След на кабаньей тропе - Шарапов Валерий - Страница 9

– Обмывать это дело стал?

– Ну да. Все как полагается. Мужиков собрал, и понеслось.

– Попили, поели и рожи друг другу набили. Все как положено, – улыбнулся Зверев.

Сенька тоже оскалился и потер опухшую скулу.

– Естественно. Ну а после драки замирились и снова сели пить. Потом приятели мои подустали чуток и по домам пошли. Я утром-то проснулся, водички испил и отчего-то так горяченького захотелось. Сунулся я туда-сюда, а дома шаром покати. Пока праздновали, все с мужиками выжрали, остался лишь хлеб да картоха в погребе. Да еще связки лука в сенях висят. Галки дома нет, кашеварить некому. Ну думаю, добегу я до речки, поймаю пару рыбешек да ушицу по-скорому сварганю. Накопал червей, взял удочки – и на пристань. Пришел я к реке, кругом туман, и к дядькиной лодке топаю. Своей-то у меня нет! Так вот иду я к лодке, а возле нее какой-то мужик орудует.

– Хорошо его рассмотрел?

– Какое там! Говорю же: темно было, да и в глазах у меня еще после пьянки все плывет. Разглядел лишь, что в плаще он был. На голове капюшон, лица не видно. Стоит он у лодки и обухом топора по костылю, к которому дядькина лодка привязана была, долбит. Я как увидел это, тут же к нему. А он как меня увидал, вскочил, замахнулся топором, а я увернулся как-то, саданул кулаком, но в лицо не попал. Зато топор выбить сумел. Отступил он тогда к лодке, расслабился я и не обратил внимания на то, что у него на корме брезент лежит. Сделал я пару шагов к нему, хотел капюшон с головы откинуть, чтобы увидеть лицо его бесстыжее, а он брезент откинул, а под ним двустволка лежала. Схватил он ружьишко свое и мне в рожу прикладом шарахнул.

– То есть скулу тебе дружки в драке свернули, а похититель прикладом в глаз двинул? Оттого и «фонарь» у тебя на пол-лица? – уточнил Зверев.

– Так и есть! Это он, гад, меня пометил! Я, как в рожу получил, так наземь упал. В глазах искры, рожа в крови! Башкой трясу, как малость в себя пришел, так тут же вскочил, а этот гад уже на середине реки. Я по берегу бежать за ним уж не стал. Думаю, если побегу, он ведь в меня может и из ружья пальнуть. Проводил я его взглядом да домой пошел.

– А топор куда делся? Топора ты не нашел?

– Не нашел, хотя искал! Видимо, он его с собой забрал!

Зверев покачал головой. Не так уж много нового он узнал от Сеньки, потому и спросил:

– Ладно, я все понял. Плохо, что ты лица его не рассмотрел, а хотя бы фигуру можешь описать? Рост у него какой? Толстый он или худой?

– Невысокий он, мне, пожалуй, по плечо будет.

– Значит, где-то метр шестьдесят пять или около того, – сделал вывод Зверев.

– А еще хлипкий он совсем, да и удар у него так себе, – продолжал Сенька. – Если бы я кого прикладом хватил, как минимум голову бы проломил, а у меня только рассечение и синяк под глазом.

Закончив рассказ, Зверев встал со стула и пожал Сеньке и его дядьке руки. Когда те стали собираться, Ломтев спросил:

– А вы заявление-то по поводу лодки писать будете?

– Да чего уж там. Вы же сами мне сказали, что лодка моя, скорее всего, на дне озера лежит. Кто ее теперь оттуда достанет? – Демьян только махнул рукой, и они с Сенькой вышли из участка.

После ухода Демьяна Полубудкина и его племянника Сеньки Зверев снова сел на стул. Он достал папиросы и, закуривая, спросил:

– А Пчелкин-то у нас где? Или он не собирается больше с нами сотрудничать?

– Я так не думаю! – вступился за своего начальника Ломтев. – Я его с утра ждал, а потом не выдержал и к нему домой сбегал. Он ведь тут совсем рядом живет. Жена Владимира Павловича мне сказала, что как проспался, умылся, позавтракал и стал собираться куда-то, а потом ушел. Было это рано совсем, Антонина как раз корову пошла доить. Может, Пчелкин и заходил сюда, а потом уже ушел. Мы ведь в участок только к восьми подъехали.

Зверев покачал головой.

