Сражайся как девчонка (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 18

Я вышла замуж, разрушив чью-то жизнь, но я была эгоистична в своем выстраданном счастье. Я с трудом справлялась с собственными эмоциями в странном сне, и над нами звонили колокола.

Я открыла глаза, потому что сказка внезапно кончилась. Было темно, холодно, тело мое онемело. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Но было необходимо, хотела я того или нет, была я в силах или не в состоянии.

— Пожар! Молчащие прокляли этот город! Пожар! Пожар!..

Пожар в эту эпоху — стихийное бедствие. Страшнее чем голод, опаснее чем эпидемии. Скученность построек, горючие материалы, отсутствие воды, песка и путей эвакуации, узкие улицы, неровные дороги, стремление жителей во что бы то ни стало сберечь свое добро и ветер, разносящий пламя. Захочешь удрать, не убежишь, помешают или не успеешь.

Закусив губы — они только поджили, и я почувствовала, как по лицу течет кровь — и собрав все возможные силы, я поднялась с кровати, приказав себе не орать от боли. Поддамся ей — и можно лечь и ждать своего часа. Я бы утешила себя мыслью «хуже быть не может», но прекрасно знала, что может и будет, если я прямо сейчас не заставлю себя двигаться и сойти вниз.

Кричали на улице. Внизу Люсьена выглядывала в окно, и еще я услышала, как не спеша спускаются остальные.

Я тоже подошла к окну, заглянула в щелочку между ставнями. Люсьена встревоженно пыхтела мне в ухо.

— Что там? — спросонья, хрипло спросила Анаис. — Горит где-то?

— На нашей улице не видать, — проговорила Люсьена. — Молчащие помилуют, нас обойдет. Да, Валер? Что-то видишь?

Любопытствующее население — вижу, да. Все высунулись в окна и смотрят в сторону, противоположную той, в которую смотрю я. И никто ничего не предпринимает, а мне необходимо понять, сколько у нас есть времени.

Глубоко дыша и убеждая себя, что мне не больно, что я просто отлежала себе все что могла, я быстро пошла наверх. За мной потащились и остальные, и их бы я с удовольствием оставила внизу.

— Как там Фредо? — спросила я у Анаис. — Что с ним? Смотрела его ногу?

— Спит, — бросила она. — Смотреть там нечего.

— Жар спал?

— Да я щупала? — возмутилась она. — Он и не дается, орать начинает. Перебудить тут всех, и младенцев? Оно мне надо?

— Но он хотя бы в сознании? — раздраженно выдохнула я, распахивая дверь комнатки, которую занял Симон. Он сидел на кровати, сонно хлопая глазами.

Я прошла к узкому окну под потолком. Черт бы побрал этого параноика Лазаря и того архитектора, который пошел у него на поводу. Мне пришлось вытянуть руки, подтянуться и запрыгнуть на кровать, и от этого немудреного движения меня чуть не скрутило, как от удара током. Надо терпеть, организм поймет, что иначе ему крышка, и все ресурсы мобилизует на выживание, отключив такую сильную боль. И немного разомнутся мышцы — один сплошной ушиб, хорошо если нет ни трещин, ни переломов, ни травм внутренних органов.

Горело в той стороне, откуда я пришла. Где были дом Жака и лавка, в которой я раздобыла себе одежду. Языки пламени лизали крыши домов, и новость скверная: площадь возгорания уже большая, не один дом и скорее всего не два.

Я почти что свалилась с кровати, точнее, упала на нее своей пятой точкой, пострадавшей не меньше, чем все остальное тело, и, облизав кровящие губы, сказала:

— Собираемся и уходим отсюда. Будите всех, Анаис, если у тебя еще осталась та трава… ты говорила, что Фредо сможет идти?

— Куда идти? — неприязненно проворчала Анаис. — Ночью?

— Ночью. Сейчас до нас никому не будет никакого дела. Не до того, чтобы грабить других, спасти бы себя и то, что уже награбил.

— Вот еще глупости, — она уперла руки в бока. Говорили мы громко, а может, причиной были крики с улицы, потому что в дверях, не решаясь войти, маячили Жизель, Мишель, младенцы у них на руках, Фуко и Люсьена за их спинами. — Что, сильно горит? Потушат.

