Сложности (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 42

Единственным ответом Хикса было опрокинуть в себя остатки бурбона.

— Чем я могу помочь? — спросила она.

— Ты помогаешь, позволяя мне сидеть с тобой и выговариваться.

Она помолчала, затем предложила:

— Принести еще бурбона?

— Мне нужно ехать домой, Грета, поэтому нет.

— Тебе необязательно ехать домой.

Он снова повернул к ней голову.

— Это, — начал он, поднимая пустой бокал и указывая на них двоих, — о том, как друг приезжает к другу после дерьмового дня. Я не для того появился здесь, чтобы похоронить этот день в чем-то сладком.

Она улыбнулась ему. Это была небольшая грустная, сочувствующая улыбка, но совершенно искренняя.

— Хорошо. Хотя… замечание о «чем-то сладком» полностью сохраняет эту возможность, если вдруг ты захочешь.

Он не мог в это поверить, но ее слова заставили ее губы приподняться.

— Приятно слышать, — пробормотал он.

— Ты можешь поразмыслить над этим за бокалом бурбона, — ответила она.

Он посмотрел на нее несколько секунд, затем перевел взгляд на свой бокал.

Он не успел ей ответить, как она выхватила бокал из его руки и зашагала перед ним, чтобы войти в дом, на этот раз неся с собой закрытый ноутбук.

Она вернулась, и в его руке появилась еще одна порция бурбона, а она устроилась рядом с ним, потягивая вино. Тогда он спросил:

— Что ты делала на своем ноутбуке?

Она посмотрела через его плечо в окно, будто могла видеть там компьютер, затем перевела взгляд на него.

— Просматривала eBay и сайты со скидками на дизайнерские наряды в поисках новых коктейльных платьев. — Она широко улыбнулась. — В моей гостевой спальне весь шкаф занят ими, учитывая мою историю. — Она подняла руку, большой и указательный пальцы раздвинулись на полдюйма, а затем опустила ее, продолжая говорить. — И я признаю, что у меня есть едва заметный намек на пристрастие к красивым, блестящим платьям. Тем не менее, я не покупала новое достаточно давно, поэтому решила, что пора и побаловать себя.

— Нашла, что тебе нравится?

— Около семи ста вариантов. Когда ты появился, я старалась сузить круг поиска на своем ноутбуке.

Он вновь пригубил бурбон, затем посмотрел на улицу и вновь взялся за бурбон.

— Прости, что не позвонил сегодня, — сказал он, не отводя взгляда от какой-то точки позади крыльца.

— Слухи распространяются быстро, Хикс, — ответила она, снова став нежной и мягкой. — Я поняла.

— Не думаю, что смогу отвести тебя на обед в ближайшее время.

— И это я тоже понимаю, — сказала она. — Но замечу, я почти каждый вечер сижу на крыльце. Мне нравится тишина. Она успокаивает. Помогает настроиться на хороший сон. Как видишь, на крыльце нет двери, можно сказать, что оно открыто для тебя в любое время, когда ты захочешь разделить со мной его. И даже если я в доме, моя дверь открыта для тебя, пусть мне сначала и придется отпереть ее после твоего звонка.

Хикс снова посмотрел на Грету, и его тон подтверждал истину его слов:

— Это многое значит, милая.

Она кивнула.

Он поднял свой бокал и снова переключил внимание на сонную улицу, прежде чем выпить.

Он ощутил, как внимание Греты тоже переключилось с него, и они некоторое время сидели в тишине, попивая бурбон и вино. Через некоторое время она спросила:

— Ты сегодня ел что-нибудь?

Он не ел.

— Я не голоден.

— Наверняка, — прошептала она, затем предложила: — Я могу сделать тебе сэндвич или что-то еще.

Последней едой Ната Кэллоуэя был сэндвич.

— Спасибо, но я обойдусь, — отказался он.

Она продолжила.

— Хочешь войти в дом? Расслабиться перед фильмом?

Он вновь посмотрел на нее.

— Спасибо, детка, но нет.

Выражение ее лица стало мягким, а взгляд обеспокоенным.

— Есть ли что-то, чем я могу помочь тебе отвлечься от этого дня?

— Вероятно, нет.

Ее беспокойство усилилось.

— Ты сможешь заснуть?

