Кодекс Охотника. Книга XVIII (СИ) - Сапфир Олег - Страница 5

— А ты умный, — снова рассмеялась Катя, и внезапно швырнула свой клинок в меня.

Попала она, конечно, в мертвого мужика без половины головы, и между прочим, я сам хотел его убить.

— Хороший бросок! — похвалил ее. — Только не смотри назад, — хищно улыбнулся я.

Катя сразу вздрогнула.

— Там?.. — пыталась она придумать, чего так сильно боится.

Но не придумала и резко развернулась, усилив доспех, а затем ко мне.

— Обманул⁈ — надулась, ударив меня кулачком.

— Чтобы ты не расслаблялась, — быстрый поцелуй в губы, и схватив ее за руку, повел за собой на площадь.

Я призвал больше пяти сотен тварей, и пока хватит. Все, что мне нужно, это подождать, пока Шнырька найдет то, что нужно мне.

Личная опочивальня Императрицы

— Теперь и ты знаешь… — наконец-то закончила она рассказывать всю информацию, что получила, старому другу своей семьи и наставнику, герцогу Болконскому. — Что скажешь?

Мужчина весь разговор слушал ее внимательно, и даже не думал перебивать. Наоборот, он был полностью сконцентрирован и сейчас анализировал полученную информацию.

— Скажу, что это очевидно, — он смог ее удивить. — То, что он не шпион, мы и так знали. Его проверяли по многим каналам, и возможностей навредить у него было предостаточно.

— А смерть Императора? — вдруг вспомнила она, но быстро опомнилась — Хотя, нет… Бред! — сама ответила она на свой вопрос.

— И я так думаю, — усмехнулся он и позволил себе сделать глоток холодного чая. — Мое мнение, что Годарт не врет. Все сходится! Александр, действительно, вырвался из его лап, и тот признал его, как равного, а возможно, потенциально даже выше. Что очень странно от заносчивого прусака.

— Это все хорошо, но что делать нам? — нахмурилась женщина.

Болконский улыбался.

— Может принять его предложение? — вскинул он правую бровь.

— Глупости! — возмутилась Елизавета. — Я что… — хотела она выдать гневный монолог, что не хочет, но прервала сама себя.

А действительно, что она сама хочет? Когда в последний раз она думала о себе? Наверное, это было в последний раз в детстве, и то в очень глубоком. Всю жизнь ей приходилось работать на благо своей страны. С малых лет она посещала торжественные приемы и обучалась быть Императрицей, да только никто не спрашивал, хочет ли она ею быть. Наверное, потому она и потакает так своей дочери, что хорошо понимает ее чувства.

Хочет ли она стать женой барона? Смешно звучит… Она оценила шутку, которая сама и придумала. Но титул можно изменить, а с другой стороны, она и сама не знает ответа на этот вопрос.

— Помнится, одна слегка подвыпившая Императрица много лет десять назад доказывала мне, что в один момент не выдержит и сбежит, оставив все это. Рассказывала, как ее все достало, и как хочется пожить для себя.

Елизавета грустно усмехнулась и поправила платье. Было время, когда она чуть было не решилась, но… Понимала, что трон оставлять Меньшиковым нельзя. Снова пожертвовала собой… во благо Империи.

— Я почти убежала тогда, — опустила она голову, а дальше прозвучали слова, которые не каждый день можно услышать. — Да и где он, а где я?

— Ого! Что я слышу, — аж привстал со своего места Балконский. — Одна венценосная особа признала барона выше себя по статусу.

Лиза нахмурилась, и ее глаза полыхнули пламенем.

— Я не про то… Мой статус выше, это понятно. А вот возраст… — наконец выдала она то, о чем думала в последнее время.

Она, и правда, думала об этом, но не так, как ее дочь. Уж кто-кто, а она никого и никогда не заставит на себе жениться ни при каких условиях. Устала она жить с человеком, которого не любила, и который никогда не любил ее. Добрый и справедливый правитель? Возможно, так Император выглядел со стороны. Красивая картинка для всех остальных, и большая трагедия для них.

