Три сестры. Таис (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 15

- И дальше? - подтолкнула рассказ я.

- Что дальше... В матери её буржуинская кровь заговорила, давай из меня Мальчише-Кибальчише делать. Допрос устроила. Я моську грустную состроила, что на физкультуре и то смеются, я кувыркаюсь, как мишка в цирке. Вот для общего развития вроде и пошла. - Рассказала наша лиса.

- На самом деле смеялись? - уточнила я.

- Чего? Да кто бы отважился? - засмеялась Алька. - Я хоть и младше всех в классе на год, но читать и писать умела уже к пяти годам. Поэтому меня тогда и в первый класс взяли. А всех шибко остроумных моментально отлучу от своих тетрадок с домашкой и подсказок на контрольной.

- И как я понимаю, мать тебе не поверила? - догадалась я.

- Да вроде покивала и тему замяли. А на следующей тренировке у нас почасовая была, я как раз броски отрабатывала в своей тройке. То есть я кидала, а напарники вскакивали и готовились к следующему броску, чтобы без перерыва. - Вздохнула чернобурка. - Глаза поднимаю, в дверях стоит маманя, с глазами больше очков и рукой на горле, и папаня челюсть держит. Они к тренеру, мол, кто разрешил больному ребёнку и так далее, и в том же духе. Но наш Аркасан их послушал, и личное дело в нос, ребёнок занимается четвертый год, членские взносы платит исправно и без задержек, справки в порядке, вот удостоверения о получении разрядов, с области с первым местом в своём весе приехала, готовится на Россию. И ему лично очень интересно, каким образом родители не знают, что ребёнок четыре года регулярно посещает тренировки и весьма успешно выступает на соревнованиях.

- Аркасан? - переспросила Курико.

- Александр Аркадьевич, - расшифровала Алька. - Наш набор тренирует они его брат, Борис Аркадьевич. Но Борис Аркадьевич он смежник, из самбо. Он с нами болевые и удержания отрабатывает.

- И тебя не выгнали? - поинтересовалась я. - Ты хоть понимаешь, как рисковала и подо что подводила остальных? Ты же ведь хотела быть прокурором. Сама оценку своих действий озвучишь? А деньги где брала?

- Куда меня выгонят четыре года спустя и когда я в основном выступающем составе? - самоуверенно хмыкнула внучка. - А оценка... Хищение бланков, фальсификация, подделка документов, мошенничество, создание ситуации, которая могла бы повлечь за собой... Продолжать?

- Значит, всё понимаешь. - Посмотрела я на внучку так, как смотрела бывало на подследственных на допросах.

Только на мелкую аферистку мой взгляд впечатления не произвёл.

- Понимаю. Как и то, что согласно диагнозу, меня скоро уже пятнадцать лет как не должно было быть. И меня лечили, и здоровье укрепляли. От бабок шептуний до Рошаля, всех прошли. И давай я напомню, что именно в целях укрепления моего здоровья, я с пяти лет занималась фехтованием, верховой ездой и долгими прогулками с неравномерной нагрузкой. И дедушка со мной со скольки лет каждое утро трусцой по части? А в пять с половиной добавились бальные танцы, латино и балетный класс. И ещё надо посмотреть, где нагрузки больше! Ах да, еще музыкальная школа по классу фортепиано! И никого не беспокоило, что если у кого-то просто на ушах медведь потоптался, то на моих проводились полномасштабные учения танковой дивизии с контрольными стрельбами артиллерии одновременно! - зло прищурилась Алька. - И когда дело касалось перетаскивания кирпичей на родительской стройке или окучивания гектаров картошки о моём больном сердце никто не вспоминал!

- Орать-то прекращай, крик он тоже для сердца не в прок, - переваривала я новую для себя информацию.

- А деньги... Сначала из копилки, потом вот, - протянула она мне папку с документами. - Это я на загран паспорт собирала. В Японию осенью собирались. Хочу Нару посетить.

Мы с Курико переглянулись.

- С чего это такое желание? - спросила я пряча удивление в безразличном тоне. - Копия трудовой книжки?

- Ага, заведена тринадцатого мая девяносто седьмого года, мне на тот момент полных лет было тринадцать, четырнадцать только осенью стукнуло. Уборщицей на завод пошла. Так что вот, стаж и зарплата. - Смотрела в окно Алька. - Так что я с июня девяносто седьмого на самообеспечении, ещё и свою часть кварплаты скидываю.

- Тааак, - протянула я, понимая, что неладно в датском королевстве. - И с чего бы вдруг?

- Когда у бабушки был удар, она пару месяцев лежала. И очень испугалась, что не дотянет до моих восемнадцати, и я окажусь в детском доме. Поэтому уговорила меня вернуться к родителям и подтвердить их россказни в опеке. И где-то пару месяцев всё было в принципе терпимо. А потом за ужином родители решали, стоит ли заводить свиней. Сорок голов. Весной посадить, по зиме забить. Я спросила, а кто за ними будет ухаживать. Там только еды готовить сколько нужно. И по моему мнению, навар будет смешным, если вычесть все расходы. На что мне маманя ответила, что пока я ношу то, что она оплатила, живу в доме, где за всё заплачено ею, и ем на её деньги, своё мнение вместе с языком могу засунуть в задницу и сесть сверху, и делать я буду что она решит и как она решит. Так что комуналку на одну четвёртую оплачиваю я, и вещи покупаю себе я. Периодически покупаю продукты, ну и готовлю тоже я. Взаимозачëт. - Описала ещё одну причину конфликта внучка. - Только баб Тось, бабушке Дине ни слова! Ей ещё одного удара только и не хватало!

- Ага, песню петь буду. Знаешь, про всё хорошо, прекрасная маркиза! А истории свои все придумываешь? - решила переменить тему разговора я.

- Нет. Потому что мать нашла и прочитала. Где-то год я боролась. Я писала, она находила, рвала и визжала, что у меня шизофрения. В последний раз она пообещала отнести мою писанину психиатру и запереть меня в психушке, потому что такие фантазии это ненормально и явные признаки психического расстройства. - широко оскалилась Алька. - Так что нет, с придумыванием историй я завязала, раз и навсегда. Теперь, всё строго в рамках школьной программы.

- Вот как, - задумчиво протянула я, радуясь про себя, что поговорить с племянником я смогу только через две недели.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утро следующего дня далось тяжело. Ночь прошла в переживаниях из-за внучки. Характер у девчонки конечно совсем не девичий, но никуда не деться, это семейное. И ведь молчала! А теперь, вроде и в чувство приводить надо. И непонятно кого, девчонку или племянника с его жёнушкой. Но и бучу сейчас поднять, Алька права, Дина может и не перенести таких новостей. Хотя уж кто, а наша младшая поотрывала бы головы без жалости и сомнений.

В большой комнате я заметила Курико, стоявшую у окна и внимательно что-то рассматривающую на улице.

- И что там? - спросила я.

- Сама посмотри, - провела рукой Курико.

Алька в спортивных штанах и короткой майке, оставлявшей открытым живот, подтягивалась на перекладине, где монахини выбивали и мыли паласы. Сверху на перекладине сидел Лекс и судя по движениям головы следил за выполнением упражнения.