Сокровища старой церкви - Гусев Валерий Борисович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

Моросило второй день. Деревня ежилась под мелкими холодными каплями, нахохлилась мокрыми крышами.

В магазин на случай половодья завезли запас продуктов. Приводили в порядок лодки. Готовились, как к осаде.

И Великий был готов к отъезду. Посоветовался с Челюканом, каким путем надежнее выбираться, собрал вещи. Особо заботливо – не в багажник, а в салон – уложил чемоданчик. Раскланялся со всей деревней, посетовал, что еще не вернулся отец Леонид, зашел попрощаться к Ратникову.

– Прощай, шериф, – протянул сильную ладонь. – Не поминай лихом. Надеялся с тобой подружиться, да, знать, не судьба.

Андрей с облегчением подумал, что тревоги его оказались ложными.

– Зря вы с вечера едете, – сказал он. – Дорога сложная. Забуксуете или заплутаете.

Они стояли на крыльце. Великий озабоченно глянул в небо, затянутое мокрыми облаками.

– Боюсь, за ночь развезет. Да и дела торопят. И так уж задержался.

– Приезжайте еще, – вежливо пригласил Андрей.

– Обязательно. Глянулось мне у вас – спокойно, мирно. Душа отдыхает.

Разговор обычный, простой. Но что-то вдруг опять задело Андрея за больное место. Почудилось ему сквозь доброжелательные слова Великого какое-то скрытое торжество. Но тут же одернул себя.

– Ладно, счастливой вам дороги.

Сбежал Великий с крыльца, сел за руль:

– Мой привет отцу Леониду.

И снова почудилась Андрею в этих словах скрытая, торжествующая насмешка.

Он опять подавил в себе сомнения, машинально отметил, что на переднем пассажирском сиденье лежит чемоданчик, который Великий купил здесь, в селе. «Что он его в багажник не убрал? – подумал мельком. – Ну, может, места там нет. Так сзади бы положил...» И опять одернул себя за подозрительность – так ему захотелось глянуть в этот чемодан. На каком основании? Может, там у него бутерброды и термос в дорогу...

Великий посигналил, как отчаливающий пароход, и резко тронул машину, будто угадал желания и сомнения участкового.

Выехав на шоссе, Великий присмотрел подходящий съезд, свернул в лес и спрятал машину в кустах.

Глянул на часы, откинул спинку сиденья, устроился поудобнее и, покурив, закрыл глаза...

В полночь он вышел из машины, запер дверцу и лесом, спрямляя путь, вернулся в село. Сторожко, невидимо и неслышно пробрался на кладбище и исчез в склепе.

Колька лезть в церковь отказался.

– И вам не советую, – жестко сказал он Кролику и Мишке.

Но ребята загорелись идеей мести, особенно Куманьков – у него больше всех было претензий ко взрослым. К тому же... интересно, заманчиво. А Кролику надо же было наконец показать, что он не хуже других, не трусливее. А то – чуть что, так сразу Кролик!

Великий объяснил им, как открыть колонну и как закрыть ее за собой. Не предупредил только о том, что второй раз ее уже не открыть, механизм больше не сработает.

Мишка раздобыл где-то старый керосиновый фонарь, Васька запасся мешком для добычи. На кладбище пошли без опасения – Мишкина «деза» о крокодиле сработала, бабка Чашкина разнесла ее по всему селу, и теперь кто и страдал бессонницей, то дома, а не на крыльце.

Кролик трусил отчаянно. Мишка не так заметно. Но когда в склепе он чиркал спичками, зажигая фонарь, пальцы его подрагивали.

– Волнуюсь, – объяснил он. – Стресс у меня. Или шок. Полезли?

Ребята откатили все тем же ломом «комод» и, чтобы не передумать, быстро нырнули вниз.

Васька был здесь впервые. И вскоре страх сменился интересом. То еще приключение!

Мишка уверенно шел впереди, размахивая фонарем. По влажным стенам мелькали тени. Шаги гулко отдавались под сводом, убегали вперед, и звук их затихал где-то вдали.

Поднялись по стучащим под ногами ступеням в колонну. Постояли, изучая механизм, вспоминая инструкции Великого.

Мишка взялся за цепь:

– Гаси фонарь.

