Очень Страшный Властелин. Том II (СИ) - "Лемор" - Страница 16
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая
— Для антуража, — надел воплощенные белые перчатки.
— А маска на лицо зачем?
— Для лучшего погружения в ощущения, — надел белую маску на лицо.
— А… а халат? — не мог найти себе места домовой, не спуская взгляда с прикованной к операционному столу Любочки, всеми силами пытавшейся вырваться из заточения.
Она верещала так громко, как не верещала ещё никогда, видимо, чувствуя, что скоро должен произойти акт проникновения в чужую душу. Впрочем, из-за звуков, издаваемых другими ужасами, особого впечатления не производила.
— Не отвлекай меня, — не захотел я продолжать этот разговор. Мне это всё нафиг не нужно было, но мой мозг решил, что если делать операцию — то только в специальной операционной безумного учёного.
— Э-э-э… — совсем стало неудобно домовику. Плохое из меня Дитя Конца, однако, раз я скорее выбиваю из себя домовика, чем пугаю. — П-простите, Страшный…
— Бывает, — любезно махнул рукой, наклонив голову к Любе.
Она сразу попыталась вцепиться в меня своей пастью. Погладил Любочку по голове, стряхнув с рук всех ползущих из неё иллюзорных червей, начавших вести излишне нездоровую деятельность.
Впрочем, далеко я им уползти не давал, лёгким воздействием на реальность (которая в моем же внутреннем мире подчинялась почти беспрекословно) убирая эти иллюзии. Вот что значит таблетки для похудения. Ничего хорошего не будет — факт.
Чуть помотав головой, отогнав бредовые мысли, стал намного серьезнее.
Положил руку на голову женщины, после чего начал поглощать энергию в ней, собираясь оставить самый минимум для существования. Люба сдавленно зарычала, испытывая явно не самые лучшие ощущения, но, к сожалению, отправить в бессознательное состояние не получится — мне ещё напрямую работать с её энергетическими мозгами, в конце концов, а там так или иначе приятного будет… вообще не будет. Услышал на краю сознания испуганный вскрик домовика. Не став его слушать, мысленно отправил в другую комнату.
Мешает. Наивно думал, что он будет относиться к этому адекватно. Жаль.
Иллюзорные черви исчезли, тело ещё неразумной твари практически полностью высохло. Ужас передо мной сейчас находился на грани того, чтобы исчезнуть навсегда. Этого я и добивался.
Следующий этап — сознание.
Соприкоснулся своей силой с её энергетическим центром, невооруженным взглядом видя, в насколько же он в плохом состоянии. Одна из клеток, в которой была первая партия необходимой для меня и Любочки энергии, исчезла. Самого разного рода создания сразу попытались то сбежать, то на меня наброситься, но бесполезно.
Не переводя взгляда, поднял руку, сцепив разом порядка тридцати ужасов. Почему-то нахлынуло сильное чувство ностальгии.
Кажется, я подобной фигней очень, очень долго занимался в мраке.
Мамин доктор… А ведь действительно.
С такими мыслями, иногда улыбаясь, приступил к работе.
***
— Вроде получилось, — воплотив прямо в операционной диванчик, умостился на него, разглядывая труды проделанной работы.
Ранее лысая женщина с дырой в животе преобразилась в девушку с длинными волосами, приятными чертами лица и, естественно, без всяких дыр. Лишних, кхе-кхе, прошу прощения.
Основа внешнего вида ужаса зависит от его восприятия — энергетические существа, как-никак. Либо того, каким его породили люди, если это существо из веры, либо, что тоже нельзя отрицать, план существования. Тут список длинный, конечно, но в случае с Любой ситуаций завязана в первую очередь на восприятии. Если точнее — у Любочки была настоящая зацикленность: в осколках её раздробленного сознания переплетались между собой образы безумной боли в животе, ощущения того, словно в нём копошатся черви, медленное облысение, и всё наступающее отчаяние от осознания того, что спасения нет.
