Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия - Страница 58

— Княжна… — позвала Верея, когда ладья причалила к белокаменной лестнице, ведущей в магазинчик Халифы, торговки восточными шелками и изысканными драгоценностями.

— Мне кажется, или вы все время о ком-то думаете? — Улыбнулась Гордана.

— Нет, госпожа — ветер взъерошил волосы Софии. — И в мыслях не было. Разве только о брате Игоре иногда.

Сестра князя поверила, а вот жена — ни чуточки. Поджав губы, покачала головой и первой вошла в лавку заморских чудес и таинств.

… С трудом высидев обед, заложница бросилась во внутренний двор к конюшням, где вчера Ивар спас ее от случайной гибели. Он не шел из головы, и даже все опасности и странности не могли вырвать из девичьего сердца желания увидеть коменданта «Западного Щита».

Он стоял у загона. Чистил коня и все оборачивался, будто ждал. Девушка выпорхнула из черного хода кухни и предстала перед ним в лучах полуденного солнца. В первую секунду Ивар прищурился, точно вспоминая, кто перед ним, а потом расплылся в улыбке.

— Какая радость. Не чаял увидеть вас сегодня. Ночью кто-то вломился в южные Башни, всех перевели в караул. Через пять минут мне надлежит заступать на дежурство.

— Жаль, — вздохнула София.

— Увидимся позже. — Он поклонился и ушел.

Весь оставшийся вечер София бродила по собственной спальне в состоянии полусна и грезила о нем, истомленная желанием ласки. В вазе из тонкого хрусталя благоухал букет ромашек. На прикроватной тумбочке в закатных лучах сверкал подаренный драгоценный гребень. Временами у девушки слезились глаза, и першило в горле. Но убирать, или избавляться от подарков Ивара она и не думала, наоборот еще больше к ним тянулась, касалась, вдыхала аромат.

Следующий день подарил княжне и коменданту полчаса. Он преподнес новый букет из желтых лютиков и маленькую нефритовую брошь в форме бабочки. Перед тем, как распрощаться, шепнул:

— Завтра у меня выходной. И я хотел бы просить вас о продолжительной встрече. Могу ли я надеяться?

— Да! — Не думая ни секунды, кивнула София. — Встретимся после полудня в Белом сквере.

— Я буду ждать.

Ивар в нетерпении переминался с ноги на ногу, сжимая в руках букет васильков, и поглядывал за каменный постамент. Мягкий шелест юбок, и София выпорхивает из-за сливовых стволов и окунается в аромат мягкой миндальной горчинки, перемешанной с мятой, лимоном и гвоздикой.

Мужчина расслабился.

— Вы пришли.

— Я обещала.

— Очень счастлив, — протянув ей букет, он вновь подозрительно сжал кулаки.

«Почему он так делает, — удивилась София, — волнуется? Или испытывает боль».

— Здесь неподалеку искусственный пруд, а рядом беседка, — из мыслей вырвал шепот Ивара. — Туда редко ходят. Уединимся вдвоем?

Излишняя внапористость мужчины смущала.

«Да, я ему нравлюсь. Но уж слишком открыто он это демонстрирует, будто пытается что-то доказать. Но кому? Мне? Или себе?»

София дернула плечом и нырнула в терпкие заросли Белого сквера.

Они вошли в сплетенную из ивовых прутьев беседку и сели на скамью. Северянин бросил на нее голодный взгляд. Сквозь колышущиеся ветви просматривалась аллея с фонтаном, где прогуливались придворные дамы и их кавалеры, а всего в нескольких сотнях шагов темнела стена княжеского дворца. С той стороны доносились переклички стражников, разговоры служанок, шум колес и фырканье лошадей.

Когда он взял ее руку и поцеловал тыльную сторону, София смутилась.

— Не пугайтесь. Я только хотел сказать… Вы прекрасны.

А потом вдруг навалился, заключая в страстные объятия.

— Знаю, как тебе тяжело во дворце Великого князя. Бесправная игрушка в руках Романа и его Дома. Сколько бы он не заверял, что не тронет, это не правда. Заложники нужны, чтобы шантажировать родные Дома. Сама мысль, что так подло используют невыносима. Я не позволю им убить тебя однажды.

София прижалась к Ивару и, слушая, чувствовала, как по щекам катятся слезы. Все его слова чистая правда. На мгновенье показалось, он заглянул в ее душу и единственный понял — как ей больно, страшно и одиноко средь бескрайних просторов севера.