Васька приподнял стекло, дунул на фитиль. Стало черно и сильно запахло горелым керосином.

– Давай, – сказал Кролик. Ему уже не терпелось вернуться назад.

Раздался щелчок, затем тихий скрежет. Сначала оказались в полной темноте, потом появился слабый свет. В церкви тоже было темно, но не так, как здесь.

Плита плавно легла на пол. Мальчишки вошли в храм. И сразу же остановились – так гулко прозвучали их шаги в ночной церковной тиши.

– Силантича не разбудить бы! – шепнул Миха. – Тогда не отмотаемся.

– Убежим, закроемся. Не найдет, да?

– Кончай стонать, давай за дело. Хватай чего-нибудь.

– А чего я-то? Чуть что...

– Заткнись, грешник! – Мишка схватил первый попавшийся подсвечник, самую толстую книгу и какую-то красивую чашу.

Васька помогал с неохотой. Ему было не по себе, неуютно. Казалось, кто-то невидимый с укором наблюдает за ним. В темноте не различались лики на иконах, но Васька всем существом ощущал их строгие взоры.

Завязали мешок, заспешили обратно. Мишка, натянув цепь, вернул плиту на место – что-то опять щелкнуло, но как-то по-другому. Как-то зловеще. Будто лязгнул тюремный засов.

Зажгли фонарь, спустились вниз, прошли коротким проходом к склепу и уже дошли до ступеней, как вдруг сзади раздался какой-то резкий шум.

Ребята вздрогнули. Кролик – он шел впереди с фонарем – взлетел по ступеням и... со всей дури ахнулся темечком во что-то, чего не могло здесь быть.

– Пацаны! – взвыл он в голос. И тут же сорвался на шепот: – Закрыто...

– Что закрыто?

– Этот... дырка. Чем-то закрыта.

Шум сзади не прекращался, нарастал и близился, словно кто-то гнался за ребятами.

– Пусти! – Мишка вырвал у друга фонарь, поднял над головой.

Выхода не было. Ни щелочки, ни дырочки. Мишка сразу понял, что произошло. «Комод» завалился набок и наглухо закрыл отверстие. Сдвинуть его – и не пытайся.

Но Мишка попытался. Бесполезно. Пальцы скользили по гладкому мрамору, зацепиться было не за что. Да если бы и было – разве сдвинешь такую махину.

– Рвем назад! – Мишка сунул фонарь Кролику, подхватил на плечо мешок.

– Да брось ты его, – завопил Кролик.

– Как же! Имущество!

Сбежали вниз по ступеням. Кролик поднял над головой фонарь: вот он, загадочный шум, бежит навстречу. Подземелье заливала вода. Видимо, где-то не выдержал свод речного напора, усиленного дождями, и провалился, хлынула река.

Спасение одно – колонна. Там высоко, там выход.

– Ходу, Кролик!

В нижнюю ступень уже плескалось.

Побежали малым проходом, спотыкаясь, разбрызгивая холодную воду.

Поднялись по ступеням в колонну. Мишка с маху дернул цепь...

Вверху глухо хрустнуло, цепь грохнулась на пол. Плита не дрогнула.

Мишка ударился в нее плечом – никакой надежды.

– Кина не будет, – уронил он, садясь на верхнюю ступеньку. – Но билеты все проданы.

Васька опустился рядом на корточки.

Мальчишки с ужасом смотрели, как одна за другой исчезают под ненасытной водой ступени.

– Фонарь пригаси, – тихо произнес Мишка.

– Чего расселся? – заорал Кролик. – Спасаться надо! На помощь звать. – Васька выдернул из мешка подсвечник и стал колотить им в плиту.

– Дурак, – спокойно проговорил Мишка. – Хочешь, чтоб нас здесь, как воров, застукали? Тебе это надо?

– А чего делать?

– Я знаю? Ждать. Может, вода спадет.

– Сколько ждать?

– Не боись, хулиган, от жажды не умрем.

– А от голода?

Мишка решил подбодрить друга:

– Я не умру. Я тебя, Кролик, съем, как проголодаюсь. Прямо с ушами. Сырого.

– Чуть что – так сразу... – слабо улыбнулся Васька.

Одна надежда оставалась – на Кольку. «Хорошо, что он с нами не пошел», – подумал Мишка.

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая