Тайны Космера (сборник) (ЛП) - Сандерсон Брэндон - Страница 24

К сожалению, это означало, что и взрослые находились на виду у детей. За окном искрились вспышки света от сотен пальцев, рисующих в воздухе эйоны. В такое позднее время детям давно пора спать, но сегодня уложить их в кровать было особенно трудно.

«Тиил прав, — подумала Матисс. — Что-то происходит».

Однако это вовсе не повод разрешать мальчишке не ложиться, ведь чем дольше он не уснет, тем дольше она не сможет выйти и выяснить, из-за чего весь сыр-бор.

— Ерунда, — отмахнулась Матисс, оглядев детей.

Некоторые уже начали укладываться в яркие разноцветные постели, но многие встрепенулись и наблюдали за тем, как она пытается угомонить двух возмутителей спокойствия.

— А по мне, на «ерунду» не похоже, — возразил Теор.

— Что ж, — вздохнула Матисс. — Они рисуют эйоны. Раз вам так неймется, наверное, можно сделать исключение и разрешить вам не ложиться… если, конечно, вы тоже хотите поупражняться. Думаю, мы успеем провести еще один урок.

Теор и Тиил побледнели. Рисованием эйонов занимались в школе — Дух заставил их снова посещать уроки. Матисс украдкой улыбнулась, когда оба мальчишки попятились.

— Ну что же вы, — подзадорила она. — Ну-ка марш за перьями и бумагой. Мы успеем нарисовать эйон Эйш раз сто, не меньше.

Мальчишки поняли намек и вернулись в постели. На другом конце комнаты еще несколько воспитателей прохаживались между кроватями и проверяли, спят ли дети. Матисс двинулась дальше.

— Матисс, — послышался чей-то голос. — Я не смогу заснуть.

Она повернулась к сидящей на постели девочке.

— Откуда тебе знать, Риика? — слабо улыбнулась Матисс. — Мы ведь только что тебя уложили, ты еще даже не пробовала.

— Я знаю, что не получится, — заупрямилась малышка. — Май всегда рассказывает мне сказку перед сном. Иначе мне не заснуть.

Матисс вздохнула. Обычно Риика спала плохо, особенно в те ночи, когда вспоминала про своего сеона. После того как девочку забрал шаод, сеон, конечно, потерял разум.

— Ложись, милая, — ласково проговорила Матисс. — Посмотрим, придет ли к тебе сон.

— Не придет, — ответила Риика, но все же легла.

Матисс обошла свою часть комнаты и остановилась у двери. Оглядела укрытые одеялами холмики — многие все еще ворочались — и поняла, что беспокойство детей передалось и ей. Этой ночью что-то было не так. Лорд Дух исчез, и хоть Галладон убеждал их, что волноваться не о чем, Матисс видела в этом дурное предзнаменование.

— Что они там делают? — тихонько прошептал Идотрис из-за спины.

Матисс выглянула наружу. Множество взрослых окружили Галладона и рисовали в ночи эйоны.

— Эйоны не работают, — напомнил Идотрис.

Подросток был старше Матисс самое большее на пару лет, но в Элантрисе, где кожа у всех покрыта серыми пятнами, а волосы редкие или вовсе выпали, подобные вещи мало что значили. Из-за шаода трудно определить возраст.

— Это не повод не упражняться с ними, — отозвалась Матисс. — В них сила. Видно же.

За эйонами и правда скрывалась сила. Матисс всегда ощущала, как та неистовствует за выведенными в воздухе росчерками света.

— Что толку, — фыркнул Идотрис, сложив руки на груди.

Матисс улыбнулась. Непонятно, всегда ли он был таким ворчуном или просто был таким во время работы в Курятнике. Похоже, Идотрису не слишком понравилось, когда ему как подростку не разрешили присоединиться к солдатам Дэйша и вместо этого направили заботиться о детях.

— Оставайся здесь, — велела она и направилась к открытой площадке, на которой собрались взрослые.

Что-то пробурчав в своей обычной манере, Идотрис уселся на пороге, чтобы никто из детей уж точно не выскользнул из спальни, и кивнул другим подросткам, закончившим обход.

Матисс шагала по широким улицам Нового Элантриса. Ночь выдалась морозной, но холод ее не донимал. В том, что ты элантриец, были свои преимущества.

