Долгая ночь Примы Центавра - Дэвид Питер - Страница 56

Нехорошие слухи поползли по раскопкам.

Конечно, у планеты и раньше была дурная репутация. Все знали эти истории. Но никто не воспринимал их всерьез, по-настоящему всерьез. Их обсуждали по вечерам, но по началу эта болтовня больше походила на страшилки, которыми пугают друг друга дети, сидя в походе вокруг костра.

Но проходил месяц за месяцем, и у всех стало возникать чувство, что они подбираются все ближе к чему-то. Никто не знал, к чему именно, но было всеобщее и безошибочное предчувствие чего-то дурного, даже у людей столь здравомысленных, что они бы никогда бы не купились на старомодное представление об этой планете, как обители привидений.

А затем возникла проблема загадочного исчезновения землекопов.

Когда исчез первый, никто об этом не задумался. Но затем, месяц за месяцем, исчезновения случались все чаще. Поначалу полагали, что это простое дезертирство, но некоторые из исчезнувших оказались работягами, которым не было никакого резона дезертировать. Наоборот, один из них, парень по имени Нул, как раз перед исчезновением говорил о том, какая замечательная штука, эти раскопки, ничего лучше в жизни у него не было. Благодаря раскопкам, он смог, наконец, отвязаться от жены, которую терпеть не мог, и детей, которых никогда не понимал, да и от всей этой прежней жизни, которая не дала ему ничего, кроме горечи. Поэтому, когда Нул исчез, у всех в изумлении поднялись брови, и по городу поползли разные кривотолки.

Короче говоря, никто не понимал, что, черт возьми, происходит. Начались даже разговоры о массовом побеге, но представители Министерства Внутренней Безопасности учуяли, куда ветер дует, и тотчас же утихомирили волнения среди рабочих. Однако, ради собственной безопасности, никто больше не решался странствовать в одиночку, все ходили группами не менее чем по трое или больше, и не решались предпринимать изыскания в тех местах, которые выходили за предписанные границы.

И еще, все стали больше времени проводить в городе. По правде говоря, никакого города здесь строить не предполагалось. Но разнообразные потребности рабочих требовалось как-то обслуживать, и подтверждая закон, гласящий что форма всегда соответствует содержанию, в ответ на возникшие потребности вблизи от раскопок сформировалось небольшое торговое сообщество, постепенно превратившееся в что-то наподобие городка. Иногда здесь появлялись также разные авантюристы и просто любители экзотики, но по большей части это была нормальная, тесно сплоченная коммуна. По крайней мере, нормальная настолько, насколько можно ожидать от общества, живущего в постоянной атмосфере дурных предчувствий.

Тем временем, раскопки все ближе подбирались к тому, что было скрыто и забыто в течение тысячелетия…

За два года до того, как Вир Котто обнаружил, что внезапно оказался в обществе Тимов, Лондо Моллари взглянул на выражение лица своего камердинера, Дунсени, который в панике вбежал в тронный зал, и мгновенно все понял.

- Она здесь, ведь это она, - констатировал Лондо.

Дунсени смог лишь кивнуть в ответ, но этим он сказал все. Дунсени уже многие годы обслуживал Лондо и исполнял разнообразные его поручения, безропотно подчинялся любым капризам и терпеливо сносил любые испытания, обрушивавшиеся на него. Но теперь у него был совершенно ошарашенный вид, на грани ужаса, и именно это явилось для Лондо основным признаком, сигнализировавшим о скором появлении главного страшилища этой Вселенной, известного под именем Тимов.

Лондо тяжело вздохнул. Он предчувствовал, что это время когда-нибудь придет. Только не знал, когда.

В этом отношении прибытие Тимов было сродни приходу смерти. Впрочем, возможно, и нет… Лондо довольно точно представлял себе, какой будет его смерть, и имел некоторые догадки о том, сколько еще пройдет времени, прежде чем его бренное тело прекратит свое существование. Это подвело его к мысли о том, что Тимов, пожалуй, даже более ужасна и непредсказуема, чем смерть. «А ей, пожалуй, пришлась бы по нраву эта мысль», - промелькнуло у него в голове.

