Час эльфов - Фетжен Жан-Луи - Страница 1

• 1/48
• Следующая

АНТОР: королевский стражник, произведенный в рыцари королевой Игрейной.

АРТУР: сын Игрейны и Утера.

БЛЕЙЗ: монах, духовник королевы Игрейны.

БЛОДЕВЕЗ: эльфийская целительница, подруга Ллиэн.

БОЛДУИН: король гномов Красной Горы.

БРАН: младший брат Рогора, регента Черной Горы.

ГАЛААД: юный варвар, приемный сын Фрейра.

ГВИДИОН: верховный друид эльфов Броселианда.

ГЕРРИ СУМАСБРОД: убийца, член Гильдии.

ГОРЛУА: сенешаль короля Пеллегуна, дворцовый управитель и герцог Тентажель, впоследствии регент королевства Логр и покойный супруг Игрейны.

ДОРИАН: брат королевы Ллиэн.

ИГРЕЙНА: королева Логра, супруга Утера.

ИЛЛЬТУД: святой человек из Логра, в прежние времена – рыцарь по имени Илльтуд де Бреннок, ныне аббат.

ЛЕО ДЕ ГРАН: герцог Кармелидский, брат Игрейны и коннетабль короля.

ЛЛИЭН: королева Высоких эльфов, супруга Ллэндона.

ЛЛЭНДОН: король Высоких эльфов, ослепленный Пендрагоном.

ЛЛОУ ЛЬЮ ГИФФ: «Лев с крепкой хваткой», эльф-друид, ученик Гвидиона.

МАОЛЬТ: скупщица краденого из нижних кварталов Каб-Бага, верховная правительница Гильдии.

МАХЕЛОАС: принц Горра. Люди зовут его Мелеаган, эльфы – Мэлвас.

МИРДДИН: мужчина-ребенок, полуэльф, получеловек. Его человеческое имя – Мерлин.

МОРГАНА: дочь Утера и Ллиэн. Ее эльфийское имя – Рианнон («Королевская»).

МОРГАУЗА: дочь Игрейны и Горлуа.

ОНАР: воин-гном из свиты Брана.

ПЕЛЛЕГУН: покойный король Логра.

РОГОР: наследник престола Черной Горы.

СИСТЕННЕН: барон, отец Утера, убитый Ллэндоном.

СУДРИ: гном-чародей из свиты Брана.

ТАРОТ: гном, шериф Каб-Бага.

УЛЬФИН: один из двенадцати рыцарей – стражей Великого Совета, друг Утера.

УТЕР: король Логра, супруг королевы Игрейны и возлюбленный королевы Ллиэн. Отец Артура и Морганы (Рианнон).

ФРЕЙР: воин-варвар, друг Утера, правитель Скалистого Порога.

ЭЛАД: капеллан в поместье Систеннена.

Мир погрузился в хаос. Возможно, в будущем вспомнят о далеком золотом веке, о счастливых временах, когда четыре племени богини жили если не в мире, то, по крайней мере, в равновесии, когда их выживание было гарантировано великими талисманами. Меч бога Нудда, который люди назвали Экскалибур, был вручен гномам. Священный Камень Фал Лиа, издававший стон, когда к нему приближался истинный король, был подарен людям. Монстры обладали Кровожадным Копьем бога Луга, а эльфы – Чашей Дагда, бога Познания… И так было с начала начал.

Не верьте россказням: это люди нарушили равновесие, а не злые гномы, наделенные всеми пороками. Люди и их новая религия, восхваляющая единобожие и провозглашающая превосходство одной избранной расы над всеми остальными: единственная земля, единственный Бог, единственный король, говорили они, – и во имя этого Бога была совершена наихудшая подлость, равной которой не было в мире… но о ней забыли.

Люди украли Экскалибур у гномов и свалили всю тяжесть своего преступления на эльфов. Старый король Пеллегун, а потом его сенешаль герцог Горлуа де Тентажель, заплатили своими жизнями за этот бесчестный план, но зло уже было совершено. Ни Ллиэн, королева Высоких эльфов Броселианда, ни рыцарь Утер, ставший Пендрагоном непреодолимой силой своей любви, ни даже друид Мерлин не смогли предотвратить войн, розни, раскола, затопивших кровью королевство Логр. Без талисмана исчезали гномы. Их великие подземные королевства были разрушены, а в людских деревнях стали рождаться странные существа, похожие одновременно на людей и на гномов, словно два племени слились в одно.

