Я Алиса (СИ) - Лавлинская Николетта - Страница 13

Склисс, издав утробный рёв, перегородил шипастым боком тропинку, ведущую к дому, на которую я собралась ступить, а в голове в следующий же миг завопила сирена:

«Внимание! Отражена ментальная атака высокого уровня! Внимание! Покиньте радиус воздействия!»

Сработал ментальный купол, а в сознании медленно угасал шёпот: «Внученька, ну чего же ты так долго, я приготовила твой любимый кулеш, остынет же! А ну, живо в хату, мыть руки и за стол! Мы с дедом только тебя и ждём!»

Агась, минуточку, бабуль, я скоренько, бензина прихвачу и спалю к ебеням и тебя, и деда, и хату! Будешь знать, тварь подколодная, как мозги мне ломать!

Недолго думая, на всех парах полетела к соседям, где ещё утром приметила две канистры с горючкой, но за ненадобностью не стала трогать, я же не пироман какой.

Откат у навыка три часа, двадцать очков к ментальной регенерации позволят частично нивелировать урон следующей атаки, а в том, что она последует, я не сомневалась. Скорее всего, тварь, засевшая в доме, копит силы, иначе продолжила бы взламывать мою защиту.

Хрен там плавал! Я за спиной подлюку не оставлю, со свету сживу и не успокоюсь, пока не добьюсь своего! Трогать кулеш? Это она зря! Зацепила святое! А это вам не в «Пионерскую зорьку» писать «Здравствуйте, дорогая редакция», я подобного с рук не спущу!

Владение занялось огнём мгновенно. Старые брёвна весело трещали, стёкла в окнах лопались, словно мыльные пузыри, шифер взрывался громкими хлопками, сея шрапнель в разные стороны. А мы со Склиссом стояли неподалёку, с интересом наблюдая за всем этим безобразием. Сгорел весь мир, гори и хата!

Чердачное окно брызнуло осколками, и из него вылетела неведомая доселе тварь. Чёрное мохнатое тело, размером с крупный грейпфрут, на очень длинных, но тонких суставчатых лапках. «Богомерзкая дрянь», — подумала я и заорала на всю округу:

— Склисс! Фас! Мочи пидораса! Не дай ему уйти!

Мутант с низкого старта рванул наперерез ушлёпку, который пытался сделать ноги. Но не тут-то было. Монстр, не дав менталу ни единого шанса, догнал подлеца и пригвоздил копытом к запылённой дороге, смешав того с засохшими коровьими лепёхами. Затем, подняв квадратную башку к небу, победно заревел. Я достала пачку соли и, не распечатывая, вручила победителю.

— Ты это говно есть будешь? — обратилась я к Склиссу, пиная в его сторону труп паукообразного существа. На что монстр мне не ответил, а без всяких раздумий оторвал лапу менталу и с аппетитом захрустел хитином.

— Лут нужен?

Мутант покосился на меня, безразлично фыркнув, пнул копытом овоид в мою сторону.

— Ну вот и поделили: тебе вершки, а мне корешки. Всё по-честному, без обмана. — Я подмигнула Склиссу и принялась вскрывать контейнер.

Великое зелье здоровья, цена — сорок пять тысяч единиц опыта. Я присвистнула. Фигасе, расценки! Я тут полдня корячилась, уничтожая упоровских, хату родную спалила к ебеням собачьим, а подняла крохи. Это же сколько нужно пахать как ломовая кобыла, чтобы заработать на подобное зелье? Сорок пять тысяч?! Прижав флакон к груди, как родной, подумала: «Буду подыхать в корчах, а не выпью микстуру, лучше улететь на респ, чем спустить в унитаз прорву опыта».

Оставив пепелище за спинами, мы направились дальше по улице. Я заходила в дома, валила низкоуровневых мертвяков, вытаскивала их на свет божий, а Склисс споро утилизировал трупы, получая генный материал для перестройки организма, медленно, но уверенно наедая ряшку.

Дойдя до конца деревни, я наковыряла полрюкзака лута, подросла в уровнях на три пункта: в досье гордо красовалась десятка, неплохо сходили за хлебушком. С высокоуровневых детишек прилетело три очка распределяемых характеристик и два очка навыков.

Очки навыков пользовать не стала — пусть лежат до лучших времён, качать взломщика смысла нет, вот попадётся системный тайник или забреду по тихой грусти в хранилище ЦБ, тогда и подумаю. А сейчас пришло время искать ночлег. В домах останавливаться не хотелось. Кто там поселился на чердаках и в подполах — одной системе известно. Мне за глаза хватило недопаука, до сих пор кипит ярость благородная.

