Письмо дяде Холмсу - Гусев Валерий Борисович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/29
• Следующая

– По березкам в поле, – усмехнулся Митёк, – по снежным просторам.

– Как же! Они скучают по своей молодости. По тем временам, когда начинали свой криминальный бизнес. Они начинали его, как правило, или с торговли цветами, или игрой в наперстки.

– Я понял! – воскликнул Алешка. – Идет такой задумчивый бизнесмен, грустит по своей молодости и вдруг видит родное и близкое.

И я тоже стал понимать. Эх, думает он, тряхну стариной. Сыграю. И тут его внимание привлекает этот блестящий камешек. «Постой, постой, дай-ка глянуть. Да ведь это...» – «Точно, – говорит Щелкунчик, оглядываясь по сторонам. – Крайне нуждаюсь в средствах, братан. Купи или выиграй».

– А у Щелкунчика, – вставил Алешка, – два таких камешка. Один настоящий, а другой – стекляшка.

Интересная история. Значит, когда Алешка обыгрывал Щелкунчика, рядом уже стоял «клиент» и внимательно приглядывался к камешку. А Щелкунчик – к «клиенту».

Щелкунчику приходилось воевать на два фронта, и Алешка так заморочил ему голову, что тот уже и сам запутался – где какой у него камешек. Ну, а тут объявили посадку.

– А как же он нас нашел? – спросила мама.

– О! – папа ухмыльнулся. – Он там разыграл такой спектакль! «Пропал мальчик. Улетел в Москву. Не знаю ни имени, ни адреса. Покажите мне регистрацию на этот рейс». Ему показали. На Москву летел только один подходящий мальчик – Alex S. Obolensky.

– А в Москве?

– Оболенских в Москве не так много. Алексеев Оболенских еще меньше. Алексей Сергеевич – один-единственный.

– И неповторимый! – с гордостью сказала мама. И похвалилась колечком с блестящим камушком.

– Класс! – сказал Алешка. – Давай его быстренько продадим и купим сэру Васе снегоход «Буран». А то Клавдия его совсем заклевала.

Мама с папой переглянулись. И улыбнулись. А Митёк сказал:

– Сэр Леша, на этот камешек снегоход «Буран» не купишь. Разве что саночки «Чук и Гек».

– Вот еще! – фыркнул Алешка. – И сникерс на сдачу, да?

– Этот драгоценный камень, – сказал папа, – мы уже вернули владельцу. А в мамином кольце обычная, но красивая стекляшка.

– Значит, ты сразу обо всем догадался? – восхитился Алешка, ничуть не огорчившись. – И это ты в маминых пуговицах подменил алмаз?

– Я твою маму, – сказал папа, – люблю и без всяких алмазов среди пуговиц.

– Я верю, – сказала мама с удовольствием. – Тем более что алмазов у меня никогда не было.

– И не будет, – добавил папа.

– Вот еще! – фыркнул Алешка. – Всего делов-то! Мы тут клад нашли – старческую библиотеку. Получим за нее приз и купим маме какой-нибудь алмаз. Их сейчас полно на каждом рынке.

Маме это понравилось, папе – тоже, а Митёк чуть не упал со стула.

– Ка-какую библиотеку? – с трудом проглотив кусок, выдавил он севшим голосом.

– Не подавись, Митёк, – испугалась мама. – Не надо мне никаких алмазов.

– Пап, я тебе там одну книжку отложил. На дачу ее возьмешь. «Самострой» называется.

– Ка-какой «Самострой»? – опять чуть не упал Митёк. И очень осторожно спросил: – Может, «Домострой», Лешенька?

– Может, – отмахнулся Алешка.

– Ты знаешь, что эта великая культурная ценность считается утраченной? Ты нашел ее! Это событие мирового значения!

– Да? – удивился Алешка. – Не переживай, Митёк. Эта мировая ценность опять утрачена. Ее Клавдия украла.

Митёк встал, шатаясь добрел до тахты и рухнул на нее. И тут же вскочил:

– Поехали! Если эта Клавдия...

– Лежать! – железным голосом сказала мама. – Никуда эта Клавдия не денется. И не нужен ей этот «Самострой».

– А папе нужен? – спросил Алешка. – Ему полезно поучиться, как дачи строить. А то интересно: у всех дачи, только у Оболенских нет. Хотя их не так и много.

– Папе, – сказал Оболенский-старший, из тех, кого не так уж много, – папе сейчас не «Самострой» нужен, а господин Масленкин. По кличке Дог.

