Палач желаний - Лобанов Александр - Страница 11

Вот очередной поворот к лестнице, и я ощущаю, как дрожат ноги, а зрение плывёт. Но не успел упасть, как мне протянули руку и поддержали.

– До чего тебя довели твои мечты… И это стоит того? Рисковать своей шкурой? – раздался прокуренный голос.

– Более чем, – принял руку и поднялся. – Рискуя, я знаю, что живу. Я знаю, что мои поступки не бессмысленны. Что они чего стоят.

Небольшая кухонька деревенского дома. Деревянные стены и потолок. Пол земляной. Каменная лишь печь, в которой, чуть потрескивая, горит огонь. А на плите, устроенной над топкой, неспешно булькает какое-то варево. И аппетитный запах заполняет комнату.

– Так значит, по-твоему, обычная работа ничего не стоит? Ты ведь мог устроиться на завод и работать механиком или электриком. А может, даже до инженера дорасти. Там бы общался с реальными людьми. Был бы нормальным человеком! А ты всё глупостями занимаешься – написанием книг, шатанием по всяким притонам с наркотиками.

– Мне нравится то, что я делаю, даже если тебе это не по душе, – не стал я спорить с отцом.

Это был сильный и высокий мужчина с грустными глазами и уставшим лицом. Недельная щетина и лёгкий запах алкоголя придавали ему брутальности, а избыточный вес напоминал о возрасте.

– Я просто этого не понимаю, – отец приглашающим жестом указал на табурет и сам устроился на соседней. – Неужели мир иллюзий лучше, чем реальность?

Я не стал отказываться и тоже уселся у печки. Домашний уют и тишина позволили успокоиться. Брут белым клубком улёгся на плече. А я смотрел на отца и не мог скрыть радости: как же я давно его не видел! Как давно не разговаривал!

– В реальности мы с тобой не общаемся больше десяти лет из-за того, что я ослушался тебя и поехал в город поступать в университет. А в иллюзии мы с тобой наконец рядом и спокойно разговариваем. Именно иллюзии позволили мне построить себя. Именно иллюзии позволили мне построить взаимоотношения с другими людьми. Именно они позволили мне понять: реальность – это лишь очень сложная иллюзия. Я плёл паутину слов, а сплёл собственную судьбу.

– Тогда почему ты борешься? Тут же тебе хорошо. Мы можем с тобой посидеть. Потом пойти на речку порыбачить. А после придёт мать и сварит ухи из улова.

– Заманчиво… Вот только…

"Здесь молятся Богу и Сатане –

Без хозяина трудно прожить".

Я поднялся и шагнул прямо в пламя печи. Последнее, что я увидел, как отец грустно покачал головой. А затем почувствовал, как в ребра впиваются ступеньки лестницы на третий этаж особняка.

От помех данные Системы не столько читались, сколько угадывались:

"Напряженность ментального поля Веры: 4,0621 РВ"

"Напряженность физического воздействия Веры: 4,4153 РВ"

"Количество Рабочей Веры: 0,8456"

Понятно… Кажется, моё здравомыслие решило перекрыть крышу сознания, и не улететь за границу мне позволил только иммунитет к Вере. Но Феникс ещё вымораживает споры, не давая моему физическому иммунитету просесть. Плюс спасибо опыту хождения по снам и выходов в астрал. Вот только надолго ли их хватит? Ненадолго. А после… можно будет надеяться только на других. А на них как раз надежды нет.

Я, покачиваясь, поднялся и, пристально следя за Брутом, продолжил движение. Множество образов плыли на краю зрения, разрывая сознание смешками и шепотом.

На середине лестницы запнулся и упал. Благо вполне удачно, хоть и съехал на несколько ступеней вниз. А может, и не на несколько…

Вместо сплетения мерцающих нитей грибницы взгляд уперся в рисунок персидского ковра. Знаете, с характерным цветочным узором, мягким ворсом и запахом бабушкиных пирожков. Оперевшись на него, приподнялся, осматриваясь.

