Долгая ночь Примы Центавра - Дэвид Питер - Страница 45

- Ваше Величество, - медленно сказал Дурла. - Мы должны искать то, о чем не знает больше никто. Есть другие миры, миры которые неинтересны Альянсу. Удаленные миры, такие, как К0643. Мы должны организовать археологические изыскания. Мы должны копать. Мы должны найти. Пока мы копаем, Межзвездный Альянс будет смеяться над нами. Они будут усмехаться и говорить: «Посмотрите-ка на этих когда-то великих центавриан, копающихся в грязи бесплодных миров, словно самые примитивные из животных», - голос Дурлы окреп. - Ну и пусть себе говорят. Пусть убаюкивают себя фальшивым ощущением собственной безопасности. Пройдет немного времени и они обнаружат свою ошибку… Но, к тому времени, будет уже слишком поздно. Мы должны поднять свой взгляд с Примы Центавра, Ваше Величество. На далеких мирах, там и только там, мы найдем наше истинное величие.

Лондо медленно кивнул.

- Очень вдохновенная речь, Министр.

- Благодарю вас, Ваше Величество. Я страстно верю в правоту своего дела.

- О, я в этом не сомневаюсь, - подтвердил Лондо. - Но мне крайне интересно, как вам пришла в голову такая идея.

- Как? Ваше Величество… - Дурла пожал плечами. - Она просто пришла.

- Просто… пришла?

- Да, Ваше Величество.

Все более настойчивый зуд на плече сказал Лондо больше, чем он хотел узнать.

- Очень хорошо, Дурла. Раз уж вы столь страстно увлечены своей работой… Кто я такой, чтобы препятствовать ей, а?

- Ваше Величество, я вам безмерно благодарен… А теперь, если вы не возражаете, есть еще некоторые…

Но Лондо поднял руку к виску и тяжело вздохнул.

- На самом деле… я немного утомился, Дурла. Если дело терпит, давай обсудим эти вопросы несколько позже.

- Мой долг служить вашим желаниям и интересам Примы Центавра, - любезно согласился Дурла, и быстро удалился. У Лондо было тайное подозрение, что на самом деле Министру очень не терпелось убраться прочь из зала.

Лондо сел и стал ждать.

Долго ждать не пришлось. Лондо ощутил появление Шив’калы, и обернувшись, действительно увидел перед собой Дракха. Долгое время они молча смотрели друг на друга. Наконец Шив’кала тихо сказал:

- Что за игру ты ведешь, центаврианин?

Лондо улыбнулся и сказал всего два слова:

- Кря. Кря.

Шив’кала слегка наклонил голову. Впервые за все время их взаимоотношений он глядел на императора в явном замешательстве. А затем, к восторгу Лондо, просто скользнул в сумрак, и исчез, не сказав ни слова.

- Кря, кря, - повторил Лондо, на этот раз с явным облегчением.

Эта неделя была не лучшим временем в жизни Сенны.

Хотя отдельные сектора столицы были перестроены, оставались еще целые районы, которые по-прежнему отчаянно нуждались в обновлении и восстановлении. Но денег выделялось явно недостаточно, потому что правительство должно было одновременно действовать в столь многих направлениях. И вот неожиданное совпадение - хотя, правду говоря, настолько ли уж неожиданное? - меньше всего внимания уделялось тем районам города, в которых проживали беднейшие слои населения Примы Центавра.

И не было района, которому уделялось бы меньше внимания, чем кварталу, известному под названием Гхехана.

Гхехана имела репутацию, распространившуюся далеко за пределы ее границ, как место, где могут прожить те, кто оказался в крайне затруднительных финансовых обстоятельствах. И если кто-либо был готов на все ради того, чтобы выжить, здесь он легко мог найти себе пристанище.

Даже в детстве, когда Сенна жила в богатой аристократической семье, ей доводилось слышать страшные истории о Гхехане. Это было не то место, где хотел бы оказаться порядочный человек, и, тем не менее, похоже, там обитало удивительно большое число жителей. Но никогда Сенна даже представить не могла, что ей самой придется искать там убежища.