– Это кто такой? Может, я его знаю? – выскочил Алешка.

– Вряд ли, – папа вздохнул. – Это, Леш, главарь той квартирной шайки, которая ограбила и великого актера, и еще много всяких великих. Мы уже вышли на него, а он опять ушел.

– Далеко ушел? – деловито спросил Алешка.

– А я знаю?

– Пап, дога у нас нет. А сенбернар имеется.

– Алешка! – ахнула мама. – Опять бродячую собаку приманил?

– Это не собака, мам. Это человек, похожий на собаку. Только гораздо хуже.

– И где этот человек, хуже собаки? – папа даже привстал. И Митёк тоже, несмотря на свои исторические терзания.

– Там. – Алешка ткнул вилкой куда-то вниз. – Он, по-моему, утонул. Это, папа, сенбернар, а не водолаз, он плавает плохо. Сам сказал.

– Он, наверное, – добавил я, – вмерз в лед.

– Так! – папа шлепнул ладонью о стол. Он так всегда делал, когда сердился на нас. А мама при этом ему говорила: «Не туда шлепаешь, отец». – Так! Ведите!

Ну, мы их повели.

Узники сидели смирно. Спецназ ждали.

– Они вооружены? – папа взглянул на дырки в крышке погреба и на дырки в потолке.

– Как же вы их взяли? – с восхищением спросил Митёк. – А! С помощью моего оружия!

– Вот еще! – сказал Алешка. – Мы взяли их голыми руками. Ты, Митёк, так свое оружие запрятал...

– Я думал, вы умнее, – вздохнул Митёк. А Лешка бросил на него взгляд, который только я понял: «И мы думали, Митя, что ты умнее!»

– Эй! – Папа постучал в крышку люка. – Живы?

– С трудом, – признались бандиты, стуча зубами.

Папа позвонил в отделение и попросил прислать машину с двумя парами наручников.

– Эй! – он снова ударил в крышку и приподнял ее: – Стволы выбрасываем.

На пол полетели два пистолета.

– Теперь выходим – руки за голову.

– Мы не можем, – простонали внизу. – Мы примерзли.

Тут подъехала машина, в дом вошли Котик и еще два милиционера.

– Забирайте их, – сказал папа.

– Кого? – спросил Тиша. – Димку с Лешкой?

– Этих я сам заберу. Вот этих, зимовщиков.

Подняли крышку люка.

– Выходить по одному!

Никак не получилось. Вода, которую мы с Лешкой пустили в погреб, ночью замерзла, а так как наши задержанные простояли всю ночь на полу, их фирменные ботинки прочно впаялись в лед.

Но приехавшие милиционеры не растерялись. Они по очереди схватили узников за воротники и выдернули их, как морковки из грядки, – только ледок на полу захрустел.

– Ну, привет, Масленкин, по кличке Дог, – приветливо сказал папа.

– Мы замерзли. Мы заболеем.

– Вас подлечат, – сказал папа. – В тюремной больнице. Нет возражений? Доставьте их в отделение, я пришлю за ними своих ребят.

– И Щелкунчика с ними? – спросил Тиша Котик.

– Обязательно.

Задержанные пошли на выход. Главарь, проходя мимо Алешки, ожег его злым взглядом. На что Алешка безмятежно ответил:

– Какой вы чистенький.

Родители привезли нам не только всякие вкусности. Они привезли нам отличный подарок: третья четверть в родной школе начнется на три дня позже из-за какой-то там инфекции.

– Мы с папой поедем домой, – объяснила мама. – Нас эта инфекция, к сожалению, не касается. А вы поживете здесь еще несколько дней, с Митьком. Митёк, ты согласен?

Митёк широко развел руки и вздохнул.

– Не обижайте его, – попросила нас мама. – Он хороший. Ему премию не дали.

– Зато мы «Самострой» нашли!

– Его еще отбить надо, – посетовал Митёк. – Если к Клавдии что попало, клещами не выдернешь.

Родители уехали. Митёк долго ходил по дому с хитрой улыбкой. Потом позвал нас в кабинет. Сел за свой стол, знаком подозвал нас.

– Эх, вы! – сказал он с горечью. – Вы меня разочаровали. – Он открыл рукопись на нужной странице. – Вот! Шифровка! Я здесь четко указал, где спрятаны ключи от сейфа с оружием. А вы не догадались!

Митёк громко прочел ключевую фразу и опять начал над нами посмеиваться:

– Эх, вы! Ясно же указано, что ключи лежат в левом тапочке.

• Предыдущая
• 27/29
• Следующая