— Вероятно, нет, — повторил он.

Она изучала его несколько секунд, прежде чем на лице появилась игривая улыбка.

— Я только догадываюсь, но поскольку ты был занят, вероятно, презервативы ты не купил.

Это вызвало у него короткий смешок, и он покачал головой, отвечая:

— Это предположение оказалось бы верным.

— Черт, — прошептала она, все еще улыбаясь ему.

Он повернулся в кресле и наклонился к ней, облокотившись на руку.

— Повторяю, Грета, я здесь не для этого. И чтобы прояснить, мое желание пригласить тебя на обед тоже имеет отношение лишь к общению. С уверенностью могу сказать, что мне нравится то, что мы разделили с тобой, но сейчас я здесь не для этого, и не только это я хочу от тебя. У меня не было времени, доказать это, поэтому сейчас я так и поступаю. Я допью свой бурбон. Думаю, ты не станешь особо распространяться, что я выпил два бокала. Сяду в машину без посторонней помощи, заметь, и проеду пять минут до дома. Именно так я и собираюсь поступить.

— Я бы хотела, чтобы ты остался, — пролепетала она.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

Она тоже наклонилась к нему.

— Я хочу, чтобы ты остался, Хиксон. Я хочу быть с тобой, не хочу, чтобы ты был один. Только не после сегодняшнего дня. И учитывая, с чем тебе придется столкнуться завтра. Я услышала тебя и оценила твои слова. Но я так мало чем могу помочь, разве что позаботиться о тебе. Так как насчет того, чтобы ты позволил мне.

— Детка, — пробормотал он.

Она больше ничего не сказала и не ждала, что скажет он.

Она просто развернулась на своем стуле, поднялась, переложив вино из правой руки в левую и встала перед ним. Наклонилась вперед, обхватила пальцами его свободную руку, лежащую на подлокотнике кресла, и потянула на себя.

Он сопротивлялся. Она потянула сильней, ее глаза были устремлены на него. Хикс перестал сопротивляться. Когда они оба встали близко друг к другу, она наклонила голову назад и прошептала:

— Пойдем в постель.

Глядя в ее прекрасное лицо, наполненное нежной заботой и следами предвкушения, Хикс не стал больше сопротивляться.

Он последовал за ней в дом, смотря, как она выключает свет на крыльце, а затем запер входную дверь.

***

Обнаженный он сидел на кровати, прислонившись спиной к изголовью. Ноги согнуты в коленях и широко разведены, его пальцы с нежностью погрузились в ее волосы. Хикс смотрел, как Грета сосет его член.

Он мог кончить, просто наблюдая, как глубоко она захватывает его. И она была очень хороша в этом. Глубокое заглатывание, плотно сжатые губы, превосходное владение языком.

Но, к сожалению, ни одна женщина не могла делать это вечно. Поэтому, когда он начал раскачиваться, отвечая на ее движения, его пальцы перешли от нежных движений в ее волосах к более интенсивным, а звуки, которые она извергала из него, становились более быстрыми и низкими, она отстранилась.

Она крепко обхватила его рукой и встала на колени между его ног, облокотившись другой рукой рядом с ним на кровать. Его рука по-прежнему путалась в ее волосах, когда Грета начала двигать рукой.

— Хорошо? — спросила она.

«Хорошо? Не совсем».

«Отлично? Безусловно».

— Да, — проворчал он, смотря ей в глаза.

Грета посмотрела на него в ответ, затем ее взгляд начал блуждать по его лицу, и она проговорила голосом, который звучал как полустон, полухныканье:

— Боже, ты чертовски красив.

Он убрал руку из ее волос, положив ладонь поверх ее руки на своем члене, другой рукой обхватив ее за шею сзади, чтобы она оставалась на месте. Затем усилил их хватку на члене, ускоряя движения.

— О Боже, — вздохнула она.

— Да, — согласился он, начиная буквально насаживаться на их руки.

Она наклонила голову, чтобы посмотреть на него, а затем вновь окинула его взглядом. И он почувствовал так четко, будто видел во тьме вокруг них, как ее взгляд из горячего превратился в огненный.

— Отлично, малыш, мне это нравится, — хрипло призналась она.

— Мне тоже, — прорычал он очевидное.