Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия - Страница 11

— Я докажу!

Метнулся к сестре и грубо схватил за руку. Ноги заскользили по мраморному полу, и София чуть не упала, чудом сохранив равновесие, а брат уже разворачивал ее спиной к гостям. Мысли оборвал хруст корсета, сдернутый с платья. Шелковые шнурки затрещали и расползлись.

— Сомневаетесь, что она наша родственница! Смотрите!

Платье разъехалось в стороны, оголяя женскую спину до талии. София вскрикнула и дернулась бежать, но брат удержал:

— Молчи!

Его палец гордо указал на маленькую точку под левой лопаткой. Руна Дома. Врожденный знак власти. Символ княжеского рода. С такими рунами на теле рождались только чистокровные наследники княжеских семей.

У каждого Дома, а сейчас их насчитывалось девять: Дом Серебряного Волка, Дом Огненного Орла, Дом Бурого Медведя, Дом Янтарной Кобры, Дом Водяного Бобра, Дом Горного Оленя, Дом Черного Ястреба, Дом Песчаного Ирбиса, Дом Железного Вепря — руна была единственной и неповторимой. У Дома Огненного Орла она являла собой очертания молнии, накрытой сверху прямой чертой, и звалась «Ж а ра».

— Видите «ж а ру»? Все мы дети князя Эдуарда!

Принадлежность Софии к княжеской семье стала неоспорима, но Посланник почему-то не выглядел удовлетворенным.

— Оставьте сестру, — его глаза холодно блеснули, голос закаменел.

Будиш разжал стальной ухват, позволив дрожавшей девушке вырваться. Она не обернулась, лишь судорожно натянула на плечи платье и выскочила из зала Утренней Зари.

— Ваши действия недостойны князя, но еще больше, они не достойны брата, — презрительно бросил Святослав. — Что ж, сделка заключена. Мы забираем девчонку в качестве залога перемирия.

… София бежала по коридору, захлебываясь слезами. Униженная на глазах чужаков, она не могла найти себе места.

Брат разорвал атласное платье, как ненужную вещь. Позволил чужим мужским глазам скользить по обнаженной женской шее, спине и талии, точно она продажная девка лучшей Лавки Удовольствий «Шелковый Двор».

Послушница шумно выдохнула и столкнулась с Игорем, выходившим из покоев.

— Сестра! Ты плачешь? Гости обидели тебя?

На лице младшего брата вспыхнул гнев. Он попытался обхватить ее за плечи, но она отстранилась. Нестерпимо хотелось рассказать ему правду, услышать слова поддержки, а толку? Он не пойдёт против Будиша. Никогда не шел, не сделает этого и сейчас.

Резко мотнув головой, София скрылась в темном переходе.

Клара и Лиза явились в покои на закате. Золотое светило рухнуло за макушки зеленых деревьев, караул на внутреннем дворе дважды сменился, а вечерний сумрак выполз из-за горизонта.

Пожилая служанка бросила на кровать праздничный наряд и развернулась к Софии.

— Снимай одежду, девонька. Через полчаса прибудет Посланник, а успеть надо много.

— К ужину не спущусь, пусть Будиш не надеется.

Раздался звонкий удар — Клара шлепнула послушницу по губам. От неожиданности София растерялась — ее еще никогда не смели бить.

— Неблагодарная. У повелителя золотое сердце! Он старается, угождает этим северным варварам, устраивает представления и ужины, а ты хочешь его подвести! Снимай одежду.

Золотое сердце? У Будиша? София подавила злость — вот уж наглая ложь, но спорить со слугами не было сил.

Девушку нарядили в ярко-алое платье с бантами и рюшами, расшитое по длинным рукавам и подолу золотом и жемчугами. Вырез оказался еще глубже и откровенней прошлого наряда и почти не прикрывал грудь: наклонись — и она выпадет из корсета.

Брат издевается надо мной? Уж лучше б сразу приказал выйти на ужин голой!

— Задержите дыхание, сударыня, — попросила Лиза, зашнуровывая корсет на спине.

Затем открыла лакированный ларец, обсыпанный самоцветными камнями, и стала рыться в груде золотого блеска.

— Вот. Кулон из яшмы в оправе. То, что нужно. А к нему серьги и браслет. Великолепно.

