Ревизор: возвращение в СССР 11 (СИ) - Шумилин Артем - Страница 15

Тут мы обнаружили, что понятия не имеем, что за спектакль собираемся смотреть. У Вити были не билеты, а что-то другое, контрамарки, видимо.

Он тут же куда-то умчался и вернулся с двумя программками. Предстояло смотреть нам ни много, ни мало Лебединое озеро. В этом времени он еще не имел то символическое значение, которое знакомо каждому, кто помнит про путч 1991 года. Просто красивый балет в двух действиях. Почитал программку, к своему стыду, нашёл там только одну знакомую фамилию: Плисецкая.

Позор на мои седины!

Первое действие просмотрели на одном дыхании. Вот, зря я в Большой театр раньше не ходил в прошлой жизни. Все дела, работа. Сделать деньги, сберечь деньги, потратить деньги, снова делать деньги… В этой жизни ни за что нельзя так же поступать… Может, мне и время выкроить и на пианино научиться играть, к примеру? Как и в «Дне сурка» было… Билл Мюррей зря не посоветует…

Потрясающее зрелище. Оркестр, танцоры, сцена и сам театр, чувствуется, одни из самых лучших в мире. Я точно не любитель балета, но в этот раз очень хорошо зашло.

– Я испытываю сразу восторг, восхищение, удивление, – прошептала мне сидящая рядом Галия, крепко сжимая мне руку. – Не влюбиться в Большой театр после этого невозможно…

– Но есть и проблемка – тяжело будет посещать что-то другое, ниже уровнем… – ответил ей.

– Ну так и не будем посещать, мы же в Москве живем! – ответила она. – только сюда и будем ходить!

Да уж! Придется мне обрастать связями, чтобы баловать супругу билетами в этот то ли дворец, то ли театр…

В антракте мы, конечно же, отправились в буфет. Он чем-то напомнил мне Елисеевский магазин, такой же уютный, красивый и солидный. Много прилавков и столиков. Публика солидная, буфетчики вежливые и доброжелательные. Любо-дорого посмотреть. Умеем же!

Взяли с Витькой всем по бокалу шампанского и по бутерброду с красной икрой.

Девчонки наши были в абсолютной нирване. Галия впервые видела что-то подобное и наслаждалась окружавшей нас сказкой. А Маша очень гордилась своим парнем, устроившим нам такой замечательный вечер, и не сводила с него восхищённых, влюблённых глаз.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Мы направились в гардероб, а оттуда на выход из театра. С сожалением подумал, что сказка слишком быстро закончилась. Хотел уже метнуться на поиски машины, но Витька королевским жестом остановил меня.

– Мы вас отвезём. – сказал он, притягивая к себе Машу за талию. – Да, дорогая?

То ли он впервые так к Маше обратился по моему примеру, то ли шампанское в голову, наконец, ударило, только у Маши ноги подкосились и она повисла на Витькиных руках, обнимая его за шею.

– Эй-ей! Держись, Мария! – рассмеялся я. – А то полетите сейчас вместе с лестницы.

Мы все рассмеялись. Маша нисколько не смутилась. Ну и хорошо. Очень рад за них.

Вскоре подкатила знакомая Чайка. Витя сел вперёд, а мы все назад.

Только в машине почувствовал, как устал. Пока доехали к нам, начал клевать носом. Галия же, наоборот, очень живенько себя чувствовала, попрощалась с друзьями и от машины до подъезда шла пританцовывая.

Хорошо, что с псом до театра погулял. Сейчас идти совсем было бы не в кассу.

В субботу нас разбудили голодные звери. Им не объяснишь, что сегодня выходной. Но, с другой стороны, ладно, у нас на сегодня очень большие планы. Сегодня у нас поход по магазинам. Нужно закупиться подарками на Новый год. Ещё раньше договорились, что поедем в центр. Убили целый день.

Купили шоколадных конфет «Вечерняя Москва» пятнадцать коробок, получилось не очень тяжело, но объёмно. Ещё взяли грузинский чай в яркой синей с красным жестяной коробочке, Галия сказала, что её потом можно как шкатулку использовать. Ещё взяли семь банок кофе по шесть рублей в большие подарки. И Галия сказала, что уже нормально, если учесть, что мы ещё по бутылке шампанского в большие подарки хотели добавить.

