Герцог-пират - Беверли Джо - Страница 22

– Ну вот. И нет нужды думать о своих волосах весь день. Лучше потратить силы на более важные, более полезные дела. Надеюсь, ты продолжаешь читать, Китти?

Китти, застилая постель, ответила:

– Да, мисс. Я наполовину прочитала «Путь Пилигрима»[9] и встретила очень много слов, значения которых не понимаю. Я их записала. – Она достала из кармана бумажку.

– Отлично, – сказала Белла, поднимаясь с кресла. – Я просмотрю их с тобой, как только вернусь домой. Мне нужно срочно ехать к леди Фаулер.

– Какой сегодня наденете плащ, мисс?

Белла взглянула в окно и увидела серое небо. Такое же, как и ее настроение.

– Коричневый, из шерсти, Китти.

Надев свои кожаные туфли, Белла и повернулась в сторону двери.

– Извините, мадам.

Белла обернулась.

– Да, Китти?

– Что мне сделать с вашим костюмом, мисс?

«Сожги его», – пронеслось в голове Беллы с такой силой, что она вздрогнула. Откинув эти мысли, она сказала:

– Спрячь его куда-нибудь. Вдруг я…

Белла поспешила выйти из дома, стараясь не думать о том, почему она так отреагировала. Но не смогла… потому что знала, что для нее этот костюм – напоминание о пламенном искушении.

Она предпочла бы не встречаться с Пег сегодня. Но пришлось, как обычно, выйти через кухню, поэтому Белла не смогла этого избежать.

Пег окинула Беллу недовольным взглядом и спросила:

– У герцога и правда роскошный дом? – Она что-то взбивала в миске.

– Великолепный.

Пег даже не пыталась притворяться, что не интересуется великими людьми и их укладом жизни. Она часто ходила к Королевскому дворцу, надеясь увидеть Их Величества на прогулке. Иногда ей это удавалось, и она возвращалась домой счастливой. Белла не могла лишить ее таких интересных подробностей.

– Обустройство дома меня впечатлило. Колонны, руины, имитация площади с домами, а на балконах будто стояли люди. Я не бывала в Италии и не уверена, насколько точно все было воспроизведено, но другие гости, кажется, были под впечатлением.

– О, как бы я тоже хотела это увидеть!

– На бал были приглашены только представители высшего общества, – заметила Белла. – В справедливом мире он был бы открыт и для простых людей, по крайней мере, до или после основного мероприятия.

Она ожидала согласия в ответ, но Пег сказала:

– Не знаю, дорогая. Грязные сапоги запачкали бы хорошие полы и ковры. А грязные руки заляпали бы занавески.

– Больше работы для слуг, вы имеете в виду. – Белла не сдавалась. – Они могли бы постелить на пол ткань и не подпускать людей к занавескам.

– Но тогда все не было бы так шикарно, не так ли?

– Договорились! В следующий раз, когда я вознамерюсь вторгнуться на подобное мероприятие, то обязательно возьму тебя с собой.

– Вот черт, не получится! – воскликнула Пег. – Я ни за что не выйду из дома в таком виде! С вами там все было в порядке? – спросила она с обеспокоенным видом.

Белла взяла изюминку из миски и разделила ее на две половинки, чтобы вынуть косточку.

– Конечно, да. Хотя очень многие мужчины делали мне неподобающие предложения.

– Не сомневаюсь, что все они были такими же привлекательными, как и вы. Встретили кого-то подходящего?

– Пег! Я пробралась туда как шпионка. В любом случае ты знаешь, что я не интересуюсь мужчинами и не стремлюсь выйти замуж. – Белла прожевала и проглотила изюм.

– Я знаю, и это абсолютно неприемлемо.

– Если вас Бог одарил хорошим мужем, это не значит, что все они такие.

– О, опять та же песня. Идите по своим делам.

– О, опять та же песня, – бросила Белла в ответ и вышла из кухни.

В доме леди Фаулер все прошло именно так, как и ожидала Белла. Поведение лорда Грандистона было признано скандальным, поскольку, как все знают, пару застали в момент интимной близости, и леди Грандистон была в сильно потрепанной одежде. Но тот факт, что они женаты, делал этот скандал абсолютно бесполезным.

