Дракон из сумрака - Жнец Анна - Страница 17

Чтобы почувствовать себя настоящей. Чтобы не замерзнуть насмерть.

— Поцелуй. В благодарность я хочу поцелуй. Можно?

Глава 11

— Ты разрешишь мне себя поцеловать?

Мои слова заставили Ильди дернуться, будто от удара кнутом. Его плечи напряглись, а по лицу пробежала судорога. Такого поворота он явно не ожидал. Сколько раз я говорила, что не стану его домогаться, и он успел поверить, успокоиться, а тут…

Притворившись, что не замечаю его страха, я поднялась со стула и потянулась к желанным губам. От моей руки эльф отшатнулся, как от ядовитой гадюки.

— Можно?

Ответ был очевиден: Ильди упорно отворачивал от меня лицо, но я все равно осторожно коснулась кончиками пальцев ранки в уголке его рта.

— Я буду нежной. Позволишь?

— Нет. — Пленник резко выдохнул и попятился, а потом посмотрел на меня с болью, словно ожидая насилия.

— Хорошо, — я вскинула руки в жесте капитуляции и снова опустилась на стул. — Нет так нет.

— Что?

Теперь Ильди выглядел растерянным. Не верил, что можно просто сказать «нет» и тебя оставят в покое?

— Приляг, отдохни, — кивнула я на постель, предлагая пленнику устроиться рядом с Фаем, места на кровати было предостаточно. — Через два часа выдвигаемся в Сумеречные земли.

Самой мне спать не хотелось. Вернее, я чувствовала, что не смогу отключить разум при всем желании, несмотря на поистине грандиозную усталость. Слишком много впечатлений за день. Лягу — буду бесконечно прокручивать в голове одни и те же события.

— Ну? Чего ты на меня уставился?

Пока я передвигалась по шатру, прикидывая, что взять с собой в дорогу, а что оставить здесь, в Троелевстве эльфов, Ильди не сводил с меня глаз. Словно не верил, что я не собираюсь принуждать его к поцелую.

Забавный он, конечно. Сам предложил отблагодарить меня за помощь. Неужели не понимал, что ничего ценного у него нет? Вообще ничего нет, кроме собственного тела. Даже одежда на нем и та — с чужого плеча. В таком случае каким образом он хотел отплатить мне за услугу?

— Что ты планируешь делать с нами там… по другую сторону Завесы?

Разумеется, его тревожил этот вопрос. А кого бы на его месте — нет? В конце концов, я утаскивала пленников не в другую страну, пусть даже и очень, очень далекую, — в иной мир. Мир, о котором ходили самые жуткие и невероятные слухи. В страшную сказку, где, сокрытые мраком, обитали чудовища из кошмарных снов. В бесплодные земли, откуда самостоятельно не вернуться, особенно эльфу, не владеющему ни крупицей магии.

Что я планировала там делать с пленниками? Какую участь им готовила? Наверное, он весь день не мог перестать об этом думать.

— Ты не убила нас, — прошептал Ильди, нервно комкая ткань туники на животе. — Не отправила в «Воль’а’мир» письмо с требованием о выкупе…

— А стоило? — я скептически изогнула бровь. — Владыка клана заплатил бы за вашу свободу? Твои родители?

Эльф отвел взгляд, притворившись, будто моего вопроса не было.

— Ты не даешь своим людям использовать нас как постельных рабов и не трогаешь сама.

— Я попросила поцелуй. Ты не согласился.

— Даешь нам выбор, — Ильди покраснел и неосознанным движением коснулся ранки в уголке рта. — Кормишь, лечишь, защищаешь, за… — он осекся.

— Ну, давай, договаривай.

— …заботишься, — эльф как будто сам удивился этому слову, пришедшему на ум: враг, Чудовище из Сумрака — и вдруг заботится. Впрочем, мы уже выяснили, что не такая я и злодейка, особенно, если как следует шарахнуть меня по голове магическим шаром.

— Может быть… — Ильди взглянул исподлобья и облизал губы.

Ясно. Сейчас последует неприятный вопрос, перед которым пленник собирается с духом.

— Может быть, ты нас… отпустишь?

Впервые с того момента, как мы вернулись в шатер, Фай на кровати зашевелился. Прислушивается, гаденыш?

— Отпустить? — Я скрестила руки на груди, отчего-то почувствовав глухое раздражение. — В Кипящие болота?

