Дракон из сумрака - Жнец Анна - Страница 40

Шипение и треск. Взрыв, искры, летящие во все стороны.

— Ну же, защищайся, ответь мне, колдуй! — глумилась Сумеречное чудовище. — Ох, прости, забыла. Тебя ведь учили только бытовым чарам. Помыть магией полы, оттереть с одежды грязное пятно — вот все, что ты умеешь. Из тебя готовили служанку, а не королеву.

Права. Иданн была права. В ночь нашего рождения она пришла в этот мир первой, опередив меня на несколько роковых минут, и получила все — власть, деньги, титул, лучших учителей магии. У меня же сначала отняли свободу, а теперь собирались — и жизнь.

Мои навыки в бою были бесполезны. Я могла превратить клочок своей туники в матрас, но не сотворить огонь, чтобы поджарить того, кто пытался меня убить.

Уклоняясь от проклятий, я косилась в сторону Эвера.

По шею! Почти по шею! Теперь эльф, как я и молила, держал руки над головой, а болото постепенно подбиралось к его горлу.

— Нам двоим здесь нет места, — пропела Иданн. Под ее ногами размокшая земля проминалась с омерзительным чавкающим звуком. — Тебе и так позволили прожить слишком долго.

Слишком долго?

Слишком долго?!

В одиночестве, в заточении, без радости, без будущего.

Гнев наполнил меня. Каждую клеточку моего тела, каждую мысль. Теперь вместо крови по венам потекла кипящая ярость. Казалось, она сейчас хлынет из моих глаз, проступит из пор в коже, как пот, разорвет меня на куски. На тысячу клочков, пропитанных бешенством.

Слишком долго?!

Невыносимое чувство обиды, злость на несправедливость, страх за Эвера, любовь к нему, такая сильная, что хотелось рвать его мучителей зубами, — эмоции затопили, как вышедшая из берегов река. Я сама стала этой рекой, безумной стихией, готовой крушить все на своем пути.

Корягу, торчащую из болота, я превратила в сотню мечей, летящих в сторону опешившей злодейки. Иданн отбила их с легкостью, коротким взмахом ладони обратив в пыль. Тогда я отсекла прядь своих волос, сотворив из каждого длинного волоса змею, и всех натравила на Иданн. Кусайте ее, впивайтесь ей в ноги острыми зубами, цельтесь в шею, в сонную артерию, уничтожьте эту тварь!

Тщетно. Проклятое Чудовище сожгло всех моих змей в огне. Новый шар из пламени, ослепительный, как солнце, возник прямо перед лицом. Я едва успела потушить его водой, поднятой из болота с помощью магии.

Не так уж и бесполезны бытовые чары, а, сестрица?

Вот тебе, получай! Кожаный пояс, сорванный с моей талии, полетел в Иданн и затянулся на ее шее петлей.

Сдохни, паскуда! Оставь меня и Эвера в покое!

Полная злорадного ликования, я душила собственную сестру. Силой мысли заставляла пояс на ее горле затягиваться все туже и туже, крепче и крепче. Красное раздувшееся лицо, испуганно мечущийся взгляд, пальцы, скребущие шею в тщетной попытке сорвать удавку — смотреть на агонию Иданн было удовольствием.

Сдохни! Ну же! Ну же!

Боковым зрением я уловила движение. Это Фай осторожно, на полусогнутых ногах, продвигался по болотной тропе, чтобы протянуть Эверу, почти ушедшему под воду, конец найденной где-то длинной палки. Тропа была скользкой, узкой, опасной в своем коварстве. Неверный шаг — и Фай сам окажется в ловушке топи.

Я дернулась, чтобы помочь ему вытащить Эвера из трясины, но в этот момент кожаный пояс, стянувший шею Иданн, затрещал и лопнул, а ее тело начало меняться. Оно росло, раздавалось вширь, покрывалось чешуей. За спиной распахнулись огромные черные крылья с костяными шипами.

Дракон! Иданн обращалась в дракона, а я… не могла. Все еще не могла принять звериную форму. У меня не получалось. Никак. Совсем.

Пальцы задрожали. В груди похолодело. Против дракона мне не выстоять. Все эти фокусы с мечами, созданными из древесной ветки, для гигантского ящера — пшик. У него бронированная шкура, когти длинной с мои предплечья, зубы, пробивающие любые доспехи. Дракону даже не надо ничего делать: он наступит на меня своей исполинской лапой и разделается с врагом в два счета.

