Ворюга в клеточку - Гусев Валерий Борисович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/34
• Следующая

И вот когда около Модестиного подъезда остановилось такси и водитель стал укладывать в него чемоданы, я взял папин мобильник и позвонил в Шереметьево. Я знал, что папин сотовый телефон не прослушивается.

И я сказал:

– Передайте на таможенный контроль, что сегодня одна гражданка Червякова попытается вывезти за границу очень драгоценную старинную вещь. Она спрятала ее в платяную щетку.

– Кто говорит?

– Гражданин России, – с достоинством ответил я и положил трубку.

И почувствовал себя очень гордым – никто, кроме меня, не вспомнил про этот полумиллионный кулон и про бедную Милочку.

А результат не замедлил сказаться. Уже на следующий день в «Дорожном патруле» прошло сообщение о том, что «некий гражданин, пожелавший остаться неизвестным, сообщил на таможенный контроль о предстоящей попытке вывезти за рубеж уникальной работы ювелирное изделие».

«Дорожный патруль» мы обычно смотрим всей семьей. И я гордо взглянул на папу, на маму, на Алешку. Алешка мне подмигнул и как-то странно улыбнулся. А комментатор за кадром продолжил: «Сообщение оказалось ложным. Внутри платяной щетки таможенники обнаружили только странную записку с не очень пристойным рисунком». И на весь экран был показан крупным планом клочок бумаги с текстом: «В мире сказак тоже любют булочьки. Гнум». Примерно так же, как в книге про Карлсона. А чуть пониже нарисован отрицательный ответ из четырех букв.

Алешка захохотал. Родители переглянулись. А я пошел на кухню попить воды – горло вдруг пересохло.

Сначала я подумал, что Модеста куда-то перепрятала кулон, а потом понял, что почерк этот мне хорошо знаком. И «правильнописание» – тоже.

Но это был еще не вечер!

Алешка пришел за мной, дождался, когда я от души наглотался холодной воды, и сказал:

– Дим, ты не переживай. Я ведь тоже очень беспокоился за эту бедную Милочку. И все время боялся, что хитрая Модеста куда-нибудь перепрячет этот колун. И я решил ее обогнать. Только забыл тебе об этом сказать.

Забыл! Как же!

Оказывается, они с Ленкой и Нордом в тот счастливый семейный вечер не случайно отправились во двор. В это время Модеста обычно выгуливала свою Жужу в песочнице. И в этот момент откуда ни возьмись появился во дворе громадный чужой пес. Он нежно обхватил Жужу своей страшной пастью и в два скачка исчез под аркой.

Модеста взвыла и сначала бросилась им вслед, а потом помчалась домой – звонить в милицию. О состоявшемся похищении. Вообще, здорово у этих жуликов получается: похитить живого человека – это пустяк, а когда твою собачку крадут – это, конечно, трагедия.

Но для Жужи ничего страшного не было. Норд очень любил маленьких собачек, видно, считал их щенками и очень заботливо к ним относился. И он передал Жужу Ленке.

Через несколько минут в дверь Модесты позвонили. На пороге стоял Алешка. Одной рукой он нежно прижимал к груди Жужу, а в другой у него был пластиковый пакет.

– Это не ваша собачка?

Модеста вырвала Жужу из его рук и едва не погубила ее в своих объятиях.

Жужа, кстати, оказалась все-таки порядочной дрянью. Когда она сидела у Алешки на руках, то с нежной благодарностью лизала его розовым язычком в щеку. А как только перешла на ручки к Модесте, тут же начала на него рычать и скалиться.

– Зайди, мальчик! – воскликнула Модеста. – Возьми конфетку! – Она умчалась уложить Жужу в постельку, чтобы та не заболела от таких переживаний, и вернулась с коробкой конфет. Раскрыла ее и показала на самую маленькую: – Вот эту возьми, такая вкусная!

Понятно, что в момент ее отсутствия Алешка заменил ее щетку нашей, точно такой же старой и облезлой. Он унес щетку с кулоном в том же пакете, в котором принес нашу, и положил ее дома, в прихожей, на обычное место...

– Пошли, папу разыграем, – сказал Алешка. – Ловко я все устроил.

Мы вернулись в комнату, Алешка хитренько улыбнулся и спросил:

– Пап, ты можешь найти белокурую блондинку в белом «Мерседесе», у которой муж – директор антикварного магазина?

– Запросто, – ответил папа.

