Нападение голодного пылесоса - Гусев Валерий Борисович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/27
– Ладно, я пока на Орлике покатаюсь. Вы уж тут без меня разбирайтесь.
Без него вряд ли они разберутся, подумал военный корреспондент.
Мы вышли на улицу. Кабаков с облегчением бросил в рот конфетку.
– А откуда у вас рация? – спросил я.
– Рация? – удивился режиссер. – Какая рация? Ах это! Это, Дима, обыкновенный диктофон. И ответ «полковника» надиктовал Костя. Ясно?
Приехала настоящая оперативная группа. Допросили задержанных, которые сперва немного поломались, а когда в результате обыска были обнаружены в тюках сена тротиловые шашки, гранаты и запалы, быстренько «раскололись» и – кто быстрей – начали давать показания.
В общем, фирма Ершикова была самым обыкновенным прикрытием для всяких темных дел. И его громкая слава (которую он сам себе создал) нового российского коневода была только славой – за ней не было никаких реальных дел. А реально команда Ершикова под его умелым руководством занималась самым распространенным бандитским делом – вымогательством.
Он обычно предлагал какому-нибудь богатому бизнесмену свою помощь в охране его имущества. Если тот отказывался, то на один из его объектов – ну, там магазин, стоянка, бензоколонка – совершалось нападение. А на другой день появлялся сияющий Ершиков и говорил:
– Вот видите, я же вас предупреждал. Смотрите, какие убытки вы понесли. А ведь моим ребятам вам бы пришлось платить гораздо меньше. Вы должны понимать свою выгоду.
И бедный бизнесмен понимал. Он понимал, что деваться ему некуда. А в милицию он обращаться боялся. Ершиков через своих братков давал ему намек, что этого делать не следует, а то может произойти какая-нибудь беда с кем-нибудь из его семейства.
В последнее время Ершиков стал действовать осторожнее. И в то же время наглее. Он подсылал дурака Пашку, тот подкладывал ненастоящее взрывное устройство под любимый автомобиль бизнесмена. И тот хорошо понимал, что если он заупрямится, то в следующий раз все произойдет по-настоящему. И несколько таких случаев уже было.
Ну а с несимпатичным господином Пфердом Ершиков поступил вообще по-хамски. Сделка с лошадью не состоялась, но Ершиков не мог отказаться от такой суммы. И начал угрожать Пферду обычным способом.
Милиция уже занималась делишками Ершикова, но взять его всерьез было очень трудно. Не было конкретных улик и доказательств. На «переговоры» со своими жертвами он подсылал всегда какую-нибудь мелочь. И эта мелочь ни за что не соглашалась дать на него показания.
Вот тут Алешка и развернулся. Он, как говорится, завербовал доверчивого и глуповатого Пашку. А тот, когда понял, какая опасность ему угрожает и какой гад этот Ершиков, сразу же принял Алешкину сторону. Через деда-конюха он пронюхал про тайники в сене и, притворившись еще наивнее, чем был на самом деле, разведал у настоящего взрывника Жучилы, что тот готовится к подрыву «Мерседеса» одного знаменитого актера. Того самого, который заменил Тимофеева в его роли Волка. Этот актер от жадности подрабатывал не только снимаясь в рекламе, но и на детских праздниках.
Словом, история закончилась благополучно. Не для всех, конечно. Ершиков и его банда получили, что им положено, и папа сказал, что скорее всего суд примет решение отдать Топаза в другие руки. В руки честных людей.
Показания Пашки оказались очень важными, и его за активную помощь следствию освободили от ответственности. А мой дневник тоже сослужил службу для создания «доказательной базы». В милиции с него сделали копию и вернули мне, на память и в назидание потомкам.
Что еще? Да, старый пылесос мы отнесли на помойку. Только Алешка предусмотрительно отпаял те самые сопротивления, чтобы этот зверюга не разнес кому-нибудь квартиру, если он в эту квартиру попадет.
Второй пылесос мама сразу же велела, не распаковывая, убрать на антресоли:
– Пригласит кто-нибудь нас в гости, а у нас уже подарок готов.
Ну а пылесос номер три вручила нам и сказала:
– Завтра – в школу, поэтому сегодня вычистить всю квартиру, чтобы сияла, как новенькая.
Каникулы кончились. Я сдал свой дневник, куда записал всю эту криминальную историю, Бонифацию. Он прочел ее в тот же день и очень рассердился:
– Мы договорились, что ты напишешь дневник, Дима. А ты написал какую-то фантастическую повесть. Где нет ни слова жизненной правды. Сплошные выдумки. Хотя, надо признать, написано бойко и увлекательно.
Тогда я отдал эти «фантазии» Кабакову. Он пришел в восторг и пообещал сделать на их основе гениальную пьесу.
– Особенно будет эффектной сцена нашего налета на контору Ершикова. И, пожалуй, в этой сцене я тряхну стариной и сыграю сам себя. – Тут он немного подумал и добавил: – Тем более что на сцене быть героем гораздо проще, чем в жизни. – Тут он еще подумал и грустно сказал: – А главную роль, роль лошади Топаз, я отдам Тимофееву. У него получится.
Долгое время мы вспоминали печального Волка Тимофеева. И размышляли над его судьбой. Хороший специалист по лошадям, скромный человек, вынужденный подрабатывать в скромном театре, он проявил себя как настоящий герой. И хорошо, что все у него сложилось потом как надо. В Москве образовалась настоящая коневодческая фирма, туда собрались достойные профессионалы. И в скором времени тетя Галя скакала на соревнованиях на Топазе, а Тимофеев ухаживал за ним и следил за его здоровьем и прекрасной спортивной формой.
Талантливый тележурналист Корзинкина принесла свои извинения папе за бестактность, допущенную в одном из своих репортажей. Алешка, в свою очередь, потребовал от нее назад будильник.
А как-то утром, уже весной, по дороге в школу я увидел замечательный эпизод.
По улице, звонко стуча подкованными копытами, вышагивал красавец Орлик, запряженный в красивую коляску. В ней, держа вожжи, сидел сияющий Паша в черном костюме, в белых перчатках, а рядом Июлия Иванова в белом платье и фате.
Сейчас они заедут в загс, подумал я, а оттуда поедут прямо на Дальний Восток. Юлька организует там театр, а Пашка будет вечерами на берегу океана разглядывать в небе дальневосточные звезды...
Ну а наш маленький герой, получив хороший нагоняй от папы, все свободные часы проводил над великолепным альбомом с самыми лучшими лошадьми в мире. Он бережно переворачивал страницы, каждую подолгу разглядывал, вздыхал, восхищался и время от времени задумчиво произносил:
Коневодом, что ли, стать? Или конюхом...
- Предыдущая
- 27/27