Побелев от ужаса, я попятилась. Огнедышащий змей поднялся на задние лапы и взмахнул крыльями. Широкие, кожистые, они закрыли небо. Жуткие челюсти разомкнулись, и в темные тучи ударила струя пламени.

Все кончено. Иданн меня убьет. Что я, слабая девица, триста лет просидевшая взаперти, могла противопоставить дракону? Свои бытовые чары? Превращу я очередную палку в меч — а толку? Эту толстую шкуру снаружи ничем не пробить. Ни мечом, ни стрелой, ни заклинанием.

Стоп!

Снаружи…

Мысль, пришедшая в голову, ударила наотмашь. Она была безумна. Она стала откровением.

Бытовые чары. Самое безвредное колдовство. Так считала мать, позволившая мне развивать свой дар только в одном узком направлении. Так считала моя безумная сестрица, сказавшая, что из меня готовили служанку, а не королеву. Но еще она сказала: «Когда ты становишься излишне самонадеян, это заканчивается смертью».

Мгновение назад я была в отчаянии, сейчас — полна решимости. Мгновение назад дракон ревел от ярости, показывая всем свою мощь, теперь — от боли. Его могучее тело содрогалось в муках, огромные крылья хлопали, хвост бил по земле, по болотной жиже, поднимая огромные брызги и окатывая меня грязью. Шипастая голова моталась из стороны в сторону.

Ранить дракона снаружи, пробив бронированную чешую, было нельзя. Снаружи. Но не изнутри.

Обратная трансформация произошла незаметно. Только что передо мной была клыкастая махина, извергающая огонь, и вот опять Иданн в своем человеческом обличье.

— Что ты делаешь? — простонала она, схватившись за свою окровавленную грудь, из которой наружу лезли все новые и новые гибкие стебли.

Чары трансформации — разновидность бытовой магии. На этот раз я не стала превращать палку в меч, а свои волосы в змей — я превратила ребра Иданн в побеги растений, разодравших ее внутренности в клочья, а затем вспоровших грудную клетку.

Нельзя создать что-то из ничего. Но из человеческих костей — можно.

— Остановись, — хрипела Иданн, падая на колени. Из многочисленных ран на землю хлестала кровь. — Прекрати. Ты убиваешь саму себя. Это ведь твое тело.

— Ничего. Я возьму твое. Оно почти такое же, только сильнее, выносливее. Достойный обмен.

Я опустилась на корточки перед умирающей сестрой, взяла в ладони ее лицо. Взгляд Иданн угасал, постепенно стекленел и терял осмысленность. Теперь кровь не только хлестала из ран в груди, но и поднималась вверх по горлу, пузырилась на губах, стекала по подбородку вниз.

— Спасибо за знания, — прошептала я на ухо своему злому отражению, — пройдет время, и я научусь ими пользоваться, стану настоящим боевым магом, только еще более могущественным, чем была ты, ведь это тело, этот разум вместят силу и знания нас обеих. И воспоминания твои мне тоже пригодятся, когда я займу свое законное место на троне эйхарри Сумеречных земель.

Глава 26

Даже увязнув в болоте, Эвер мог думать лишь о том, что его Иданн в опасности.

Не Иданн — Ивланна!

Ивланна, Ивланна… Это имя было музыкой для его ушей.

Не безумная злодейка, не убийца, не Чудовище из Сумрака, не захватчица эльфийских земель, не враг — обычная девушка, такая же заложница обстоятельств, как и он, только еще более несчастная. Эвер провел в плену несколько недель. Ивланна, насколько он понял, — годы. Сердце разрывалось от боли, когда он думал о ее жизни в заточении, и в то же время пело от радости: его любимая не монстр, не жестокая королева с раздвоением личности, способная пробудиться среди ночи с горячим желанием задушить его во сне. Нормальная. Она нормальная!

О Светлоликая, какое облегчение! На долю секунды Эвер почувствовал себя почти счастливым. Почти. Ненадолго, потому что настоящая Иданн стояла перед ними воплощением самого жуткого ночного кошмара. Мрачная фигура в черном одеянии. Это ее Эвер видел в круге из камней. Это она мертвой хваткой сдавила его шею в пещере перед рассветом. Он узнал ее горящие безумием глаза, злую ухмылку, жесткость черт.