Сражайся как девчонка (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 45

— Куда? — завопила я, когда Анаис, попытавшаяся уцепиться за лестницу, оступилась и съехала на коленях вниз. Ее подхватил Фуко. — Мы не сможем подняться!

Мне очень не нравится, что снова льет дождь и я карабкаюсь куда-то, хватаясь за скользкие камни. Никаких ассоциаций. Никаких. И придержала за плечо ревущую от испуга Мишель.

— Все сюда! — рявкнул Ару, он смог пристроить на лестницу Анаис и пытался забросить туда же Люсьену — метр до крайней, держащейся еще кое-как ступени. Ерунда для меня прежней, непреодолимое препятствие сейчас. — Сюда! Быстро!

Какого черта мы пытаемся забраться на холм там, где вся конструкция на соплях держится? Можно идти вперед по склону. Дольше, но никто не спешит, особенно на тот свет.

— Не смотрите назад! Не смотрите вниз! Лезьте выше! — надрывался Ару.

Вот это он зря — подсказал им, чего делать не следует. Анаис схватилась за остатки поручня, и он обломился под ее весом, но Анаис удержалась. За ней лезла Люсьена, прижимая ребенка. Жизель все еще возилась, пытаясь намотать слинг.

Я подскочила к ней, затянула концы пеленки на талии, после — на шее, пнула ее вперед и только тогда обернулась.

Они смотрели на нас — последние выжившие. Так в детских книжках рисуют стаю волков: полукругом сидят, ждут, пока жертва полностью обессилит и свалится с дерева, готовая к употреблению. Немного — особей десять, одиннадцать, вон еще один, и еще… пятнадцать, с лихвой на нас хватит.

Самый крупный канвар взревел и протянул вперед руку. Хари у канваров были недовольные, они начинали понемногу примерзать, но дойдет ли до них, что им давно пора закоченеть, когда рядом приятная и легкая добыча, на которой так замечательно выместить злобу?

Прошлая атака на крепость, удачная поначалу, пока матросы не подняли хай, была свежа в канварьей недолгой памяти. Они и на нас наступали тихо, выставив вперед руки — лапы? — как зомби в дрянном кино. Я быстро бросила взгляд на лестницу — кажется, все-таки все забрались, Ару ждал только меня.

— Валер!..

Канвары поднимаются по откосу, метров пятьдесят у меня есть в запасе. Я кинулась к лестнице, успев увернуться от пролетевшей сверху гнилой доски.

— Лезь, — сурово приказал мне Ару. — Давай лезь. Меня эта лестница все равно не выдержит.

Последний шанс? Я неожиданно для себя обняла его крепко, насколько хватило сил. От Ару пахло порохом, подземельем и тонной дерьма, и я смирилась, что эти запахи останутся со мной вечно.

— Прощай, — прошептала я, зная, что он не слышит. И, не дожидаясь ответных слов, подпрыгнула, стремясь ухватиться за лестницу.

Я старалась подтянуться на слабых руках, проклинала немощный век и не годных ни к чему его жителей. Перекладина выскальзывала, я почувствовала, как сильные руки подхватили меня и закинули выше, я вцепилась в деревяшку и поняла, что она не держится ни на чем и я падаю.

Размокшая земля встретила меня как мать родная, и как огромное количество матерей, которые вечно хотят «как лучше», окатила грязью с ног до головы. Я вскочила, готовая умереть, раз так сталось, и сперва меня сбили с ног, а потом опять земля задрожала.

— Лежи, — разобрала я слова Ару. — Они снова стреляют.

— Какого черта они стреляют по нам? — завопила я. — Кто это?

Грохнул залп из сотен орудий, над головой моей зачпокали пули. Я вжалась в землю, прикрытая телом Ару, и в ушах стоял противный вопль старухи. Канвары орали, пробивая истерический старческий визг, и еще, как мне показалось, я слышала человека.

— Ты живой? — спросила я, замирая от страха, когда на мгновение все затихло. Ару не ответил, но несильно двинул меня по башке. Удивительная у людей здесь забота, и странно, что ее в неизменном виде сквозь эпохи протащили в покинутый мной двадцать первый диджитал-век. Бью ради твоего же блага, а пора бы и научиться словам.