Первое, что бросилось в глаза – хвост белой ласки, устремившейся к низенькому столику, заставленному фруктами как простыми, так и довольно экзотическими, а ещё десертами и прочей снедью. Вокруг стола расположилось с два десятка мужчин атлетического телосложения и модельной внешности. Вот только все они были немного не одеты – шифоновые и толком ничего не скрывающие шаровары трудно назвать одеждой. А прямо напротив меня, с другой стороны стола на горе подушек возлежала дама за сорок, размера эдак пятидесятого, одетая ничуть не более скромно. Слащаво улыбнувшись, она поманила меня пальцем…

– Миледи, я только за своим костюмом кролика и сразу вернусь, – и отправив её воздушный поцелуй, шарахнулся назад.

Иллюзия растаяла, и я облегченно выдохнул. Никогда не хотел оказаться жертвой чьих-то нездоровых сексуальных фантазий. Жалко только, что я вновь оказался у начала лестницы. Но Брут всё же успел добраться до стола и урвал кусок жареного мяса. Пока я приходил в себя, он его благополучно слопал и побежал дальше. Пришлось подниматься.

Я двигался.

Но как всё же красиво… уважаемый читатель. Да, я вас вижу, читатели. Я вижу, как вы выглядывайте из-за грибов, и эти взоры полны любопытства. Вы смотрите, но не видите, как этот дом позволяет невозможному осуществляться. Я вот почти научился летать… стоит лишь проследить за облаками спор. За Брутом…

Я шёл и чувствовал, как под моими руками и ногами пульсирует грибница. Она жила. Она дышала. И я, кажется, начинаю понимать всю её прелесть. Я нежно провёл рукой по голубоватой шляпке гриба, чувствуя тепло и благодарный отклик. Грибы – это же так восхитительно…

Плечом задел торчащий из приоткрытого дверного проёма похожий на сморчок гриб. И предо мной предстал фрагмент бесконечной вечеринки, где развлекаются до упада.

Каждый гриб – индивидуален и неповторим. Каждый гриб по-своему совершенен. Этот розовый. Этот квадратный в зелёную крапинку. А этот пахнет уединением. Но при этом грибы не одиноки. Они все связаны друг с другом. Они все части чего-то целого. Грибница поддерживает всех в равной степени. Питает всех. И просит лишь малую часть для поддержания целого. И каждый гриб способен на невозможное с поддержкой грибницы.

Коридор начал закручиваться спиралью, и чтобы продолжить путь, мне пришлось пойти по стенам, а потом и по потолку. Потолок от этого зазвенел хрустальным перезвоном. А Брут всё так же бежал впереди.

Даже поглощённые грибницей люди – каждый в своей прекрасной иллюзии. Каждый получает то, что хочет, при этом все они соединены вместе. Подпитывают друг друга. И помогают грибнице распространяться… Общее сознание…

По коридору прошла волна. Грибы выстрелили спорами. Воздух заполнила прекраснейшая радуга. Тени на краю сознания радостно смеялись, и, не удержавшись, я тоже засмеялся и захлопал. Зелёное веселье перемешалось с пластиковой остротой.

Я начал падать и помимо воли ухватился за похожий на чагу нарост ярко-розового цвета. Лес. Звуки рогов и ржание коней. Стрельба из ружей. А по перелеску, петляя, бежит девушка в лохмотьях. Фонтанчики щепок от попадания пуль то и дело вылетают из стволов рядом. И я знаю, что это парень охотится за бывшей, которая не только уничтожила его самооценку и ограбила, но и растоптала будущее перспективного спортсмена.

И я в восхищении. Я в предвкушении… Страх. Смерть. Ненависть. Этим пропитана иллюзия.

Низменные желания. Тёмные стремления. Потаённые страхи. Всё это выплёскивается в бреду. Но при этом никто не страдает!

Я плыл, усилием воли прорываясь сквозь пространство, словно через воду или орихалковый запах. И чувствовал, что если захочу, то смогу изменить законы реальности. Смогу сделать время треугольным. Или искупаться в помадке. Мне не нужна никакая Вера. Я сам себе демиург.

Это так прекрасно… и невозможно в реальности. Там даже если у тебя есть родные и близкие, то ты всё равно одинок: мы одни приходим в этот мир и одни уходим. Свою душу и сознание не с кем разделить. Слова не способны передать весь спектр сознания.

Как бы я хотел тоже стать частью этой общности и навсегда остаться с Брутом. Надя бы присоединилась… и я бы никогда больше не был один.

Я поднял взгляд и увидел девушку в весьма откровенном платьице с Брутом на плече.