Ещё и мелькавший домовик, с ужасом на неё смотрящий, хороших впечатлений говорящей не добавлял, ситуацию, по факту, лишь усугубляя. В конце концов, нас воспитывают так, что мужчина и женщина по-разному воспринимают свою красоту, и даже так могу сказать, что для многих представителей мужского пола внешний вид очень важен, а что касается дам? Смотреть за тем, как ты медленно превращаешься в уродливое нечто, за чем наблюдает давно родное существо, по-настоящему ужасающе.
Кто бы не отравил Любочку, он явно знал, что делал. Или знала — как знать.
— Пора выпускать Кракена, — чуть устало, но от этого не менее расслабленно вздохнул я, чувствуя приятную прохладу по всему телу и лёгкость на душе.
Часть ужасов поглотил, часть перевёл в чистую энергию и потратил на эволюцию для Любочки, корректируя её образ по ходу. Это был совершенно уникальный и очень интересный опыт.
Передо мной появился домовик с растрепанными волосами, часть из которых он, кажется, вырвал, налитыми энергетической кровью глазами, видневшимися сквозь волосы, помятой одеждой и начавшими удлиняться ногтями, которыми он был готов вцепиться в кого угодно.
Ничего мне не говоря, коротышка подошёл к своей Любе. Понимая, что из-за высоты операционного стола она вне его досягаемости, воплотил небольшую лесенку. Домовой, видя от меня такую заботу, повернул на меня взгляд.
— П-простите, Злой…
Я махнул рукой, улыбнувшись.
— Скоро она должна проснуться. Тебе повезло, коротышка. — Правильно поняв непонимающий взгляд домового, пояснил: — Твоя Любочка цеплялась за свои воспоминания даже после смерти. Мне удалось восстановить больше, чем я изначально думал.
Ещё этот процесс стимулировала поступавшая быстро энергия, помогавшая срастить с собой отдельные участки уцелевшей памяти. Конечно, в процессе были и ошибки, из-за чего у неё могут появиться «фантомные» воспоминания, но я и без того был горд своей работой. В конце концов, не просто использовал магию, а сам по крупицам собрал разум.
Домовой, не веря в своё счастье, расплакался, обняв девушку, после чего начал гладить её по светлым волосам.
— М-мне нужно привести себя в порядок! — словно молнией ударило коротышку, после чего он выбежал из воплощённой операционной безумного учёного, побежав, видимо, к себе в квартиру.
Я же остался сидеть на диване, отдыхая после этой… энергетической операции.
В голове мелькали образы многих кругов и языков, но постепенно забывались — моя память просто не могла справиться с такими объемами информации, которые я достал по ходу работы. Мелькала и вроде бы интересная информация по мраку, но ничего нового, увы, узнать не удалось.
Вскоре же Любочка проснулась. Необычно проснулась:
— А-а-а-а-а!!!
Девушка в безумном визге резко вскочила с операционного стола, схватившись за свой живот. В процессе исправления её образа та одежда, что была, исчезла, так что, наверное, ей стало холодно.
— И чего ты кричишь? — отдыхая на диване, с сомнением в её адекватности, спросил.
Хотя, стоп. Зря, наверное. Ладно, был неправ.
Девушка, державшаяся за свой живот ещё где-то с минуту, вся трясясь, видимо, таки начала воспринимать реальность (моего не совсем реального внутреннего мира, точно) адекватнее.
— Г-где я? — рефлекторно прикрыла себя руками Любочка, осматривая неестественно большую операционную круглыми глазами.
Хороший знак.
— Мне лень рассказывать, — признался я. — Придёт твой домовик и всё расскажет.
Девушка уставилась на мелкого школьника в белом халате, видимо, не понимая, что происходит.
— Я мертва? — каким-то странным голосом спросила она.
— О, — приподнял бровь. — Как конкретно поняла?
Любочка, не ответив, захихикала, после чего взяла и разревелась.
— Не знаю! Не знаю, не знаю… Просто знаю, что мертва…
Логично. Впрочем, это нормально — память у неё состоит, по большей части, из осколков. Она может не помнить, как её зовут, но с лёгкостью, например, общаться на трёх-четырёх языках.
- Предыдущая
- 16/64
- Следующая