Война закончилась, но талисман не был возвращен в подземные королевства.

Мир так и не наступил…

Ветер понемногу разгонял темные ночные тучи. Фрейр, обнажившись до пояса, несмотря на острую утреннюю прохладу, раздвинул тыльной стороной ладони палые листья, устилающие ковром черную лужу, и обрызгал себя водой, отдуваясь, словно буйвол. Вокруг него стелились густые пряди тумана, цепляясь за пожелтевшие папоротники. Резкие порывы ветра шевелили высокие макушки деревьев, но подлесок стоял тихий, сонный, далекий от небесного волнения. Фрейр потянулся, ожесточенно поскреб бороду, в которой запутались травинки и листья, натянул на плечи шерстяную рубаху, а сверху надел тяжелый меховой плащ. Нарождающийся серый, тусклый день уже предвещал скорую зиму. День обещает быть пасмурным и холодным, но дождь, скорее всего, не пойдет. Хотелось бы надеяться…

Люди из клана спали, устроившись у подножия увитого плющом дерева, завернувшись в свои меховые накидки и тесно прижавшись друг к другу, как звери, – однако совсем не так, как медведи, которых они преследовали вот уже два дня. Семейство медведей, в котором были одна или несколько самок с детенышами, слишком увлеклось нагуливанием жира перед предстоящей зимней спячкой и не заботилось о том, чтобы заметать следы. Дикие звери оставляли после себя объедки кровожадных трапез, помет, обглоданные ветки бузины, но постоянно ускользали от людей, заводя их все глубже в лес, все дальше от Скалистого Порога. Весь этот путь по горам и оврагам надо будет проделать в обратном направлении, при этом тащить огромные медвежьи туши на сделанных наскоро из чего попало салазках, – если, конечно, хищников удастся убить. Фрейр недовольно покачал головой и бросил злобный взгляд в сторону бесформенных силуэтов своих спутников. Они все еще спали, включая Брюда, заснувшего на муравейнике. Он храпел, открыв рот, а в его бороде и усах копошились неутомимые насекомые. Фрейр схватил свою охотничью рогатину и пошевелил концом остывшую золу их ночного костра. Ни единого уголька…

– Эй, вставайте! – проворчал он, бесцеремонно расталкивая груду тел. – Галаад, займись-ка костром, я проголодался!

Мальчуган выбрался из разношерстной кучи охотников, приподнялся и повернулся к нему опухшим со сна лицом. Лишь одно мгновение, пока он еще был полусонным и не напустил на себя ожесточенное выражение, которое, как ему казалось, делало его одним из них, он выглядел таким, каким был на самом деле: ребенком не старше десяти лет (Фрейр подобрал его вскоре после рождения – кто мог точно знать его возраст?), чьи белокурые волосы были коротко острижены по моде Лота и придавали ему скорее вид пажа, чем воина. Они обменялись краткими улыбками, и Галаад, дрожа всем телом, набросил на плечи накидку и отправился выполнять поручение.

Пока все остальные просыпались, варвар пошел в противоположном направлении и вскарабкался на небольшой холм, возвышавшийся над поляной, откуда мог видеть до самого горизонта кудрявую рыжину осенних деревьев. Лес расстилался перед ним, насколько хватало глаз, он был необъятным, как море, и перекатывался величественными волнами при малейшем порыве ветра. В те отдаленные времена всю землю покрывали леса, и они были столь многочисленны и густы, что образовывали между небом и землей огромный свод, бесконечно простирающийся до населенных людьми долин или до мрачных гор, под которыми находились королевства гномов. Но люди боялись лесов, а подземные королевства гномов исчезли…

Фрейр глубоко вздохнул и в благостном расположении духа помочился, приветствуя новый день.

Порыв ветра распахнул полы его плаща и взметнул заплетенные в мелкие косички светлые волосы, покрывавшие словно шлемом затылок и шею. Тотчас же он присел на корточки и задержал дыхание. К ветру примешивался запах. Медвежий, но не только он. Запах теплой крови, сладковатый и тошнотворный. Запах требухи. Вероятно, дикие звери только что растерзали добычу…

• 1/48
• Следующая