Убиться веником, ваше высочество! (СИ) - Брэйн Даниэль - Страница 10

Монашка остановилась. Она была высокая, худая, уже пожилая, и смотрела на меня с неподдельным интересом. Я сбавила темп, подошла, помня, за что мне уже попало, уткнула взгляд в пол, руки с веником завела за спину.

— Благочестивая мать, брат Луи приказал мне найти сестру Клотильду, — учтиво протараторила я.

— Ты откуда? — спросила она озадаченно, и высохшая рука схватила меня за подбородок. Я вытерпела и умудрилась не встретиться с сестрой взглядом.

— Из деревни, — раз прошло вранье, и не стоит выдумывать новое. Еще я сообразила, как я могу разжиться платьем. — Можно мне тоже благонравно одеться, благочестивая мать? Я хочу быть как сестра. И… покушать?

Монахиня раздумывала. Я ждала. Идиотское положение — зависимость от всех, кто меня окружает, и то, кто я есть, не дает никакого повода надеяться, что это изменится. Я никто и звать никак.

— Как твое имя?

— Эдме, — вздохнула я и приготовилась к очередному удивлению, но монахиня сухо кивнула.

— Пойдем.

Я гадала, куда она меня ведет. Коридор, еще один, монастырь был старый, но на удивление чистенький — сестра Клотильда следит за тем, чтобы в святых стенах не устраивали свинарник. Монахиня остановилась перед дверью, смерила меня взглядом, пожевала губами.

— Приберешься тут. Разберешь все, а что нужно — постираешь. Потом придешь в трапезную.

Нет смысла доказывать, что я зверски голодна. К тому же в монастырях прием пищи по расписанию, и хорошо если не идет какой-нибудь пост, потому что одним хлебом сыта я не буду.

— Благочестивая мать? — с показной робостью пискнула я. — А когда уйдет дилижанс?

— Завтра утром. — Эта монахиня ничему не удивлялась — Покровительница смилостивилась надо мной и послала хоть одного человека, которому все до лампочки. — Если справишься с работой, можешь прийти посмотреть.

Почти как Золушка. Совсем здорово, если перед тем мне всю ночь не придется отделять зерна от плевел.

— Найдешь меня, — приказала сестра, — я дам тебе платье послушницы. Три года будет послушание, потом сможешь посвятить себя Покровительнице.

Она развернулась и пошла по своим делам, я прикинула перспективы. Работа — прекрасно, особенно если никто не будет меня дергать. Еда… тепло… комфорт — если где-то и есть это в избытке, то здесь, в монастыре. Мне повезло?

И я узнала, когда уйдет дилижанс. Толкнув дверь, я вспомнила свой разговор с Эрме: как-то мне надо дать понять с помощью камней, что час икс уже завтра.

В комнате — я не поверила глазам — была навалена куча одежды. Разной, но женской, и побогаче, и победнее, и я даже увидела свои обноски. Значит, сюда скинули все, что носили прибывшие на смотр девушки и женщины, и то ли монашки посчитали, что все теперь принадлежит монастырю, то ли сами женщины предпочли оставить себе чужую одежду. Да полно, за исключением маркиз и графинь здесь все носят что-то с чужого плеча.

И я опять задалась вопросом, что стало с прежними хозяйками этих платьев, например, того, что на мне надето. Какие бациллы уже ползают по мне и стремятся атаковать?

Если судить по платьям, то в монастырь привезли минимум сорок человек. Конечно, их было больше, наверняка знатные дамы отдали свои шмотки прислуге, маркиза тоже явилась не одна, и ее точно не схватили, как шваль подзаборную, прямо на улице. Я быстро отсортировала вещи, которые либо не подлежали стирке, либо в ней не нуждались — в основном это были куртки, верхние юбки и корсеты, а вот нижние рубахи и юбки требовали много труда. Я развернула одну рубаху, которая мне показалась чистой, приложила ее к себе — вот она как раз подойдет маленькой Марибель, а вот эта — Лили.

Тут меня осенило, и я стала копаться в шмотье более осознанно. Ловят четырех рабов, двух девочек и двух парней — так будут три девушки и один парень. Вот это должно налезть на Эрме, юбка ему коротковата, но не настолько, чтобы вызвать косые взгляды. Просто запутать тех, кто занимается поиском беглецов, а высокий воротник женской рубахи заодно скроет рабский ошейник. А это?.. Я повертела в руках нечто, похожее на монашеский апостольник или банальный чепец. На женщинах здесь я не видела ничего подобного, но отправляют принцесс из разных стран, стало быть, королевств несколько, а раз несколько королевств, то и мода в них может отличаться.

