Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей "протоиерей" - Страница 48

— Горько! Горько! Горько! — отчаянно вопили гости.

Митрандир обнял Галадриэль и поцеловал ее — раз, другой, третий…

— Пропивай, пропивай своего братика, — злорадно приговаривал Хугин, подливая вино Луинирильде.

— А будешь приставать, мы вас с Аннариэлью поженим, — посмеивалась Луинирильда.

— А не пойти ли нам покурить? — громко предложил кто-то из гостей.

Воспользовавшись общим столпотворением, Митрандир быстро допил свой бокал и выскользнул в коридор.

— Дмитрий Федорович, добрый день! — кивнул он Коптеву. — А то мы с вами даже и поздороваться не успели. Как там на службе-то? Сняли с вас обвинение?

— Сняли. Все теперь на Морозова валят. И мальчишек, и платы с «Антареса», и Чашу Осквернения.

— А я, кстати, так и не понял: откуда он вообще взялся?

— Кто? Морозов? Оттуда же, откуда и я.

— Да нет, это как раз ясно. Мне непонятно другое: где он ухитрился с награ-то спутаться?

— Ну, здесь мы уже вступаем в область догадок. Вообще-то в центральной конторе — той, что в Москве — существовала в свое время группа, изучавшая обряды черной магии. Это общеизвестно, об этом даже в газетах писали. Потом, опять-таки по газетным сообщениям, эту группу расформировали. Якобы там кто-то умер, кто-то сошел с ума, кто-то еще что-то…

Митрандир вздрогнул от внезапно осенившей его мысли.

— И Морозов был в ней, да? — спросил он. — А потом, значит, эту группу официально расформировали? А на самом деле…

— Ну зачем так грубо? Ты же понимаешь, что на некоторые вопросы я отвечать не могу и не стану. Тем более, что доказать все равно ничего не докажешь. А вот догадываться можно о чем угодно, это твое законнейшее право. Знаешь, — прибавил Коптев после непродолжительной паузы, — по-моему, это как раз та самая ситуация, когда во имя покоя живых не надо трогать тайны мертвых.

— Пожалуй, да, — кивнул Митрандир.

— Тем более, что я все равно ухожу в отставку. В связи с достижением предельного возраста пребывания на военной службе. Сиречь пятьдесят стукнуло, — улыбнулся Коптев. — Куплю себе в деревне домик и буду кур разводить. Леггорн!

Коптев с невероятно важным видом воздел указательный палец к потолку.

— А, кстати, как там поживает Гэндальф Поломатый? — поинтересовался он.

— Лежит в дурдоме и воображает, что попал в Валинор.

— В Валинор? А, это все из той же книжки.

— Ага. Эльфийская страна вечного счастья. Я у него был недавно. «Митрандир! — говорит. — Ты тоже в Валиноре? Вот здорово!»

— По данным Толкиена, в Валинор уходят навсегда, — задумчиво произнес Коптев.

— Похоже на то, — кивнул Митрандир. — Да, кстати, Дмитрий Федорович! Вы говорили, что хотите домик себе купить? Я знаю одну глухую деревню, у меня там у самого хозяйство, так вот в ней есть дома на продажу. Недорого. Это, если ехать корчевской электричкой, двенадцать километров от платформы Захолустово. Деревня Воскресенское. Пятнадцать соток миллиона за полтора.

— Гм, недурно. Но, я полагаю, такие вещи с ходу не решаются. Давай-ка на днях встретимся и обговорим все, как есть. Хорошо? А теперь пойдем-ка лучше в комнату, там тебя жена заждалась. Небось, уже говорит: «Хорош муж, в первый же день куда-то удрал». Вон, слышишь? Там уже комментируют.

— В первый же день совместной жизни Сергей оставил молодую жену на попечение друзей, — с фальшивой слезой в голосе вещал за дверью Хугин. — Так давайте же выпьем за…

— За то, чтобы всегда быть там, где мы хотим! — закончил Митрандир, входя в комнату.

Дракон мягко спланировал на дорогу. Тилис слез с его спины, благодарно погладил по чешуйчатой шее и устало побрел к воротам замка Сильвандир. Оттуда с радостным визгом выбежал гигантский черный пес.

