Герцог-пират - Беверли Джо - Страница 13

Двое друзей засмеялись, и Кристиан сказал:

– Это ты удачно отделался. Посмотри, что случилось с Робином, когда он увлекся рыцарством.

– Со мной все хорошо, – с отвратительной улыбкой влюбленного ответил Робин.

– За исключением тысячи гиней для фонда Фаулер, – сказал ему Торн.

– Не хочу об этом вспоминать, – простонал Робин.

– За вступление в брак нужно заплатить.

– Вы что, не могли просто забыть об этой клятве? – Робин посмотрел на них обоих.

– Милорд Хантерсдаун, – сказал Торн с крайним изумлением, – как вы можете предполагать что-то столь бесчестное. У меня с собой даже имеется копия официального документа. – И он достал его из кармана.

– Ах ты, дьявол!

Торн медленно развернул свою копию бумаги, которую они все подписали четыре года назад. Это был один из тех редких визитов Кристиана в Англию, и они отпраздновали это событие, отплыв в море на «Черном лебеде» и наслаждаясь своими альтер эго. Торн, конечно же, был капитаном Роузом, Робин – лейтенантом Спарроу, а Кристиан – беспощадным пиратом.

Эти образы друзья придумали очень давно, еще в юношеском возрасте, когда проводили время на озере, но забыли о них, выйдя в открытое море. Это случилось впервые на снаряженном крюком парусном судне под командованием настоящего старого моряка по имени Гарри Дженкинс. Море сразу же увлекло Торна, и он заказал быстроходный корабль, а также выучился и приобрел навыки, необходимые для того, чтобы стать его капитаном. Когда корабль спускали на воду, он выглядел, как вырвавшаяся на свободу волшебная птица. Его так и назвали – «Черный лебедь».

Торн выходил на нем в море для удовольствия и торговли, но ему не часто удавалось сбегать от своих дел и проводить время на корабле, поэтому он сильно переживал, что «Черный лебедь» простаивает. Но затем Кристиан встретил Калеба – помощника на прибрежном судне в Массачусетсе – и был поражен его сходством с Торном.

Кристиан узнал, что Калеб Роуз и его мать родом из Кента и прибыли в Америку, когда Калеб был еще ребенком. Зная репутацию покойного герцога Айторна и полагая, что фамилию Роуз можно связать с Торном[8], Кристиан решил рассказать другу о сложившейся ситуации.

Затем Торн смог выяснить подробности, поскольку история о Мари Фьюкс и ее ребенке была у всех на устах в Стоутинге. Его отец обеспечивал им скромный доход, но, когда Калеб стал сильно похож на молодого герцога, попечители Торна пригрозили прекратить выплату пособия, если Мари не увезет мальчика в Америку.

Торн через Кристиана отправил Калебу письмо, в котором сообщил, что Калеб может спокойно возвращаться домой и не бояться, что потеряет свое пособие – наоборот, он его даже увеличит. Только при встрече с Калебом Торну пришла в голову мысль о том, каким образом ему можно воспользоваться их поразительным сходством.

Пропасть между ними была огромной – в положении и образовании, – но несмотря на это, они прекрасно понимали друг друга. Калеб был умен и весьма амбициозен. Ему не потребовалось много времени, чтобы освоить навыки, необходимые для того, чтобы стать капитаном «Черного лебедя». Также он смог изменить манеру поведения и стиль речи, что позволило Торну иногда менять свою личность и, по необходимости, становиться капитаном Роузом.

Почти год герцог Айторн выходил в море с капитаном Роузом, явно давая всем понять, что они два разных человека, но потом происходила подмена. Они встречались в гостинице «Черный лебедь» в Стоутинге. Через некоторое время оба уходили оттуда, но при этом поменявшись образами. Калеб не пытался дальше играть герцога и отправлялся прочь от побережья, где присутствие двух капитанов Роузов было не так заметно.

Что касается местных жителей – для них была придумана история о том, что герцог Айторн великодушно передал владение «Лебедем» своему единокровному брату-бастарду Калебу Роузу.

Торн знал, что Калеб время от времени занимался контрабандой – почти все корабли на побережье Кента этим промышляли, – но до войны он старался держаться от этого подальше и не вмешивался в дела брата.