Я перебирала платья снова и снова, решая, что к какому костюму относится. Вот, кажется, одежда иностранки… вряд ли налезет на Эрме, но ничего, жить захочет — еще и не так раскорячится. Это пойдет Марибель, а это — Лили. Жано придется остаться мужчиной, платьев его размера мне сегодня не завезли.

Сообразив несколько тюков, я подхватила их и направилась к выходу. Платья оказались адски тяжелыми, с меня полил пот, с непривычки и от немалых нервов я заплутала, и никто не встретился мне в коридоре, разве что я услышала плач. К черту сочувствие, мне самой обрыдаться впору.

Наконец я увидела яркий дневной свет и поспешила на улицу. Навстречу мне шла знакомая монахиня с величавым священнослужителем, явно непростым, судя по одежде. Я прижалась к стене, не без удовольствия бросила тюки и уставилась в пол.

— Ты куда, Эдме? — спросила монахиня, поравнявшись со мной.

— Это она, сестра Клотильда?

Монашка, вероятно, кивнула, потому что священнослужитель пробормотал:

— Что же, хорошо, очень хорошо, — и они ушли. Я посмотрела им вслед — оставьте меня уже в покое, длиннорясые мои друзья, я только что нарисовала себе радужное будущее и оно меня устроило. Почти целиком.

Стараясь не думать о епископе, или кто он был, испортившем мне настроение, я перетаскала одежду во дворик, где проходил смотр кандидаток, часть барахла развесила где и как попало, а нужный тюк, оглядываясь, поволокла в подвальчик. Никого не было, но я опасалась, что за мной наблюдают… плевать, я же дурочка, скажу, что в садике больше солнца, и надеюсь, поломанные розы мне в наказание никуда не воткнут.

Я впихнула тюк в дверцу, пролезла следом сама. Тишина — я осторожно свистнула и не получила ответа.

— Эй! — позвала я. — Эй-эй! Пс-с!

Снова безрезультатно. Я начала растрепывать тюк и едва не заорала, когда услышала совсем рядом шаги.

— Напугал! — вызверилась я. Эрме, насколько я могла рассмотреть, смутился. — Я принесла одежду. И для Марибель, и для Лили. А вот этот костюм можешь надеть ты — и притвориться женщиной. Вас если и ищут, то двоих мужчин и двух девушек. Сбейте их с толку.

— Конечно, нас ищут, — невесело усмехнулся Эрме и странно прищурился. — Когда уходит дилижанс, ты узнала?

— Мог бы сказать спасибо, — буркнула я. Почему не сказал?..

— Я тебе заплатил.

Да, правда.

— Завтра утром. Сидите здесь, тут самое безопасное место. Еду… принесу, когда меня саму покормят.

— Денег у меня больше нет.

Испытывая необъяснимую обиду и непонятное чувство, что что-то пошло не так, причем по моей вине, я дернула головой и начала пробираться к выходу. Я не прошу у тебя денег, дурачок, просто… скройтесь отсюда и доберитесь до Астри, если получится. Я очень хочу, чтобы у вас получилось.

Мне даже не влетело за то, что я устроила за заднем дворе блошиный рынок. Я почесала спину — что же, название выгодных для всех сторон торговых площадок появилось не просто так, и притерпеться к насекомым будет проблематично…

— Эдме, иди-ка сюда.

Сестра Клотильда меня караулила. Я выругалась про себя — мне можно, я не настолько религиозна, тем более в мире, о котором знаю чуть больше чем ничего — и подошла, наклонив голову.

— Пойдем со мной.

Я хотела сказать, что еще не закончила, но подумала — может, покормят. Шли мы на этот раз недолго — поворот, и сестра Клотильда распахнула дверь, втолкнула меня в комнату, и я, осмелившись поднять голову, увидела сразу несколько неплохо знакомых мне лиц.

Епископ, его высокопреосвященство, монахиня, которая учила меня жизни вчера и сегодня утром, и — внезапно! — служанка маркизы, и все они смотрели на меня как на антикварную диковину или неведомую доселе зверушку. Оценивающе как-то они на меня смотрят, подумала я, и кольнуло неприятное ощущение, что они прикидывают, сколько дукатов за меня можно выручить. Много, конечно, никто не даст, на всех не хватит, на какой барыш рассчитывает служанка — неясно.