— Я знаю, это прозвучит глупо, но я должен сказать, — торопливо бубнил Ивар. — Я полюбил тебя с первого взгляда. Еще там, в «Западном Щите». Когда увидел, что тебявезут, как последнюю преступницу под конвоем и сдают посторонним, был вне себя от ярости. Я помню твой взгляд. Одинокая и несчастная. Тогда-то я и понял, что должен найти тебя и спасти.

София всхлипнула, уткнулась ему в грудь, и букет васильков упал на колени.

— Я не могу требовать. Только могу попросить. Выходи за меня замуж?

Княжна на секунду перестала всхлипывать.

— Замуж?

— Да. Обвенчаемся тайно. Здесь в Стифополе или пригороде — не важно! А потом сбежим. Я увезу тебя отсюда. Подальше от всего этого кошмара. Хочешь, поедем на запад во владения Дома Водяного Бобра? Или подадимся на восток во владения Горного Оленя. А, может, желаешь увидеть жаркую пустыню? Никогда раньше не бывала в пустыне?

Она помотала головой.

— Так и думал. — Он сжал ее так сильно, что стало трудно дышать. — Тогда бежим во владения Дома Песчаного Ирбиса. Главное, только ты и я. Осядем где-нибудь на окраине Эрусаллэма, купим домик, разведем сад. За время службы в «Западном Щите» я скопил кое-что. Не тысячу сталлов, но на первое время хватит. Я найду работу. Ты займешься хозяйством. София, согласна… быть моей женой?

Девушка молчала с минуту, чувствуя, как напряженно дышит Ивар.

— Согласна, — глухо выдохнула и ощутила, как мужчина расслабляется. Будто от этого зависит его жизнь.

Ивар приподнял ее голову за подбородок и страстно впился в губы.

Княжну окатило жаром. Щеки загорелись огнем, когда мужской язык грубо вторгся в ее рот. Синие васильки посыпались под ноги. Стоял теплый и солнечный день, но не настолько жаркий, чтобы кожа раскалилась докрасна, а по вискам потек пот.

Но София вспыхнула, и от этого стало страшно.

Жених целовал настойчиво и даже болезненно, прикусывая губы и сжимая грудь ладонями. Не желая останавливаться, потянул ее в омут греха. Его руки ловко расшнуровали корсет, оголив девичьи плечи. Он проворно задрал подол, обнажив ее колени. Теплая, чуть влажная мужская рука легла на лодыжку и медленно заскользила по бархату кожи к ее запретному лону.

София нервно втянула воздух. Тело напряглось в предвкушении долгожданных ласк. Он опрокинул ее на скамеечку и подмял под себя, со всей страстью покрывая оголенные плечи и ключицы поцелуями. Его рука гуляла у нее под платьем, вторая срывала корсет, а что-то твердое и острое уперлось в низ живота.

Неожиданно в душе разлился холод.

Вместо удовольствия — она испытала странное чувство, похожее на отвращение, от которого передергивает, как при судороге. София чувствовала — его влажные, настойчивые руки дарят не нежность, а боль. Сухие губы мнут сердито и без любви. Страх сковал тело — кто-то чужой толкает ее в объятия коменданта противоли и ему это почти удалось. Но сама София не готова, не хочет. По крайней мере, сейчас.

— Стой!

Он недовольно поднял голову и поглядел на ее искусанные губы.

— Что не так? Все равно ведь поженимся.

И снова придавил, не дав ни единой попытки сопротивляться.

Мужские губы жадно впились в нее, пресекая попытку крика, а настойчивые руки сорвали тугой и плотный корсет. Еще пара минут, и платье, соскользнув, оставит ее совсем обнаженной. И тогда она его будет не остановить. Сердце забилось, как пойманная птица. Голос разума прорвался сквозь пелену, которая опутывала сознание последние несколько дней.

Так нельзя, не сейчас! Она едва с ним знакома!

София вывернулась в последний миг и закричала:

— Остановись!

Комендант вздрогнул как от удара плети по спине. На секунду замер, тяжело дыша. Кажется, его остановили не крики беспомощной девушки, а внезапно близкие шаги княжеской стражи, шагавшей по аллее с фонтанами.

— Я потерял голову, — хрипло выдохнул и отстранился. Его взгляд был полон злости и разочарования.