Судя по всему, ее точку зрения разделяли немногие. Что бы ни говорил лорд Дух, остальные не видели «преимуществ» в том, чтобы быть элантрийцами. Однако для Матисс его слова имели смысл, хотя, возможно, сыграли роль ее жизненные обстоятельства. За стенами Элантриса она была попрошайкой. Всю жизнь на нее не обращали внимания и заставляли чувствовать себя бесполезной. Зато внутри города в ней нуждались. Она кое-что значила. На нее равнялись дети, и не приходилось задумываться о том, как выклянчить или украсть еды.

Да, дела шли неважно, пока Дэйш не наткнулся на нее в том грязном переулке. И от ран никуда не деться. Вскоре после изгнания в Элантрис Матисс поранила щеку. Порез по-прежнему болел так же сильно, как и в тот момент, когда она его получила. И все же это ничтожная плата. Во дворце Караты Матисс впервые ощутила себя полезной. Это чувство принадлежности только укрепилось, когда она вместе с остальными из группы Караты перебралась в Новый Элантрис.

И конечно, когда ее выдворили в Элантрис, она приобрела кое-что еще — отца.

Дэйш обернулся и, увидев, как она приближается, улыбнулся в свете фонаря. Разумеется, он не ее настоящий отец. Она осталась сиротой еще до того, как ее забрал шаод. Как и Карата, Дэйш стал родителем для всех детей, которых они нашли и привели во дворец.

И все же к Матисс Дэйш относился по-особенному. Суровый воин чаще улыбался, когда она крутилась поблизости, и именно к ней обращался, когда требовалось сделать что-то важное. Однажды она просто начала звать его отцом. Он не возражал.

Она присоединилась к нему на краю площадки, и он положил ладонь ей на плечо. Перед ними около сотни людей почти синхронно двигали руками. Их пальцы оставляли в воздухе светящиеся линии — когда-то этот свет вызывал к жизни магию Эйон-Дор. Перед толпой стоял Галладон и выкрикивал указания с протяжным дюладельским акцентом.

— Не думал, что доживу до дня, когда этот дьюл будет учить людей эйонам, — тихо произнес Дэйш. Другая его ладонь покоилась на эфесе меча.

«Ему тоже не по себе», — подумала Матисс и подняла взгляд.

— Будь любезнее, отец. Галладон — хороший человек.

— Может, человек он хороший, но не ученый, — отозвался Дэйш. — Исковерканных линий у него больше, чем правильных.

Матисс решила не указывать Дэйшу на то, что тот и сам вовсе не блистал, когда дело доходило до рисования эйонов. Она оглядела его и отметила неодобрительно сжатые губы.

— Ты злишься, потому что Дух до сих пор не вернулся.

Дэйш кивнул.

— Ему следует быть здесь, со своими людьми, а не гоняться за той женщиной.

— Может, снаружи ему нужно выяснить что-то важное, — тихо проговорила Матисс. — Про другие страны и армии.

— То, что происходит снаружи, нас не касается, — отрезал Дэйш.

Иногда он бывал очень упрямым.

Собственно, большую часть времени.

— Итак, — говорил Галладон перед толпой, — это эйон Даа — эйон силы. Коло? Теперь поупражняемся добавлять линию Разлома, но не к эйону Даа. Мы же не хотим, чтобы на наших прекрасных тротуарах появились дыры? Вместо него мы воспользуемся эйоном Рао — от него большого вреда, скорее всего, не будет.

Матисс нахмурилась.

— О чем это он, отец?

Дэйш пожал плечами.

— Кажется, Дух по какой-то причине верит, что эйоны могут снова заработать. Мы все время рисовали их неправильно или что-то вроде того. Хотя я не понимаю, как ученые, которые их создали, умудрились прозевать целую линию для каждого эйона.

Матисс сильно сомневалась, что ученые вообще «создали» эйоны. Чувствовалось в них что-то такое… первобытное. Они были частью природы, и называть их «созданными» — все равно что признавать рукотворным ветер.

Так или иначе, она промолчала. Дэйш был добрым и решительным человеком, но не слишком способным к наукам. Матисс не имела ничего против. В конце концов, именно меч Дэйша помог спасти Новый Элантрис от разрушения, когда напали дикари. Во всем Новом Элантрисе не найдется лучшего воина, чем ее отец.

Однако она с любопытством наблюдала за тем, как Галладон рассказывает о новой линии. Необычная линия рисовалась поперек нижней части эйона.