Однако сбежать ей пришлось именно в Гхехану. Поначалу она попробовала остаться в центральных районах города, но они были чересчур фешенебельными, рассчитанными на тех, у кого, по меньшей мере, были деньги в карманах и крыша над головой. Сенна не хотела унижаться до такой степени, чтобы выпрашивать милостыню на улицах, но, как оказалось, такой возможности ей и не представилось бы. Солдатам, приписанным к Департаменту Развития, были даны инструкции обеспечивать отсутствие на улицах бродяжек, чей вид мог бы подорвать моральный дух благонамеренных граждан.

А этот дух был сейчас высок. Жребий был брошен. Перспективы были радужными. Весь этот город, весь этот мир были сейчас на подъеме. Работы шли полным ходом. Все знали, что рано или поздно великая Республика Центавра сведет счеты с теми надменными самоуверенными расами, которые заключили друг с другом Альянс. Ничтожные, отсталые, никчемные создания, которые будут недостойны даже того, чтобы Республика тратила время на их завоевание. О, да… Придет время, и Великий Создатель воздаст им сторицей. Но для этого сейчас от всех и каждого требовался упорный труд, самопожертвование и патриотизм.

Но оставались в этом мире и бездомные попрошайки, которые настолько уже пали духом, что не могли воспринимать высокие слова. А потому все усилия были направлены на то, чтобы они не путались под ногами при осуществлении великих планов. Пусть они исчезнут куда угодно, неважно куда, лишь бы не высовывались.

Несколько раз армейские патрули заставляли Сенну поспешно удирать от дверей, за которыми она пыталась найти убежище. Один или два раза солдаты выгоняли ее из темных уличных углов, в которых она задерживалась подозрительно долго, и при этом начинали смотреть на нее подозрительно пристальными взглядами, будто смутно припоминая, что встречали ее совсем в другом месте. Тогда Сенна сама спешила скрыться подальше от их взглядов, так быстро, как только могла.

И, в конце концов, она обнаружила, что попала в Гхехану.

Вид, открывшийся глазам Сенны, испугал ее. Даже спустя два года после бомбардировок, здесь на месте зданий лежали груды мусора и обломков. Хуже того, среди этих куч ютились люди, выкапывая себе убежища-землянки. Улицы, на которых вряд ли часто убирали мусор, покрывал толстый слой грязи. Кое-где горели костры, возле которых, сгрудившись, сидели люди, пытаясь согреться.

Сенна ухитрилась получить немного денег на первое время, когда продала несколько роскошных платьев, обнаруженных ею среди вещей, схваченных в последний момент. На вырученные деньги она купила себе еды. Оставшихся средств было крайне недостаточно, а между тем урчание в желудке заставило Сенну осознать, что скоро придется раскошелиться еще раз.

А еще Сенна чувствовала, что ей уже надоело ночевать на улице, сидя в какой-нибудь подворотне или примостившись в темной аллее. Ее одежда запачкалась, ей отчаянно хотелось принять ванну, а под ногтями скопилось столько грязи, что казалось, от нее уже никогда нельзя будет избавиться, даже если все-таки представится возможность принять ванну.

Сенна прислонилась к стене разрушенного здания, пытаясь придумать хоть какой-нибудь план дальнейших действий, и тут услышала, как рядом с ней кто-то громко прокашлялся. Она обернулась и увидела мужчину - центаврианина, худого, среднего роста, с коротко подрезанными волосами, и в целом весьма дурного вида. Мужчина оскалился в ухмылке, так что Сенна смогла заметить, как у него во рту, с правой стороны, поблескивает золотой зуб.

- Ты сколько берешь? - поинтересовался мужчина.

Сенна непонимающе уставилась на него.

- Что?

- Сколько стоит поразвлечься с тобой? - Он еще раз закашлялся, и в груди у него при этом раздался отвратительный рокот.

Сенна снова не поняла поначалу… но затем сообразила.

- О, нет. Нет, нет. Я не… не занимаюсь этим.

- О, я думаю, занимаешься. Или начнешь заниматься прямо сейчас, - мужчина, казалось, смотрел не на Сенну, а куда-то сквозь нее, словно раздевая ее своим взглядом. Сенне показалось, что этот взгляд покрыл грязью саму ее душу. Она запахнулась в свое обносившееся пальто, но мужчина подошел к ней вплотную и резким движением отбросил пальто в сторону. - Если тебя почистить хоть немного, ты станешь очень даже хорошенькой, - вынужден был признать мужчина. - Ты совсем молоденькая. Что ты умеешь? Скольких можешь обслужить за раз? Троих? Четверых?