Я почти граф. Книга VI (СИ) - Дрейк Сириус - Страница 13

Сурков-старший и Надя переглянулись.

— Позвольте я, — улыбнулась моя помощница.

— Пожалуйста! — махнул он рукой и сел за стол с чашкой кофе.

— У Илларионова была жена, — начала рассказывать Надя тоном заботливой мамочки.

— Так.

— У них имелись как семейные счета, так и личные. После смерти графа его вдове остается ее счет с деньгами и половина семейного. Счета Илларионова принадлежат тебе, — она взглянула на Суркова, и тот кивнул. — Но иногда супруги успевают снять деньги с семейного счета и перевести на свой. И даже со счетов покойного.

— Я сейчас задам глупый вопрос, но, возможно, у них просто не осталось денег? — предположил я.

— Нет, такого не может быть, — ответил граф Сурков. — У жен, если они не работают, на счету должно лежать минимум двадцать процентов от сбережений мужа. Как раз чтобы не остаться у разбитого корыта в случае непредвиденной ситуации. Так сказать, страховка от государства. Конечно, это касается только проигрыша в войне.

— А жена Илларионова перевела деньги себе со счета, половина которого теперь по закону принадлежит барону, да? — уточнила Надя.

— Совершенно верно, и у нее был доступ к нескольким личным счетам графа, — дополнил Сурков.

— По сути, она украла у тебя деньги!

Я пока не стал делать поспешных выводов. Судя по всему, жена Илларионова скоро окажется в кабинете. И тут за дверью послышалась ругань. К нам постучались, и вошел тот самый служащий банка.

— Вы не имеете права блокировать мои личные счета! — кричала женщина за дверью.

— Дмитрий Владимирович, мы привели ее…

— Спасибо, Виктор, пусть проходит, — кивнул Сурков.

И в кабинет влетела та самая дама, которую мы встретили у Островского. Однако на этот раз от ее печали по потерянному мужу не осталось и следа.

Мне же удалось разглядеть ее получше. Довольно высокая худая женщина неопределенного возраста, но скорее всего старше, чем выглядит. В черной траурной шляпке, приталенном брючном костюме того же цвета, на невысоких каблуках. Лицо без запоминающихся черт, разве что небольшая горбинка на носу, но выглядела она гармонично. Можно даже назвать эту женщину симпатичной. Едва ли такая шишка как Дирижер стал бы заводить себе некрасивую жену.

— Добрый день, Марта Борисовна, присаживайтесь, — пригласил ее Сурков на диван у стены, куда она мигом плюхнулась.

— По какому праву… — начала она, но Сурков ее быстро прервал.

— Марта Борисовна, разъясните причину, по которой вы сняли деньги со счета мужа и из семейной ячейки и перевели их на свой? И сразу после смерти Владимира Серафимовича, — сделав глоток кофе, граф мигом приобрел серьезный вид.

— Я в своем праве! Этому щенку и так досталось все имущество! Куда теперь мне ехать? — Илларионова даже не скрывала своего пренебрежения ко мне, оно и понятно. Вот только, кажется, она забыла одну маленькую деталь. Ее муж гребаный гангстер высшего эшелона.

— Насколько мне известно, — Сурков-старший достал листок со списком. — На вас переписаны и находятся в полном вашем распоряжении два загородных дома, один под Казанью, второй в Красносельске. Также вы владеете гостиницами в Петербурге, Казани и Москве. Восемью магазинов женской одежды. Тремя дорогими автомобилями. И пятьюдесятью миллионами рублей на личном счету. — Он отложил листок и пристально посмотрел на женщину.

— И что? Этого может не хватить, — пожала Марта Борисовна плечами. — У меня умер муж. Его убили! Вот этот ублюдок его убил и лишил всю семью достатка! И я еще и должна ему отдать все, что заработал мой Володя? Да ничего подобного!

Похоже, веских аргументов у нее не было. Оно и не удивительно. Всю жизнь прожила за счет бандита, ни в чем себе не отказывая, тратя деньги направо и налево. Даже после Дирижера, судя по тому списку, который зачитал Сурков-старший, она могла жить безбедно до самой могилы. Только пусть найдет хорошего управляющего. Однако она почему-то решила, что ей причитается все из «заработанного» Илларионовым.