– Может быть, и так. Раз уж он собрался куда-то, то мог бы тогда так же, как и вы, записку оставить. А теперь вот гадай, куда он подевался. Странный он, ваш Пчелкин.

– Да ладно вам, товарищ майор! К вечеру наверняка явится, – заявил Ломтев.

Однако Николай ошибся, Пчелкин так и не появился до позднего вечера.

В половине восьмого, вечером, Николай еще раз наведался в дом Пчелкина. На этот раз он ездил туда на своем штатном транспорте – стареньком велосипеде «ЗИФ», однако снова убедился в том, что Пчелкин так и не появился. Николай проехал по селу, одна из женщин сказала ему, что видела, как участковый еще утром шагал по дороге в сторону леса. Когда Николай сообщил об этом Звереву, тот снова покачал головой:

– Говорю же, странный он у вас.

– Чего, интересно, ему в лесу понадобилось? Не за грибами же он пошел, – поддержал Зверева Евсеев. – Пал Василич, может, хватит на сегодня, а то уже больно есть хочется.

– Пошли. Тут уж сегодня мы точно ничего не высидим.

Когда Зверев и оба его помощника вернулись, их ожидал сюрприз. Прямо у забора под разросшейся липой стояла черная управленческая «эмка».

– Это еще что? – удивился Зверев.

– Похоже, что-то случилось! – засуетился Евсеев.

Зверев подошел к машине и увидел на переднем сиденье дежурного водителя Игорька Сафронова. Парень сидел и похрапывал, откинувшись назад и надвинув на глаза кепку. Зверев постучал пальцем по стеклу, Сафронов встрепенулся и выглянул в окно.

– Пал Василич? Вы?

– Ты-то здесь зачем? Или я снова Корневу позарез нужен?

Сафронов протер глаза и вышел из машины.

– Точно… Корневу понадобились. Я вас тут уже не меньше часа жду.

– Ну значит, еще подождешь. Я устал, жрать хочу, так что никуда я сейчас не поеду. Коля, мы можем у тебя еще одного скитальца приютить. Вот этого? – Зверев указал на Сафронова.

Ломтев закивал:

– Так на сеновале можно постелить…

– Да, нет же, Пал Василич! – запротестовал Сафронов. – Нужно срочно ехать!

– Потому что так Корнев приказал? – хмыкнул Зверев.

– Потому что у нас еще один труп!

– Тьфу ты! Час от часу не легче. Кто на этот раз?

– Убитый – какой-то инженер по фамилии Трусе́вич.

Зверев снова выругался и полез в карман за папиросами.

– И что? Корнев опять на меня всех собак спустить решил? Пусть Кравцов этим делом занимается или еще кто!

Сафронов виновато потупился и развел руками.

– Корнев сказал, чтобы вы этим делом занимались, потому что, судя по всему, в этого Трусевича стрелял тот же самый тип, который застрелил второго секретаря горкома.

Когда дежурная машина подъехала к управлению, на улице уже стемнело. Зверев вышел из кабины, вошел в здание и, кивнув на ходу сидевшему за стойкой помдежу, не останавливаясь, проследовал в кабинет оперативного отдела. За своим начальником понуро шагал Евсеев. Тут его уже ждали Костин и Горохов. Зверев снял плащ, швырнул кепку на стол и уселся на стул.

– Ну, здрасте, давненько не виделись. Вчера Венька поесть не дал, сегодня Сафронов прикатил, когда мы ужинать собирались. Шурка, ставь чайник и принеси чего-нибудь пожрать, а то я с этой вашей спешкой впопыхах даже в рот ничего закинуть не успел. Живот гудит, как трубный оркестр, скоро, как Корнев, буду настойку алоэ на прополисе вместо водки и коньяка пить.

Горохов сбегал за водой, поставил на электроплитку потемневший от времени чайник и выложил перед Зверевым кусок сала и полбулки хлеба.

– Звиняйте, ничего другого нема!

– Сойдет! – Павел Васильевич вынул из верхнего ящика стола раскладной нож, порезал им хлеб и сало и, не дождавшись, когда чайник закипит, набросился на еду. Евсеев тут же присоединился к трапезе.

– Веня, давай кратко и без лишних подробностей, – с набитым ртом пробурчал Зверев. – Кто такой вообще этот Трусевич?

Костин, все еще сидевший за столом, тут же открыл лежавшую перед ним папку с очередным уголовным делом и зачитал: