Не засыпай - Голдин Меган - Страница 16

Она быстро нашла необходимую запись – в 10:08 предыдущего утра.

Хэллидей распознала пожилую женщину с короткими волосами, идущую к лифту. Это была соседка, с которой она разговаривала ранее. Дойдя до лифта, соседка нажала на кнопку и стала ждать. Двадцать секунд спустя двери лифта открылись, и из него вышли мужчина с женщиной.

Хэллидей поставила на паузу. Она была уверена, что мужчина был жертвой. Он был приблизительно того же роста и той же комплекции, что и труп, который она нашла в кровати на месте преступления этим утром. У мужчины на видео, как и у жертвы, тоже были рыжеватые волосы и те же отчетливые ямочки, не сходившие с его щек.

Рука мужчины обвивала талию длинноволосой женщины, когда они выходили из лифта, но это не был любовный жест. Выглядело так, будто он придерживает ее. На ней были джинсы и длинный свитер крупной вязки. Хэллидей могла разглядеть лишь завесу волос, скрывающих ее лицо.

Мужчина отпер входную дверь квартиры, и они оба вошли внутрь. Возможно, в последний раз. В течение следующих двадцати четырех часов мужчина был жестоко убит в той же квартире, а женщина исчезла.

Глядя на размытое изображение длинноволосой женщины, Хэллидей не могла не подумать о том, что они нашли главного подозреваемого. Она отмотала видео назад до момента, когда пара выходила из лифта. Она нажала кнопку «Начать воспроизведение», чтобы его пересмотреть.

– Посмотри наверх, – умоляла Хэллидей, но женщина продолжала глядеть себе под ноги.

– Она не посмотрит наверх, – произнес Лавель, недовольный их неудачей. – Как будто она намеренно скрывает свою личность от камер.

Хэллидей сделала скриншот лучшего кадра, который у них был. Большая часть лица женщины была скрыта, но всегда оставался шанс, что кто-то, кто знает ее, все равно ее идентифицирует. Хэллидей распечатала сотню копий, чтобы распространить фото среди полицейских, которые обходили дома поблизости с местом преступления. Судя по снимку, их подозреваемая – худая белая женщина среднего роста, с волосами кофейного цвета, доходящими до пояса.

– Нам может повезти. Возможно, кто-то распознает ее, – сказала Хэллидей Лавелю и достала распечатки из принтера, после чего проследовала за ним вниз к машине.

Двумя годами ранее

Я еду в метро с работы домой, когда телефон вибрирует в моей сумочке. Это Эми. Она пишет, что отправляется в мини-отпуск, так как перед следующей сменой в больнице у нее свободны три дня: «Ранний подарок ко дню рождения. Плюс мне нужно поработать над загаром!» За сообщением следует вереница из эмоджи «солнышко» и «пляж».

«Ты этого заслуживаешь, милая», – отвечаю я.

Она действительно этого заслуживает. Эми вот-вот закончит интернатуру. Я никогда не видела, чтобы кто-то так усердно работал. На прошлой неделе она отработала шесть ночных смен подряд. В иные дни она на ногах уже в пять утра, чтобы отправиться на утреннюю смену, которая часто плавно перетекает в вечернюю. Ее преданность своим пациентам просто невероятна.

Нас с Эми познакомил на вечеринке общий друг, который знал, что мы обе искали соседа для съема квартиры. Мы тут же нашли общий язык, хоть и из разных миров, у нас разный жизненный опыт. И все же за пять лет жизни под одной крышей, наша связь стала куда крепче, чем у просто соседей или даже у близких друзей. Эми – это сестра, которой у меня никогда не было.

Она единственный человек, которому я когда-либо рассказывала о своем кочевом детстве, в котором я меняла города и школы всякий раз, когда мама встречала нового мужчину. Когда это происходило, мама делала все что угодно, но только не уделяла внимание мне, посвятив себя отношениям. Я уж не говорю о ее кризисах, когда ее браки разваливались, и о том, как она пыталась вызвать у меня чувство вины за то, что именно я была причиной ее сердечных страданий. «Мужчины не хотят женщин с прицепом», – говаривала она мне. Эми все это знает.

Я тоже знаю все ее секреты: как, например, она начала интрижку с Бреттом за месяц до того, как он развелся со своей женой, и о ее мечте всей жизни – поехать в Африку, чтобы работать врачом в гуманитарной организации. Очень немногое мы держим в тайне друг от друга.

Вернувшись домой, я осторожно отпираю входную дверь и толкаю ее. Она со скрипом открывается.

– Тут только я и ты, детка, – говорю я Шоне, которая приветственно трется о мои ноги.

Я насыпаю ей в миску еды и пишу Марко, чтобы предложить ему прийти ко мне и остаться на ночь. Он не отвечает. Я набираю его номер. Звонок сразу перенаправляется на голосовую почту.

Изучив содержимое холодильника, я решаю, что даже хорошо, что Марко не ответил. У нас закончилось все, кроме яиц и сыра. Мне стоит сходить в супермаркет и купить продуктов, но я слишком разбита. Вместо магазина я иду в ванную, где набираю горячую воду и наливаю в нее лавандового масла.

Мне бы хотелось присоединиться к Эми в ее мини-отпуске. Я тоже чувствую себя выгоревшей. Работа была напряженной. Приходилось собачиться с коллегами куда больше, чем обычно. Наоми все еще в ярости, что мне поручили написание итоговой статьи об искусстве. В течение недели все ее общение со мной ограничилось аккуратной критикой на редакторских совещаниях. Это изматывало.

Я соскальзываю в горячую ванну и кладу махровое полотенце на лицо. Вода такая теплая, что я проваливаюсь в сон. Когда я просыпаюсь, вода в ванне уже остывает, а поблизости раздается прерывистый грохочущий шум. Сначала я думаю, что где-то в доме кто-то забивает молотком гвоздь. Я прислушиваюсь к ударам и понимаю, что шум исходит откуда-то из моей квартиры.

Эми нет дома, поэтому это не может быть она. На мгновение я надеюсь, что это Марко получил мое сообщение и приехал принять мое приглашение. Но у Марко нет ключей от квартиры, поэтому это не может быть он. Единственный вариант, который остается – в моей квартире злоумышленник.

Холодный страх скользит внутри меня, словно жидкая ртуть, когда я аккуратно выбираюсь из ванны, стараясь не создавать всплесков воды. Я накидываю атласный халат на мокрое тело, не вытираясь, и прижимаю ухо к двери. Стук возобновляется.

Кто-то определенно в квартире. Я не взяла с собой в ванную телефон, поэтому не могу вызвать помощь. Вместо этого я бесшумно поворачиваю ручку двери вниз, считаю до трех, после чего открываю дверь и мчусь к выходу. На бегу халат развевается позади меня. Несмотря на мокрые руки, я быстро открываю замок. Я выхожу на лестничную площадку. С меня капает вода, и я чувствую себя полной идиоткой.

Внизу открывается уличная дверь. Я неуверенно подхожу к перилам, чтобы посмотреть, кто зашел. Это соседка, которая живет на четвертом этаже. Она не замечает меня, быстро поднимаясь по лестнице и переступая через две ступеньки за раз, ее глаза прикованы к телефону, так как она разговаривает по фейстайму. Дойдя до моего лестничного пролета, она поднимает взгляд и встречается со мной глазами, а потом идет дальше на свой этаж.

Встреча с соседкой заставляет меня почувствовать себя еще глупее. Конечно, нет никакого злоумышленника. Грохот, должно быть, издавали новые жильцы, собирая мебель, как они это уже делали недавно допоздна.

Я возвращаюсь в квартиру и закрываю за собой дверь. Уже внутри я звоню Марко.

– Все в порядке, Лив? – спрашивает он.

Бормотание голосов на фоне и лязг ножей о тарелки говорят мне, что он, должно быть, в ресторане.

– Ты получил мое предложение переночевать у меня? – я иду по коридору к спальне Эми, откуда раздавался грохот. Я чувствую себя храбрее, зная, что на телефоне кто-то, кто может вызвать копов, если что-то пойдет не так.

– Я только что увидел твое сообщение. Я бы хотел подъехать, но я не в городе.

– Где ты?

Половица позади меня скрипит. Я замираю.

– Технологическая конференция. Чикаго. Я вылетаю обратно в пятницу вечером.

– Я не знала, что ты на этой неделе в отъезде, – говорю я, чувствуя себя невероятно одиноко и беззащитно, так как Марко никак не сможет прийти мне на помощь. Я делаю еще шаг вперед.