- Пусть войдет, - только и сказал Лондо, и Дунсени благодарно кивнул. И Лондо вполне его понимал. Бедняге сейчас меньше всего хотелось вернуться к Тимов только для того, чтобы объявить ей, будто император слишком занят государственными делами (31) и у него не найдется времени принять свою жену.

Мгновение спустя в тронный зал влетела Тимов, озираясь по сторонам с явным неодобрением, как будто она пыталась определить, что здесь в первую очередь нуждается в исправлении.

А затем взглянула прямо в глаза Лондо.

- Эти занавеси просто ужасны. Тебе нужно больше света.

- Я не удивлен, - пробурчал Лондо.

- Что?

- И, в самом деле, что? Именно такой вопрос стоит перед нами, Тимов. Что ты здесь делаешь.

- И это все, что я от тебя услышу, Лондо? Грубый вопрос? Волна враждебности? Я же, в конце концов, твоя жена.

- Да. Ты моя жена. Но я, - Лондо поднялся с трона, - я - твой император. И ты будешь обращаться ко мне с должным уважением, как подобает женщине в присутствии верховного правителя Республики Центавра.

- Ох, пожалуйста, - пренебрежительно отмахнулась Тимов.

Но Лондо сошел с трона и медленно приблизился к ней.

- Опустись на колено, женщина. Если бы ты столько же времени раздумывала над приказом императора Картажи, то сейчас твоя голова уже лежала бы перед ним на блюде. Ты будешь преклонять передо мной колено, ты будешь говорить только тогда, когда я тебе это дозволю, и вообще, подчиняться моим приказам, или, о Великий Создатель… тебя немедленно выволокут отсюда и казнят, а твою голову насадят на пику, в назидание всем непокорным женам на всей нашей планете! Ты меня поняла?

Тимов даже не шелохнулась. Их лица были уже в нескольких дюймах друг от друга. А затем Тимов извлекла носовой платок из рукава своего платья, и слегка обтерла им правый уголок рта своего мужа.

- Что ты делаешь? - удивился Лондо.

- Ты немного брызнул слюной. Стой спокойно.

Лондо не мог поверить, что все это происходит в реальности. Ему казалось, что он попал в какой-то странный сон.

- Ты потеряла разум? Ты не слышала ни одного слова из того, что я сказал?

- Слышала. И если для того, чтобы украсить моей головой экстерьер своего дворца, ты сейчас собираешься вызвать палачей, ты не должен предстать перед ними ужасным, как взбесившийся зверь. Будучи женой императора, я озабочена сохранением имиджа своего мужа. И тебе тоже стоило бы. Ну вот, все в порядке. - Тимов свернула платочек и убрала его обратно в рукав своего платья. А затем безмятежно сложила руки перед собой. - Очень хорошо. Я готова, - сказала она, и с вызовом вздернула подбородок. - Зови своих палачей. Пусть меня уводят, потому что я не собираюсь раболепствовать перед тобой. Я знаю, что ты и сам всегда ждал от меня именно этого.

Лондо некоторое время смотрел на свою жену, разинув рот, и не верил в происходящее. А затем медленно покачал головой, и вернулся на трон.

- Но мне интересно, - продолжила Тимов, как ни в чем не бывало, - ты меня казнишь действительно через отрубание головы? Или сначала меня умертвят каким-нибудь другим образом, и только после этого отрубят голову. Ведь от этого зависит, как мне нарядиться на казнь. К примеру, при отрубании головы обычно проливается много крови. И потому я предпочла бы надеть что-нибудь ярко-красное, для гармонии цвета. А если казнь будет менее кровопролитная, допустим, мне дадут яд, тогда я предпочла бы надеть одно из моих голубых платьев, пожалуй, с большим декольте. Я знаю, это несколько более вызывающе, чем мой обычный наряд, но раз уж это будет мое последнее появление на публике, то почему бы мне не уйти, оставив пищу для сплетен? Впрочем, платье из золотой парчи…

- Ох, заткнись, пожалуйста, - вздохнул Лондо.