку. Немедленно выведите отсюда свою зверюгу, а ещё лучше отправляйтесь с ней вместе и сами домой. Нечего вам здесь благородных людей смущать, — продолжал гудеть раскатистым басом барон.

— Могу сказать вам то же самое, — спокойно ответил ему плотник. — Думаю, что невелика потеря, если вы вместе со своим облезлым котом отправитесь домой.