— А если нет? — парировала я. — Я опять же никого не неволю. Уходят те, кто хочет уйти. Люсьена и Жизель с детьми, Симон и Мишель возьмут одеяла, Анаис и Фуко помогут идти Фредо. Давайте, времени у нас очень мало, спускаемся вниз. Фуко, бери хлеб. Одевайтесь, на улице холодно.

— Куда мы пойдем?

Я сделала все правильно, мне было проще. Я знала их по именам, а значит, сразу раздала всем задания, и им в голову не пришло, что я никому из них не оставила выбора. Все идут, но Фуко почему-то засопротивлялся.

— К воротам, — пояснила я и, взяв Симона за руку, повела его к двери. Все расступились. — Их откроют, раз в городе начался пожар. Мишель, Симон, быстро возьмите пару небольших одеял и спускайтесь, Анаис и Фуко, дайте Фредо трав и выводите его тоже. Не копайтесь.

— Не откроют! — услышала я в спину, но даже не обернулась. Не откроют прямо сейчас, пока ситуация не критическая, но откроют, когда поймут, что город обречен, или даже чуть раньше. Они сами, те, кто запер ворота, удерут еще до того, как их сомнет обезумевшая толпа. И значит, мы должны оказаться там прежде всех прочих, кто сейчас лишь смотрит, но не спешит.

При любой эвакуации важны не только организованность и оперативность, но и распределение людских потоков. При пожаре — особенно. Избежать давки, избежать образования толпы.

— Быстрее! — рявкнула я и сама пошла по комнаткам собирать одеяла. — Большие не бери и тяжелые, если намокнут, все равно придется их бросить, просохнуть они не смогут.

Одеяла, как назло, были большие и невероятно тяжелые. Словно камнями набитые, но, скорее всего, они были просто стеганые, из шерсти, или ватные, кто разберет. Одно я скинула на пол, второе, больше похожее на плед, перебросила Мишель. Потом мне попалась куртка — драная, наверное, ее снял кто-то из забредших сюда мародеров и примерил хозяйскую, но мне сойдет.

— Пошли, — скомандовала я, — нам надо добраться до ворот как можно скорее. Симон, возьми у Фуко хлеб.

— Нам не откроют ворота.

— Что? — какое-то немыслимое упрямство. Разве что стражники сами успеют уйти, а ворота запрут снаружи, но это бред. Ни одно укрепление не закрывается извне, это не колония и не склад, задача — не пустить чужаков, а не запереть жителей в городе. И теперь мне то же самое твердил двенадцатилетний мальчишка.

— Нам не откроют ворота, — упорствовал Симон, глядя на меня исподлобья. — Из-за канваров. Дед встречал капитана, который выводил за плату людей, а от него получал немного припасов. Ворота открывали только страже.

— Тогда город не горел. — Мне некогда было с ним препираться. Да, я случайно узнала, чем промышлял извозчик Жак, впрочем, ничего удивительного, каждый выживает как может, и как может, так и наживается. Понятно, почему Жака особо не трогали, и хлеба этот говнюк мог бы дать нам и побольше. Я продешевила.

Мне пришлось остановиться, потому что Фуко и Анаис сводили вниз Фредо, и трава, которая стала причиной смерти двух человек, свое действие оказала. Фредо хромал, его шатало, шел он медленно, но не стонал. Мне показалось, что он в состоянии переставлять ноги лишь потому, что его направляют, куда идти. Он мог открыть рот и сказать, что я не Валер, а неизвестная госпожа, но вряд ли ему поверили бы и начали разбираться.

Колокол все звенел, крики не утихали. Промчалась куда-то лошадь, по всей улице мотало телегу, как будто она была без одного колеса. Но я понимала — видела, слышала — что это еще не паника, а суета, так, незначащее мельтешение, и значит, у нас еще есть время.

Я не стала смотреть, что на улице, просто отодвинула засов и открыла дверь.

— Где ворота? — спросила я у Анаис. Фредо висел на ее плече больше, чем на плече Фуко, и в самом деле был немного не в себе, как после наркоза. — Куда нам идти?

— Туда, — Анаис махнула свободной рукой. — Но зря стараешься, ворота они не откроют.

— Да почему?!

Я, конечно же, пошла вперед, и вопрос бросила больше в сердцах, чем рассчитывая получить ответ. Без разницы! Мы должны выбраться, пока пожар не охватил весь город. Отсюда я не видела, что творится там, где бушует пламя, но ветер разнесет его по крышам, и очень скоро.