Это же надо, залез в голову, как к себе домой, и выудил из подсознания всю подноготную. А не будь у меня ментального купола и защитника в лице Склисса, высосал бы мозг, а может, и яиц в пузе отложил, с этих гадов станется. Ненавижу пауков, а пауков-перевёртышей ненавижу вдвойне.

На ночёвку устроилась засветло. Бродить в темноте по мёртвой Упоровке — тот ещё экстремальный вид спорта. Моим президентским люксом оказался банальный стог свежескошенного сена. Склиссу мой выбор понравился. Монстр, припав на все четыре копыта рядом с бесплатной кормушкой, принялся дёргать пахучий клевер.

Этот не пропадёт. Тварь оказалась всеядной. Не брезговала ничем. Даже кору с деревьев уминала за обе щёки. А пока я гонялась за очередным живчиком, Склисс умудрился выкопать червя размером с удава. Кольчатый, оказался безобидным и очень питательным. Монстр был впечатлён десертом, а я ощутила исходящие от него эманации довольства, что подняло мне настроение. Даже снизошла до ласк и почесала зверюгу между костяных плит, отчего тот заурчал и попытался лизнуть моё лицо. Терпеть не могу нежности телячьи. Щёлкнула Склисса по носу и полезла на стог вить гнездо.

Пятьдесят семь яиц-контейнеров — ровно столько я упокоила зомби за день. Ни одного выше пятого так и не встретила — должно быть, кормовой базы не хватило для развития личности. Естественно, я зачистила не все улицы, осталось ещё две. Но монотонная работа осточертела. Дорога звала меня всё настойчивей, а мне не хотелось бросать начатое на половине пути. Не любила я оставлять за спиной незаконченные дела. Буду потом ходить и маяться мыслью: «Как же там односельчане поживают, всё ли у них хорошо, не болят ли животики?»

Да и потенциальный лут жалко бросать. Что там в той Москве — неизвестно, а здесь тихая прокачка. Даже мелкие засранцы перестали напрягать. Приспособилась я к ним. Человек такая скотина — ко всему привыкает быстро. Неважно, хорошее это или плохое.

Сдаётся мне, что Дарвин был не прав в своей теории: мы не к обезьянам ближе, а к тараканам. Человеков даже дуст не возьмёт, не то что система. Не удивлюсь, если выжил как минимум миллиард особей. Надеюсь, что не золотой.

Стоило ли говорить, что мне похер? Наверное, стоило, ведь мне действительно похер на всё человечество в целом и весь мир в частности.

Система вскрыла тупым ножом моё нутро и вывернула наизнанку то, о чём я предпочитала не думать. Кто я? Социопат? Может, социофоб? Не определилась пока, слишком мало вводных данных. Необходимо пожить с годик в мире системы, а там и решу для себя. Навешаю ярлыков, клейм и статусов.

В данный момент у меня одна цель: выжить любой ценой. Если придётся идти по головам, я пойду и не споткнусь, пусть всё остальное человечество катится в далёкие ебеня, там ему и место.

Мы своими руками уничтожили дом, в котором живём. Как я сегодня без сожаления спалила бабкино наследство, так и мы всем миром, закусив удила, сжигали общее наследие, дарованное нам свыше. Винить и проклинать систему? Какие глупости. Хочешь найти злобного, во всём виноватого Буратино, загляни в зеркало на досуге. Вот такие вот пироги с зомбятами.

Короче. Теория о том, что система формирует лут на лету, полная говнина! А ещё я поняла, что система не просто баба, а грёбаная шопоголичка, которая днюет и ночует на Алиэкспресс, а тот бесполезный шлак, что скупает в приступах падучей, сливает выжившим через подпространственные каналы.

Я сидела повесив нос, глотая сопли обиды. Где мой лут, Зин?! Где кристаллы, где драгоценные магические гримуары? Где моя адамантитовая катана, наконец?! Пятьдесят семь овоидов! Это вам не попки морковкам откусывать!

Восемь одинаковых мультитулов! Ну хорошо, пусть будут. Запилю гирлянду, повешу на шею. Как раз пять мотков нейлоновой верёвки имеется в наличии. Системный рюкзак на пузо повешу, мне же одного мало! Три шлема с защитой первого уровня. Даже дырок для моих миленьких рыжих хвостиков нет. Да лучше по голове поленом прилетит, чем я напялю этот несуразный котелок, который, между прочим, не настраивается под владельца, ведь подшлемник система приложить забыла! Один оставила воду кипятить, второй приспособила под ночную вазу, а третий зашвырнула в кусты без сожаления.