Затем Торну представилась возможность для опасных приключений, и он ею воспользовался. Его скорые ночные путешествия через Ла-Манш выглядели, как занятия контрабандой, но на самом деле он перевозил шпионов и доставлял сообщения для правительства. Как только Кристиан узнал об этом, то настоял на том, что тоже хочет присоединиться к веселью, несмотря на свою заживающую рану, и Робин тоже их поддержал своим участием.

Хорошие были времена.

Опасные времена, но какие запоминающиеся! Опасность добавляла остроту жизни.

Вернувшись на сушу, будучи в безопасности и под действием прекрасного французского коньяка, Торн пожаловался двоим друзьям на то, что на него давят и заставляют поскорее вступить в брак. Собравшиеся отнеслись к этому с сочувствием, и Робин предложил всем дать клятву – не жениться до тридцати лет. А за нарушение клятвы – невыносимое наказание.

Потребовался час или два и очень много выпивки, чтобы придумать самое невыносимое наказание из всех. В итоге было решено, что нарушитель пожертвует деньги на дело, которое они все ненавидят.

Торн прочистил горло для пущего эффекта.

– Сегодня, третьего января тысяча семьсот шестидесятого года от Рождества Христова, да будет постановлено: люди никогда не должны жениться молодыми. Поэтому мы, стойкие холостяки, заявляем, что тот из нас, кто поддастся этому нечестивому порыву, начиная с этого дня и до достижения им тридцатилетнего возраста, будет принужден уплатить штраф в тысячу гиней, которые затем передаст в фонд леди Фаулер, морального реформатора высшего общества Лондона.

Робин посмотрел на него, совершенно серьезно.

– Я не могу этого сделать. Правда, не могу. Эта женщина безумна! То, что она хочет запретить выпивать, танцевать и играть в карты – сущий пустяк, но теперь она вцепилась в Петру. Я полагаю, что для Ротгара это небольшой скандал – обзавестись дочерью в шестнадцать лет, но по тому, как леди Фаулер преподносит обществу эту новость, можно подумать, что речь идет об инцесте. А тут еще его жестокость по отношению к жене…

– Что?

– Ротгар показал мне последнюю статью леди Фаулер: «Он настолько мерзок, что даже заставил свою жену терпеть такой скандал под своей крышей». Как будто Диану это беспокоит.

– Ротгар получает письма от Фаулер? – удивленно спросил Торн.

– Конечно, получает. Или кто-то делает это за него. Он всегда все знает, этим и уникален.

Торн пожалел, что ему не пришло в голову сделать то же самое.

– Эта женщина, видимо, бесстрашная, раз решила взяться за жену и дочь Темного маркиза. Считайте, что ей конец. Но я восхищаюсь этим.

– Я бы хотел вызвать ее на поединок. Но она женщина, да еще и в возрасте.

– Думаю, ей чуть больше сорока, – сказал Кристиан.

– Но она больна, – сказал Робин. – Говорят, муж заразил ее сифилисом. Этого достаточно, чтобы сделать любую женщину злой.

– Какой же ты все-таки сострадательный. – Торн покачал головой.

– Но не настолько, чтобы отдать ей тысячу гиней. Вдобавок ко всему, она теперь извергает опасные политические заявления. Подумайте, на что она будет способна с таким количеством денег. С вашего разрешения, дорогие друзья, не могу ли я отдать эти деньги на другое дело? Пожертвовать дому сирот, например? Или в богадельню. Да куда угодно!

– Она действительно опасна, – согласился Кристиан, он был явно не таким пьяным, каким казался. – Раньше ее письма читали просто для развлечения, а теперь она призывает, как говорит Робин, к насильственным действиям. Она и ее последователи стали реальной проблемой.

– А-а-а…

Майор лорд Грандистон теперь служил в Конной гвардии, которая обеспечивала эскорт монарха и обычно занималась вопросами его безопасности.

Вспомнив об этом, Торн задумался на другую тему.

– Как король относится к маскарадам? Я слышал, что он осуждает их, однако все же присутствовал на том, который Ротгар устраивал в прошлом году.