Да, не любила она его… Хотя прекрасно понимала, что в ее возрасте все по другому. Любовь — это такая вещь, которая может прийти и остаться очень надолго, если не навсегда. Лиза всегда запрещала себе любить, ведь это слабость, и этим могут воспользоваться недруги. А потому и не знала, что это за чувство.

— Тоже мне проблема, — махнул рукой Болконский. — Особенно для той, в которой течет огонь, — на последних словах он понизил голос, разглашая одну из самых больших тайн Рода Годуновых.

— Ты уверен, что нас не слушают сейчас? — серьезно спросила она.

— Могу поставить на кон свою жизнь, — пожал плечами мужчина.

— Тогда, ладно… — успокоилась она и выдала. — Я боюсь… Это проклятие нашего Рода, которое почему-то путают с благословением.

— Жить бесконечно долго и уметь управлять своим возрастом — это разве преступление или каторга? — парировал он ее слова.

— Не возрастом… Когда мы даем волю своему огню и пускаем его в свою кровь, то можем помолодеть по своему желанию, но возраст, как и усталость, остается с нами навсегда. А еще мы живем долго… Очень долго… Все умирают, а мы живем… Тебе этого не понять, наверное… Но я еще с самого детства боялась этой своей способности.

— Может, зря? — хмыкнул он. — А еще могу сказать, что Галактионов ведет себя так, словно собирается жить вечно. Разве это не хорошая партия?

— Хорошая… партия… — как под гипнозом повторила она его слова, и вытянула вперед свою руку, по которой пошли язычки сине-красного пламени, пытаясь устремиться в вены. Сдерживать их было нелегко. Дар словно почувствовал, что запахло свободой. Впрочем, такое чувство было и у Лизы…

Лизы Годуновой, которая в детстве мечтала много смеяться, играть на арфе теплыми вечерами и лопать шоколадки, лежа под теплым одеялом, и смотреть свои любимые передачи, которыми были и есть мультики. Увы, ей разрешали смотреть их слишком редко. Может, потому любовь к ним она не оставила в прошлом.

— Я могу вызвать его… — вдруг сказала она и притронулась к шее, по которой пошла рябь, и артефакт высшего порядка откликнулся, снимая с себя маскировку. — Ты знаешь, что это… Я не разу не пользовалась этим артефактом. Он сказал позвать его только тогда, когда надежда погаснет полностью.

— Очень сомневаюсь, что сейчас как раз такая ситуация, — покачал головой Болконский, но глаза его загорелись. — Вы всего лишь хотите посадить дочь на трон, а не устроить мировую катастрофу.

— И правда, — усмехнулась она. — Ты свой уже активировал, и что из этого вышло? Император теперь мертв.

У Болконского не дернулась на лице ни одна мышца.

— Я поступил так, как считал нужным, и не жалею об этом.

— И я очень благодарна тебе за это…

Ну да, примерно что-то подобное я и предполагал. Тут у нас прямо сейчас «эконом-вариант» вторжения Неназываемого.

Почему эконом-вариант? Да потому, что не зря Эмиссары длительное время готовили почву для вторжения. Мало набрать кучу жертв и принести их на алтарь Тёмному Богу. Для полноценного вторжения необходимо множество живых людей или живых существ, как происходило иногда в других Мирах, которые искренне верят в то, что новый господин принесёт им мир и процветание. Наивные дураки… Сколько раз я видел, как люди попадаются на эту удочку. А с другой стороны, это работает уже многие тысячи лет. Так почему не сработает и здесь?

В общем, я еще раньше понял, что местные Эмиссары косячат. Благодаря моим усилиям или сами по себе, не знаю, но предполагаю, что я имею на это кое-какое влияние. В общем, не готовы они к призыву, очень не готовы. С одной стороны, это хорошая новость. А вот с другой — видел я пару Миров, где Эмиссары также не могли продавить «идеально» призыв Неназываемого. Но эти Миры почему-то были важны для их Господина. Тогда он вмешивался и поступал по-своему. Да, имеет он такую возможность. Правда, после этого он впадал на некоторое время в спячку. Ведь затратив колоссальное количество сил, он мог справиться и без Эмиссаров. Надеюсь, этот конкретный Мир ему не нужен до такой степени.