— Ох, — старая служанка покачала головой, — хороша, но вряд ли эти дикари оценят. Северянам ведомо прекрасное. Эти грубияны не знают утонченности, не ценят изящества. Звери в человечьем обличие.

София недоверчиво поджала губы. Клара неожиданно напомнила сестру Миллу — любительницу слухов и собирательницу народной молвы. Та тоже, всякий раз уходя в Ипати на рынок, возвращалась не только с корзинами еды, но и целым мешком сплетен. Однажды принесла весть, будто в обрушении дамбы в Ильске виновны лейдские невидимки, желавшие насолить строптивому губернатору, а потом выяснилось — все случилось из-за проседания грунта. А еще, клялась, что лейдским лазутчикам приписывают внезапную смерть троюродного племянника Будиша — князя Яноша Аливанского, но на деле все оказалось гораздо прозаичнее. Перебрав на пиру горячительного, Янош решил прогуляться по ночному саду, где спьяну поскользнулся, свалился в искусственный пруд и захлебнулся.

— Пора, — Клара поправила воздушные юбки и открыла двери.

… Восточный Зал украсили в традиционные цвета Дома Серебряного Волка: синий и серебро. Большой круглый стол сервировали изысканными приборами, на высокие узорные спинки стульев набросили сребристые накидки.

— А, София, дорогая, входи, — Будиш улыбнулся. — Ты очаровательна.

Кроме князя в Зале толклись придворные и музыканты.

Среди прочих она заметила супругу Будиша — княгиню Марию, которая, впрочем, девушку цинично проигнорировала, не удостоив и взглядом. Еще брат Николай вместе с юной дамой. Лиза успела шепнуть, что средний князь крутил романы с несколькими девицами одновременно, и какую привел с собой на вечернее торжество — знал он один. В дальнем углу молчал мрачный Игорь. Но заметив сестру, оживился и даже улыбнулся в ответ на кивок.

Вдоль стены играли музыканты, аккомпанируя певцу, мычавшему балладу о сотворении мира Эфиром. А меж них, звеня бубенцами колпака, вертелся шут — тот самый, которого она заметила прошлой ночью в груде тряпья. Неприятный потешник нахально передразнивал певца, коверкая слова.

— Посланник прибудет с минуты на минуту, — пообещал Будиш и позвал сестру за стол. Но обманулся.

Святослав появился, когда первые блюда остыли, а музыканты, отыграв репертуар, занимали гостей повторами. Молодой северянин прибыл в компании двух герольдов и двух сопровождающих. София узнала их — первым был седой воевода; имени второго она не знала, но вспомнила его улыбку и стебелек, который он катал по губам, потягивая вино. Встретившись с ним взглядом, девушка испытала неожиданное волнение и потупилась, а вспомнив в какой откровенный наряд одета — еще и покраснела.

— Ваша Милость, пожалуйте за стол, — раскланялся Будиш. Он щелкнул, и слуги бросились убирать со стола остывшие блюда и подносить горячие.

— Господа, дамы, — прохладно молвил Святослав, обведя толпу, чуть дольше положенного задержавшись на Софии. В излишне открытом наряде и броском макияже, сестра Будиша напоминала продажную девку и выглядела крайне вульгарно.

Решил подложить ее под меня еще в Ипати? — усмехнулся Святослав, игнорируя «красоту» аргчанки.

Сам он и его люди предпочли одеться просто и неброско: белоснежные рубахи с воротниками-стойками, застегнутыми у горла. Походные кожаные куртки без украшений, узкие темные брюки и высокие сапоги. На поясах боевые клинки в ножнах. Заветы Сияния предполагали ужин праздничным, если обе стороны выдерживали надлежащие обстановке наряды, но лейдцы поступили иначе. Они в очередной раз принизили старания уделата, показав, что не считают ужин праздничным, а в собравшихся видят всего лишь вассалов, но не ровню.

Срединцы сделали вид, что не поняли намека (а что еще оставалось?).

Софию усадили напротив Святослава, и у девушки разом пропал аппетит. Не успела она взять прибор, Будиш ласково попросил:

— Сестра, вознесёшь хвалу богам?

— Я?

— Да, дорогая. Не я же провел в монастыре восемь лет, изо дня в день постигая нелегкое искусство песнопений во славу Богов, — улыбнулся уделатор. Вот только его улыбка была хуже плевка.