— Какая наглая и дерзкая особа, — усмехнулась Лора. — Жаль, что глупая.

Но она уже не останавливалась, а Сурков не перебивал. Наверное, ждал, пока Марта Борисовна выговорится. Мы выслушали душещипательную историю, как она любит ходить по магазинам и как они познакомились с мужем. В конце она зачем-то упомянула про Музыкантов. Ну точно ума у нее с горсть…

— Какое это имеет отношение к деньгам? — не выдержала Надя, перебивая словесный понос Марты Борисовны.

— А это вообще не твое дело! — фыркнула Илларионова с видом королевы положения, однако я бы сказал наоборот. — Все имущество, на которое я имею документы, уже переписано на меня!

— Ну и что? — вздохнул я, и тоже посмотрел на Надю и Суркова. — По закону мы же можем вернуть все это?

Они синхронно кивнули.

— Видите! Так что ваши истерики — просто истерики, — улыбнулся я. — Забирайте то, что принадлежит вам, и исчезните из моей жизни. Или будем разговаривать по-другому.

— Ах ты мелочь! — она вскочила. — Мало того, что ты убил моего мужа, так еще и смеешь мне угрожать⁈

Под фразой «разговаривать по-другому», я подразумевал силу закона, а не побои, но неплохо бы и напомнить ей кое о чем.

— Ваш муж был бандитом! — чуть повысил я голос, придавая ему металла. — Он убил достаточно людей, чтобы стать настоящим боссом мафии не только в Красноярске, но и в Широково. Подмял под себя большую часть города, пытался запустить руки в КИИМ, убивал всех, не жалея ни женщин, ни детей. У меня во владении целая деревня людей, которых он хотел пустить на органы! Это грязные деньги, которые я заслужил по закону, и ты к ним не имеешь никакого отношения. А если и имеешь, то я могу позвонить в следственный комитет, и они займутся тобой. Так что прошу последний раз — отдай мои деньги. Все, что принадлежит тебе, я трогать не буду.

— Конечно, я не имею к преступным деньгам никакого отношения, — фыркнула она. — Но все же, моральный ущерб…

— Твой муж хотел сам меня убить, только без объявления войны. Но думаю, ты это и так знала.

— Конечно же, нет! — воскликнула Марта Борисовна, гордо выпятив грудь в приступе благородства.

— Врет, — заключила Лора. — Просто максимально пиз… Врет.

Я подошел к Илларионовой поближе и наклонился, заглядывая в глаза.

— Так что ты не получишь ничего сверх того, что тебе причитается, — я слегка улыбнулся. — Но так и быть. Могу оставить еще один загородный дом под Москвой.

Почему я так с ней грубо? Потому что ей было глубоко наплевать на своего мужа. Причем давно. Ее волновали только деньги и она сама. Поэтому Илларионова так отчаянно пыталась загрести под себя все, что могла.

— Ну как, Марта Борисовна, мы пришли с вами к консенсусу? — спросил Сурков-старший.

Вдова посмотрела испепеляющим взглядом на графа, затем на Надю, а потом уже и на меня. Выбора у нее не было. Либо так, либо через суд, где она еще потратится на издержки государству и все равно проиграет. Уж это она должна знать.

— Да, пришли, — процедила она сквозь зубы, вскочила и пошла к выходу.

— Куда же вы? — удивился Сурков и пододвинул к краю стола несколько листочков. — Распишитесь тут.

Женщина подошла к столу и посмотрела на бумаги.

— Что это?

— Свидетельство, что мы мирно перешли к решению вопроса. Передача «случайно» переведенных средств обратно барону и подтверждение вашей доли супружеского имущества, — уверенно проговорил Сурков.

— Ничего себе, и он заранее подготовил эти документы? — удивилась Лора. — Но… Как он… — и моя помощница на секунду замолкла и показала, как паренек, который привел Илларионову, незаметно всунул ему бумаги. — Хитро и красиво.

Вдова Илларионова внимательно прочитала все пункты и с большим недовольством поставила подпись.

— Теперь вы, Михаил Викторович, — и граф пододвинул мне те же листки.

Я тоже подписал бумаги.

— Это тебе с рук не сойдет! — шепотом, чтобы услышал только я, сказала разъяренная женщина и пулей вылетела из кабинета.