– Найди. У меня для нее сюрприз. Сейчас покажу. – И он вышел в прихожую.

Там сначала было тихо, потом застучали выдвигаемые ящики и захлопали дверцы.

– Мам! – нетерпеливо крикнул Алешка. – Куда ты щетку убрала?

– Я ее выбросила. Старье это.

Дверь распахнулась. У Алешки были глаза, как у Карлсона. Он долго беззвучно шевелил губами, а потом через силу выдавил несколько слов:

– Ты в нее заглядывала?

– Вот еще! Я в старые щетки не заглядываю!

Алешка сидел на тахте, сложив руки на коленях. И молчал. Потом медленно сказал:

– Папа прав: нельзя вмешиваться в дела взрослых.

Я подошел к нему, положил руку на плечо.

– Леха, не отчаивайся. У нас есть шанс.

Он с надеждой поднял голову.

– Бомж Вася, – сказал я.

– Не понял.

Действительно, ему в тот момент трудно было что-нибудь понять. Даже самое простое. Мне стало очень его жаль.

– Пойдем, – сказал я. – По дороге объясню.

Бомж Вася сидел в своем «дачном гнезде» и пил кофе из термоса.

– Ну? – спросил он приветливо. – Есть проблемы?

И мы ему все рассказали. И он на глазах изменился, стал каким-то собранным и строгим.

– Так. Без паники. Когда это было?

– Вчера вечером.

– Так. – Он на секунду задумался. – Значит, мусор от вашего дома вывозили сегодня утром. Кто вывозил? – еще секундное раздумье. – Коляша! Где он сейчас? – Вася вытащил из-под диванной подушки большие карманные часы с одной стрелкой – часовой. – Так, в это время он загружается на улице Строителей, РЭУ шестнадцать. Бегом марш!

Мы прибежали вовремя. Водитель мусоровоза Коляша только что высыпал в кузов последний контейнер. Вася подошел к нему.

– Вот, Коляша, у пацанов большая беда. Выбросили ценную вещь. Причем чужую. Девяносто седьмой дом.

Коляша нахмурился, припоминая. Мы ждали с замершими сердцами.

– Девяносто седьмой... Сегодня утром. Ага! Лыковская свалка, шестой сектор. Поехали. Мне как раз туда.

Мы забрались в кабину.

На свалке шла своя жизнь. Подъезжали и уезжали мусоровозы. Копошились в мусоре какие-то люди. Свалка дымилась и воняла.

Коляша подогнал машину к шестому сектору.

– Вам еще повезло, – сказал он. – Сектор новый, мало еще навалили.

Он вышел из машины – мы за ним, – огляделся.

– Ага. Вот здесь я сваливал утром. Вася, давай!

Вася побежал к какой-то бытовке и скоро вернулся с какими-то граблями, похожими на вилы с загнутыми пальцами.

Коляша указал:

– Отгребать вот отсюда сюда. Внимательно. – И поехал сваливать мусор в другой сектор.

И мы взялись за работу, задыхаясь от вони и волнения...

– Она? – время от времени спрашивал Вася, поднимая очередную щетку. Никогда не думал, что их так много выбрасывают. Нам они тоже все время попадались.

Мы стали уставать, но темпа не снижали. Раза два подъезжал водитель Коляша и выглядывал из кабины:

– Нету? Плохо ищете! Шибче гребите.

Вскоре огромная куча самого разного мусора поменяла место своей дислокации. И ничего мы в ней не нашли.

В очередной раз подъехал Коляша.

– Ну как? А то мне в город пора. – Он вышел из машины, сел на подножку, закурил.

Мы прекратили работу, стояли, расстроенные, опираясь на вилы.

Коляша докурил, бросил на землю окурок, придавил его ногой.

– Плохо ищете! Вот так надо искать. – И носком сапога выковырял очередную щетку, глубоко вдавленную в землю. Видимо, колесом его машины.

Алешка бросил вилы, подхватил щетку, сдвинул ее спинку. И даже не знаю, что блеснуло на солнце ярче – кулон этот замечательный или счастливые Алешкины глаза.

Самое удивительное – находка была сделана довольно далеко от основной кучи.

– Это я нарочно! – засмеялся довольный Коляша. – Я давно знал, где она лежит, куда закатилась. Просто надо было эту кучу на новое место перекидать.

Пошутил, конечно.

Как мы их благодарили, я рассказать не в силах.

• Предыдущая
• 33/34
• Следующая