– Я узнала кое-что интересное о леди Джессингем, – сказала Белла, пытаясь выдать хоть что-то ценное. – Очевидно, она возлагала надежды на лорда Грандистона, не зная при этом, что он женат. Поскольку он молочный брат герцога Айторна, возможно… ну…

– Ну и? – спросила леди Фаулер.

Она лежала на фаэтоне перед камином в своей спальне. Леди Фаулер почти не выходила из комнаты, в которой было очень душно и жарко и присутствовал неприятный запах. Хелена Драммонд, старшая из сестер, с непроницаемым лицом сидела на стуле неподалеку, и огонь освещал ее густые рыжие волосы. Белла отдавала ей должное за стойкость.

Белла покраснела, когда произнесла вслух свои мысли:

– Возможно, они делили ее между собой.

Все присутствующие леди вздрогнули.

Когда Белла зашла в комнату, Мэри Ившем читала вслух. Несколько писем лежали у нее на коленях. Они, должно быть, пришли от сторонников леди Фаулер. Мэри приехала недавно. Это была женщина средних лет, сестра священника, оставшаяся без средств к существованию после его смерти. Белле очень нравилась эта тихая женщина, которую она считала очень понимающей, в глазах которой часто мелькали искорки задора.

Еще одна леди – Силия Поттерсби, худая, поникшая вдова, – никогда не рассказывала о причинах своей грусти.

В углу сидела крепко сбитая Агнес Гувер со своим шитьем. Она была горничной леди Фаулер уже целых тридцать лет. Женщина почти никогда ни с кем не говорила, но внимательно за всем наблюдала и все слушала, и часто выглядела так, словно ей это все не нравится. Однако горничная, по всей видимости, по-настоящему предана своей хозяйке и относится к ней с нежностью, как к матери.

– Возможно, они и делили леди Джессингем, – с усмешкой сказала Хелена Драммонд, – а может, даже были одновременно все втроем в одной постели, но у тебя нет этому доказательств, Беллона. В любом случае это копание в грязном белье никак не поможет нашему общему делу.

– Тогда зачем ты предложила прокрасться на гуляния? – потребовала ответа Белла.

– Прокрасться в дом герцога, – сказала Хелена с жадной ухмылкой. – Это могло открыть для нас множество новых возможностей.

Что задумали сестры Драммонд?

– Тебе там понравилось, дорогая Беллона?

Злобный взгляд Хелены заставил Беллу понять, что, по мнению сестер Драммонд, она должна быть в ужасе от сыгранной роли. И это правильно, ведь она – Беллона Флинт.

– Это было ужасно, – сказала она с содроганием, – но я всегда готова пойти на жертвы ради общего дела.

– Дорогая, дорогая Беллона! – воскликнула леди Фаулер, протягивая ей костлявую руку.

Белла осторожно взяла ее в свою, ощущая тонкость натянутой кожи.

– Мне жаль, что у меня ничего не вышло, мадам.

– Мы не можем побеждать в каждой битве. Посиди рядом со мной, пока мы слушаем Мэри. У нее такой успокаивающий голос.

Стул придвинули слишком близко к камину. На лице Беллы уже выступил пот, а от бедной умирающей дамы действительно ужасно пахло.

– Увы, мадам, у меня в доме произошло небольшое происшествие. Одна из моих служанок… Я постараюсь вернуться к вам позже.

Белла сбежала, чувствуя вину перед теми, кто оказался в доме леди Фаулер из-за бедности, но испытав огромное облегчение, когда снова оказалась на свежем воздухе.

Торн безразлично встречал своего камердинера и наступающий новый день. Будь прокляты Олимпийские гуляния и все, кто в них участвует, включая его самого. Джозеф бесшумно передвигался по комнате, как всегда чутко улавливая настроение своего хозяина. Но в данный момент Торна это тоже раздражало.

– Принеси мне завтрак, – сказал Торн, поднимаясь с огромной герцогской кровати. Она принадлежала еще его отцу, и для Торна оставалось загадкой, поскольку он никогда не знал своего отца, почему тот хотел, чтобы на всех ее поверхностях была выполнена резьба. Слава богу, резьба не была непристойной. Хотя это было бы неудивительно.