Прирученное Бедствие II - Огинская Купава - Страница 2

Амелия была достаточно умной девушкой, чтобы не сболтнуть лишнего. Все в доме знали, что старый герцог ненавидит, когда о его делах судачат на каждом углу, поэтому все, что происходило в стенах герцогского особняка, там же и оставалось. Герцог хорошо относился к прислуге, выплачивал приличное жалование и умел быть снисходительным, но и наказывал он строго.

Вероятно, именно поэтому о моем проживании в герцогском доме сплетен еще толком не было. Даже скандальный Вестник все еще не смог напечатать ничего интересного.

Хотя, после вчерашнего заявления Йена многое могло измениться. Я со страхом ждала утренний выпуск Вестника, и с нетерпением – вечерний экземпляр Бессонницы. Интересно было посмотреть, как извратят историю одни, и что напишут другие…

На кухне меня ждала бледная Амелия. Кажется, она плакала.

Она сидела за столом, за которым мы часто пили чай, съежившись и глядя прямо перед собой. Мари сидела рядом и робко поглаживала ее по плечу, что-то тихо говоря. Атмосфера на кухне оказалась неожиданно гнетущей.

– Что-то случилось?

– Это не я! – Амелия подскочила. В руке ее была зажата газета.

Еще не увидев ее названия, я поняла, что произошло.

– Ваш вестник? Что они написали?

Никто не торопился объяснить мне, что погрузило кухню в это тяжелое молчание. Пришлось отобрать у Амелии газету, чтобы узнать все самой.

Статья красовалась на первой странице.

Я была приятно удивлена ее содержимым. Историю Йена о том, как он был спасен от каких-то бандитов газетчики почти не переврали. Только добавили некоторые умозаключения по этому поводу, довольно недвусмысленно намекнув, что это все могло оказаться ловушкой и наивного, недавно нашедшего семью, доверчивого наследника герцога Оркена, обманывает и использует в своих интересах некая бесчестная преступница.

Во всей этой статье меня заинтересовало только одно:

– И как давно он рассказал вам об этом? – я тряхнула газетой.

Ведь если Амелия так всполошилась и испугалась, а остальные так напряжены и взволнованы, значит Йен успел и им рассказать свою историю.

– По… помните, как вы привели молодого господина в ужасном состоянии?

Я кивнула. Такое было бы сложно забыть. Тогда я впервые всерьез думала о том, что Йен может умереть, но не представляла как ему помочь. Ведь никаких видимых ран или повреждений на нем не было.

– На следующий день молодой господин рассказал кто вы, и как спасли его. И велел быть с вами добрее, если вдруг приведет вас в дом. Потому что вы его спасительница и заслуживаете только самого лучшего.

Голос Мари был тих, и в обычное время ее слова сложно было расслышать, но сегодня, в этой тяжелой тишине, я услышала все, что нужно.

– Что ж… вам не о чем волноваться. Потому что вчера, в торговой галерее он рассказал эту же историю перед кучей народа. Вас никто не будет подозревать.

Амелия расплакалась от облегчения.

Не успела она прийти в себя, как дверь для слуг, приоткрылась, и внутрь проскользнула Аманда, стряхивая капли дождя на пол. Стоило ей только показаться, как малышка, крутившаяся до этого рядом с кухаркой, будто испарилась. Никого это уже давно не удивляло. Меня же, напротив, начинало беспокоить все сильнее.

Увидев заплаканную Амелию, Аманда замерла.

– Что-то случилось?

– Недопонимание. – отмахнулась я, не желая вдаваться в детали.

Тация сама потянулась за документами, и Аманда охотно их отдала. Я уже давно запомнила распорядок дня у работниц дома, поэтому всегда знала в какой день и в какое время их можно найти на кухне. И Аманда, будто, тоже знала в какое время нужно прийти, чтобы застать безотказную Тацию…

Мне это не нравилось. Как не нравилось и то, с какой легкостью госпожа Брона пустила на свою территорию незнакомую девицу, однажды явившуюся на порог дома и заявившую, что теперь она будет приносить документы герцогу. И это при том, что не каждый работник дома был удостоен чести, чаевничать на кухне, в непосредственной близости от готовившейся для хозяев еды.