В одном из магазинов попались крупные апельсины, как в ЗИЛовском подарке. Те очень вкусные были, и мы решили в Святославль этих апельсинов набрать на гостинцы. Они крупные, четыре апельсина на килограмм. Полную авоську взяли.

Бабушкам и родителям ещё по палочке сухой московской колбасы купили. Аришке, батиным пацанам и братишкам Эммы взяли по баночке «Лимонных долек». Галия и себе одну баночку взяла, любительница сладкого.

Вернулись домой без задних ног. Как всё допёрли, сами удивлялись. Галия взяла, пока я в очереди за колбасой стоял, пачку пельменей, и поставила её вариться. А я пока повёл пса на улицу.

Денег ушло шестьдесят рублей на одни только конфеты в коробках. А всего ушло больше ста тридцати рублей.

В воскресенье с утра сходили в ближайший гастроном и выпросили стопку упаковочных листов. До обеда украшали свёртки с подарками. А после обеда отправились в Мытищи к Жариковым.

К моему приятному удивлению, офицерская общага гудела в предпраздничной суете, в холлах на каждом этаже наряжали приличной высоты ёлки, развешивали гирлянды.

Дети с радостными криками носились по коридору, кто на велосипеде, кто в колясках, катаемый другими детьми. Все заняты, все при деле. Двери квартир днём не закрываются, как я понял. Ни Петра, ни Инны дома не было, а квартира открыта.

Мельком осмотревшись там, заметил, что шторки на окнах появились и пара горшков с какими-то щуплыми ростками на подоконнике.

В целом, чистенько, уютненько. Молодец Инка. Похоже, взялась за ум.

Только мы вышли от Жариковых, подошёл Пётр в тапках и бушлате.

– Ты где был? – удивился я.

– На балкон курить ходил. – ответил, улыбаясь, зять и протянул мне руку. – Инна не разрешает в комнате курить.

– И это правильно. – поддержал я. – Сама-то она где?

– У подружек, наверное, где-то. – пожал плечами Пётр. – Товарищи! Мою не видели? – крикнул он во всю свою офицерскую глотку.

– У Карасёвых была. – ответил кто-то.

– Сейчас я найду беглянку. – сказал Пётр и распахнул дверь к себе. – Вы проходите, пока.

Вскоре он вернулся, пропуская вперёд себя жену. Инна, радостно всплеснув руками, бросилась нас обнимать.

– Что ж не предупредили? – воскликнула она.

– Да как вас предупредишь? Растёте, растёте. – обратил я внимание на слегка округлившийся животик сестры. – И настроение, смотрю, хорошее. Первый триместр прошёл, полегче стало?

– И это, и вообще. – хлопоча в своём кухонном углу ответила Инна. – Всё не знала, как Серафиме Михайловне сказать…

– И что? – насторожился я.

– Ты, знаешь, она сама заметила. – повернулась ко мне сестра, улыбаясь. – Деточка, говорит, а ты у меня не беременна, часом? А я стою, не знаю, что сказать. А она и говорит, рожай, деточка, пока рожается. А то потом захочешь, а здоровья не хватит. Всё надо вовремя делать. Представляешь? А я сказать боялась…

– Мировая тётка! – воскликнул с облегчением я. – Кстати, мне бы к ней на консультацию попасть. Сможешь устроить?

– А что случилось? – сразу посерьёзнела сестра.

– Выступлений с лекциями очень много предстоит в конце января. По десять в день целую неделю. И самое страшное – сорвать голос. Все пойдет насмарку, хороших людей подведу.

– Зачем тебе это? – удивилась сестра. – Своих забот мало?

– Оплатить обещали. – объяснил я. – Двум студентам лишняя копейка не помешает.

– Я спрошу. – пообещала Инна.

Тут Галия ткнула меня локтем.

– О! Мы же про подарок забыли. – я достал из матерчатой сумки наш самодельный свёрток со снежинками, перевязанный белой ленточкой. – От нас вам к Новому году. Мы решили заранее поздравить потому, что решили на Новый год ехать в Святославль.

– Так мы тоже едем. – вступил в разговор зять. – Дочку сто лет не видели. Уже бегает, небось.

– О, как. – удивился я, что сам не предположил такого. – Ну, всё равно. Нам легче сюда вам подарок привезти, чем в Святославль его тащить.

Тут мне опять прилетело в бок от жены. На мой недоумённый взгляд она показала пальцем на вторую сумку.

– Ой! У нас же ещё подарок! – вспомнил я. – На новоселье.