— Эх, Морхайнт! Хорошо тебе! — вздохнул Тилис, входя в ворота.

Пес, повизгивая от счастья, прыгал вокруг хозяина, норовя лизнуть его в лицо.

— Ну привет, привет! Все, все, обряд исполнен, не надо больше целоваться.

Настроение Тилиса улучшилось, но ненадолго. Поднявшись к себе, он с силой швырнул в стену тяжелыми сапогами и скверно выругался.

— Тише, малютку разбудишь! — прошептала Нельда, бесшумно выйдя из соседней комнаты. — Что случилось? Опять Бездна?

— Опять.

— Кто теперь?

— Кэрьятан.

Нельда медленно опустилась на скамью.

— Кэрьятан погиб… — прошептала она.

— Жив. Пока жив. Я его оттуда вывел. Но Бездна выпила из него почти все.

Нельда нежно погладила Тилиса по руке.

— Он хотел выяснить форму плетений Бездны, — после недолгого молчания сказал Тилис.

Нельда рассеянно кивнула. Казалось, это ее не слишком интересовало.

— Пойдем, — сказала она.

Тепло и свет после ледяной тьмы, чаша вина, поданная заботливой рукой жены, и крохотная дочка, мирно посапывающая в корзине, заменяющей колыбель… Тилис сам не заметил, как уснул.

А когда он проснулся, рядом с ним лежала записка:

— Нет, Нельда, корабль я тебе не дам. Не могу, — говорил Кэрьятан за несколько часов до этого. — Я бы сам пошел, да ты же видишь, я болен. А мои мореходы без меня совсем образа фаэрийского лишились. На «Морской деве» даже паруса поленились убрать, только поставили ее носом к ветру и швартов закрепили. А ведь как только подует из бухты, так сразу же будет бакштаг.

«А ночью подует обязательно», — подумала про себя Нельда.

— Понимаешь, что может случиться? — продолжал между тем Кэрьятан. — Если швартов лопнет, то «Морская дева» к утру будет либо в открытом море, либо, скорее всего, на камнях. Знаешь, какой тут выход из бухты? Да что я тебе говорю, ты же здесь выросла.

— Не совсем здесь. На северном берегу. Да, я еще из Иффарина привезла травы. Это тебе для поднятия сил, — Нельда протянула Кэрьятану небольшой полотняный мешочек. — Раздели на двенадцать частей. Кладешь в чашу, заливаешь кипятком, настаиваешь и пьешь. Только не больше трех раз в день, а то может стать хуже. И ешь побольше.

— Жалко, что сейчас зима, я бы на солнышке погрелся, — вздохнул Кэрьятан.

— Будет еще и весна, и лето. Только выздоравливай!

— Постараюсь. Ветра и счастья! А ветер-то уже поднимается, чувствуешь?

— Чувствую. Ветра и счастья!

Фаэри, в отличие от людей, едины с миром, в котором они живут, и, если они не хотят, чтобы их видели — их не увидит никто. Воинов и разведчиков специально обучают передвигаться скрытно и бесшумно. А женщинам это искусство дано по праву рождения — они могут ходить по комнате так тихо, что и самый чуткий ребенок не проснется.

Нельда была женщиной, она была фаэри, ходить бесшумно она в свое время училась — и потому не стоит удивляться, что на палубу «Морской девы» она поднялась беспрепятственно.

Все было точно так, как говорил Кэрьятан, и в туго натянутые паруса уже дул восточный ветер.

А вот этого Кэрьятан, похоже, не предполагал и сам — трое мореходов, воровато оглядываясь при каждом движении, торопливо отвязывали швартов.

— Что же это вы, а? — поинтересовалась Нельда. — Занимаетесь таким делом, а дозорных не выставили. В Бездну собираетесь?

— А… — изумленно произнес один из троих и, как бы растерявшись, выпустил канат. «Морская дева» беззвучно отошла от причала.

— Лево руля! Живо, или мы врежемся в скалы! — скомандовала Нельда. — Грот к ветру! Поворот фордевинд!

Увлекаемый стакселем корабль плавно развернулся к ветру кормой, нацеливаясь форштевнем на выход из залива. Грозные скалы, окутанные белой пеной, проплыли по меньшей мере в полумиле от борта.