Я сама себе казалась слишком мнительной, но просто отмахнуться от этих мыслей не получалось.

Отпоенная сладким чаем и успокоившаяся, Амелия вспомнила о своей главной миссии – развлекать сплетнями всех, кто готов был ее слушать.

– Поговаривают, что на острове творится неладное, – она прервалась, чтобы высморкаться. – Вроде как по ночам слышны голоса и кто-то видел свет. А еще, одного аристократишку прирезали. Его тело ночью из канала выловили. Свеженького. Разлагаться и не начал…

Госпожа Брона передернула плечами.

– Нашла место, чтобы о всякой мерзости говорить!

– Но что я могу поделать, если такие новости? – возмутилась Амелия. – Не так уж часто у нас благородных убивают. Неужели вам не интересно?

Аманда расслабленно откинулась назад, наслаждаясь атмосферой, ароматным чаем и пирожными, которые Амелия обычно приносила вместе со свежими сплетнями. Наслаждалась покоем она недолго. Стоило только в коридоре раздаться мужскому голосу, как расслабленность исчезла из позы Аманды. Она напряглась.

Амелия же наоборот расцвела.

– Кажется, это молодой хозяин. Неужели к нам идет? – она осеклась, увидев как запаниковала Аманда. – Что не так? Разве ты не хочешь с ним встретиться?

– Как я могу? В таком виде? Я же совершенно не готова. – Аманда бросилась к дверям.

– Но как же бумаги?

– Потом заберу!

Дверь на улице захлопнулась, и через несколько мгновений распахнулась дверь ведущая в дом. На кухню запорхнула счастливая, раскрасневшаяся Теция, и улыбающийся Йен. В руках он держал папку с документами.

Он удивился, не застав ту, кому нес бумаги.

– Она заберет их позже. – Поведение Аманды не насторожило Амелию. Напротив, это паническое бегство показалось ей милым.

***

От особняка герцога, до художественной мастерской путь был недолгий. Я предложила прогуляться. Йен охотно согласился.

Кварталы, где жили аристократы никогда не были многолюдными. Особенно в первой половине дня.

Изредка мимо нас проезжали кареты. Людей же на улицах не было вовсе. Только ярко светило солнце, будто желая согреть землю впрок, а под ногами яркими пятнами краснели опавшие листья.

– Могу я задать вопрос?

– Тебе можно делать все, что пожелаешь, – серьезно ответил Йен.

Его решительный вид показался мне достаточно трогательным, чтобы я осмелилась по собственной инициативе подхватить его под руку. Я все еще не знала, что будет лучше для нас, но надеялась, что Йен простит мне немного вольности.

– Ты не знаешь, не обижал ли малышку прошлый работник имперской канцелярии? Как там его… Вилли?

– Вульфи. – поправил меня Йен. – Почему ты спрашиваешь?

– Новая работница, Аманда. Мне кажется, малышка ее боится.

Несколько минут мы шли в тишине. Йен думал о чем-то с мрачным видом.

– Вулфи отброс. – произнес Йен, когда я уже начала подозревать, что разговор закончен.

Вулфи был молодым, привлекательным, и подающим надежды молодым человеком. И в то же время он был последним мерзавцем. Об этом я узнала от Амелии. И отлично помнила, какое отвращение появилось на ее лице в тот момент.

Но причин такой к нему неприязни я не знала.

Амелия умела хранить не только секреты герцога Оркена, но и своих подруг. А расспрашивать саму Мари я посчитала лишним. Не хотелось заставлять ее вспоминать о том, что так сильно ее травмировало.

Но узнать об этом у Йена я могла. Это было не простое любопытство, мне нужно было знать это, чтобы понимать, боится ли малышка самой формы имперских канцелярских работников, из-за Вулфи, или ее пугает Аманда.

– Что он сделал?

Йен поморщился. Ему не хотелось об этом говорить, но он все же рассказал.

В отличие от Аманды, Вулфи предпочитал сам доставлять документы герцогу, и всегда просил, чтобы в кабинет его сопровождала именно Мари. Он открыто проявлял к ней симпатию, и другим служанкам это казалось очень романтичным.

Но не Мари. Ей не нравился Вулфи и были неприятны его знаки внимания. Она отвергала его раз за разом…