Еще залп, еще, и последнее — стон канвара и ружейный выстрел. И тишина. Ару подождал, слез с меня, я, отряхиваясь как собака, поднялась на четвереньки. Живая, и Ару тоже жив. Повезло. Повезло, что те, кто нас спас, нас не убили. Потрясающе повезло. Как бы к черту такое спасение.

— Где наши? — хекнула я. Рот забился грязью, я подавила рвотный рефлекс и вытащила склизкий лист, задрала голову — никого. И вокруг, сколько я видела, никого, кроме Ару, который тоже казался пустотой озадаченным. Никого, кроме кучи дохлых канваров.

Мистика?

Не критично. Главное, что мы живы. Оторвать головы и сказать спасибо от всей души тем, кто чуть не нашпиговал нас пулями, возможно, я смогу позже.

— Ну что, идем к нашим? — с легкомысленным смешком предложила я, вставая наконец на ноги. — Должен быть какой-нибудь путь наверх.

— Какого черта они по нам стреляли?

Мы шли, поддерживая друг друга, по мокрой траве, вымокшие как мыши, и волосы мои повисли паклей. Баня, я хочу в баню.

— Кого ты постоянно поминаешь?..

— Э-э… — Я шмыгнула носом и провалилась по лодыжку в чью-то затопленную нору, Ару дернул меня, чтобы я не свалилась совсем.

— Спасибо. Это что-то вроде… поговорки на кораблях, — выкрутилась я. — Матросские суеверия.

— Ни разу не слышал, — озадаченно признался Ару. — А стреляли — да по канварам, по кому же еще.

— А как же мы?

Ару пожал плечами. Я вздохнула. Убей врага, устрани потенциальную или мнимую опасность, сколько при этом погибнет невинных людей — плевать. Я отмела предположение, что нас посчитали за бунтарей, иначе добили бы непременно, но нет, они ликвидировали угрозу и ушли.

— Думаешь, это люди с корабля, который видел Симон?

— Возможно.

— Как-то быстро они здесь оказались, — усомнилась я и замолчала.

Идти было сложно, а главное — ни звука, ни оклика от тех, кто успел подняться. Я признавала, что это правильно, потому что опасности не смотрят в лицо, если есть возможность повернуться к ней задом, если риск получить пинок смерти в тыл ничтожен — беги, не бойся. Жизнь бесценна. Мы шли и не видели ничего похожего на тропинку или лестницу, но постепенно забирались выше. Часики тикали — прошло полтора, может быть, два часа, а конца пути не было видно.

Дождь утих. Перестал резко, словно наверху перекрыли кран, и мне стало немного легче. Странно, даже не холодно, но я двигаюсь, трачу энергию, а ела я не то чтобы досыта, так что скоро придет мне каюк. И, чтобы отсрочить неминуемое, я ускорялась и торопила Ару.

Слева показался расколотый холм — скала, поросшая прибитым ливнем бурьяном, и мы направились туда, не говоря друг другу ни слова. Я шла и завидовала Диане: ей повезло. Настоящий мужик не обязательно бритый с кубиками, он может быть и такой — грузный, надежный, заботливый, насколько умеет, готовый пожертвовать собой ради других и очень, очень неглупый. А у меня если и имелся тут муж, то какой-нибудь Жак или Мижану, причем последнее вероятнее. А если и не имелся, то будет, потому что где я здесь другого найду?

Матримониальные переживания прервал громкий свист. Очень странный, короткий и нервный. Ару придержал меня за плечо.

— Погоди. Это нехорошо.

— Кто это? — удивилась я. С какими обитателями этого мира я еще не знакома? С драконами? Только этого дерьма мне недостает.

— Канвары, конечно. Самка. Не знаю, как она тут оказалась, но это…

Свист повторился. Меня пробрала дрожь.

— У них есть привязанности и чувства. Но самки обычно сидят в логове, а если эта рванула за мужиком…

Свист прозвучал совсем призывно и коротко: «фьють», и обрушилось ржание лошадей, пальба и грохот.

— Да стой ты!..

Я дернулась, но вовсе не для того, чтобы взглянуть хоть одним глазком, кого там месят. С меня хватило по самое не балуй, а стрельба и лошади подсказали мне, что кто бы там ни был — это не наши. Крики боли и свист — Соловей-Разбойник какой-то! — заставили дернуться еще раз, шальная пуля залетела в наше укрытие и наткнулась на камень над моей головой. Я закрыла ладонями уши и посмотрела страдальчески на Ару.