Ильди вздрогнул.

— Куда вам идти? После всего случившегося вы — изгои. Во всех трех кланах Троелевства. Нигде вас не примут. Останетесь жить в лесу отшельниками?

А вот и наша спящая красавица наконец подала признаки жизни. Фай выпутался из одеяльного кокона, растрепанный, с лихорадочно горящими глазами, и зашептал:

— Отпусти нас, великая эйхарри, мы никому ничего не скажем. Раны заживут, и никто не узнает, что с нами случилось. Это останется нашей тайной.

— Может, ты и жениться вздумаешь на чистой деве? — с неприязнью выплюнул Ильди. — Будешь прикасаться к ней вот этими грязными руками? — он с отвращением посмотрел на свои ладони. — Целовать оскверненным ртом? Обманешь ее родителей? Те будут думать, что отдают дочь за благородного мужчину, в то время как на самом деле тебя… толпой.

Его глаза влажно заблестели, но, к моему огромному облегчению, слезы высохли, не успев пролиться.

— Станешь всем врать? Всю жизнь?

— Да! Стану! Всем врать! — разозленный Фай вскочил с постели.

Ничего себе, какой бодрый, а весь день притворялся больным. Видимо, надеялся, что на него, полудохлого, никто не позарится.

— Всем буду врать. И женюсь. На чистой деве. И детей заведу. Потому что не виноват в том, что со мной сделали!

Я стиснула зубы и вышла из палатки, потому что в висках внезапно загрохотало и боль стальным обручем сдавила затылок. Там, снаружи, я долго дышала свежим лесным воздухом, наблюдая за силуэтами людей, скользящих во мраке ночи.

Фай прав. Они не виноваты и заслуживают нормальной жизни. Но черта с два я их отпущу. Слишком они теперь много знают, да и Мерида говорила, что есть способ исцелять душевные раны.

Когда я вернулась в шатер, Ильди подбирал с пола разбитую посуду. Кто-то из них двоих в порыве ярости опрокинул стол с остатками ужина. Сгорбившись, Фай стоял в самом темном углу палатки, спиной ко мне, и его плечи содрогались. Услышав мои шаги, он торопливо вытер глаза рукавом туники и поспешил мне навстречу.

— Великая эйхарри, — он пытался изобразить на лице что-то вроде очаровательной улыбки, но получалась гримаса. — Располагайся, — Фай галантно подвинул мне стул, и от удивления я даже на этот стул села.

Дальше моя челюсть лишь продолжила свое стремительное падение, ибо ушастый опустился передо мной на колени. Представитель самой гордой расы на земле опустился на колени перед врагом! Причем как он это сделал! Не униженно, а словно соблазняя меня своей покорностью.

Взглянув на сородича, Ильди покачал головой и продолжил подбирать черепки с пола. Фай же с боязливой осторожностью коснулся моей обутой в сапог ноги.

— Великая эйхарри, впереди трудная дорога, позволь мне размять твои ступни, снять усталость.

Что?

У меня отнялся дар речи.

Услышанное заставило Ильди сначала застыть каменным изваянием, с осколком глиняной миски в руке, затем психануть и сбежать за ширму для переодеваний. Вероятно, поведение соплеменника возмутило эльфа до глубины души.

Фай снова привлек к себе внимание прикосновением к щиколотке. Он смотрел на меня с легкой, неуверенной улыбкой, снизу вверх, и в его глазах читалось, что он готов на все. Сделать массаж ног, лечь на кровать и отдаться, подарить поцелуй, в котором мне отказал Ильди. Мой внезапный уход из шатра во время спора ясно дал понять, что надеяться на свободу не стоит. Оставалось принять новые условия и бороться за место под солнцем. И, похоже, самое лучшее место под солнцем, по мнению Фая, — в постели эйхарри.

Может, принять его предложение? Позволить о себе позаботиться, а потом отправиться вместе в кровать и забыть о проблемах, растворившись в физическом удовольствии?

Я ведь хотела согреться, хотела почувствовать себя живой, настоящей, а не тенью чужой личности, призраком, который в любой момент способен исчезнуть без следа. Сейчас я безумно нуждалась в близости, в том, чтобы ощутить на себе или под собой тепло человеческого тела. Но то, что предлагал Фай, было подделкой. Ненастоящей заботой, ненастоящим желанием. Такое не согреет.