Дурной ген - Кук Робин - Страница 79

Он просидел в темноте всего несколько минут и понял, настолько устал. Ничего удивительного, ведь он проснулся еще до пяти утра и весь день был занят, к тому же переволновался. Теперь, в тишине больничной палаты, Джек боялся уснуть. Его всерьез волновало, способно ли его присутствие само по себе защитить Лори, учитывая скорость, с которой хлорид калия вызывает фибрилляцию желудочков и летальный исход. Напрашивался вопрос: а может ли кто-нибудь зайти в палату и сделать инъекцию прямо в его присутствии? Мэдисон Брайант, судя по всему, умерла за время трех сердечных сокращений — этот факт, так драматично подкрепляющий страхи Джека, можно было считать доказанным. Джек пытался что-нибудь придумать, но в голову не приходило ни одной хорошей идеи. Как не уснуть на протяжении целой ночи? Будучи реалистом, он сомневался в подобной возможности. Вдобавок у него не было возможности оценить, обоснованы его подозрения или они являются результатом переутомления, возбуждения и параноидального строя мыслей. Может, нужно поговорить с медсестрой, которая заступит на дежурство в одиннадцать, или…

…и через пять минут в полном шоке проснулся от того, что его рука медленно съехала по подлокотнику, после чего он свалился на пол. Быстро, как мог, Джек встал с четверенек на ноги, злясь на себя. Вот и доказательство, что он не зря боялся уснуть. Джек снова посмотрел в полутьме на очертания спящей Лори. К счастью, та по-прежнему тихонько посапывала и не проснулась от шума, с которым он грохнулся с диванчика. Нужно было что-то придумать, пока его не сморил по-настоящему глубокий сон, который мог и не завершиться падением. Джек прекрасно знал, что спит очень крепко — возможно, благодаря регулярной физической активности. Если он уставал по-настоящему, его не брал никакой кофе. Во времена студенчества ему доводилось засыпать даже стоя. Что же придумать, чтобы обеспечить Лори безопасность? И вообще, в опасности ли она на самом деле или у него просто разгулялось воображение? Вопросов было слишком много. Пытаясь решить их, Джек медленно осел обратно на диван и откинул голову назад, на мягкую спинку. Он понимал, что сон подступает, и, чтобы не поддаться, широко-широко раскрыл глаза и набрал в грудь побольше воздуху…

Будильник на телефоне зазвонил в пять минут четвертого, и Карл его немедленно выключил. Он и без того не спал и теперь настраивал себя на то, что предстояло сделать в ближайшие полчаса. В прошлый раз, когда нужно было собраться с духом и избавиться от угрозы, которую являла собой Мэдисон Брайант, он нервничал. Но не сейчас. Не зря говорят, что мастерство приходит с опытом: Карл не сомневался, что легко устранит даже более серьезную опасность, исходящую от доктора Лори Монтгомери. Раньше он лишь теоретически знал, что большое количество хлорида кальция убивает человека эффективно и бесследно, теперь же у него имелись неоспоримые доказательства. Хотя Мэдисон Брайант находилась в палате отделения интенсивной терапии, окруженная врачами и медсестрами, а ее телом впоследствии занимались судебные патологоанатомы, никто так и не понял, что произошло на самом деле.

Несмотря на уверенность в себе, Карл не поленился поработать с маскировкой. Не пожалев усилий, он натянул черный парик и надел очки в толстой темной оправе и длинный докторский халат, дополнив его торчащими из нагрудного кармана ножницами, зажимом, фонариком-карандашом и несколькими авторучками. Шприц с хлоридом калия покоился в недрах правого кармана халата. Собравшись, Карл в последний раз проверил по базе данных медицинского центра свою конечную цель. Как он и подозревал, ничего не изменилась: Лори Монтгомери по-прежнему находилась в 838-й палате. Готовый к действию, Карл посмотрелся в зеркало, отразившее его в полный рост, убедился, что узнать его невозможно, и покинул свой кабинет.

Хотя у него было множество способов добраться до павильона Киммеля по внутренним лабиринтам медцентра, протянувшегося от 34-й улицы на севере почти до 30-й на юге, Карл вышел наружу. Невзирая на уверенность в маскировке, он не хотел столкнуться с кем-то из знакомых в хорошо освещенных главных коридорах, а такая возможность не исключалась. Операции в больницах центра проводились круглосуточно, а где операции, там и хирурги, со многими из которых Карл был знаком, ведь патологоанатомы часто работают с ними в тандеме. Он также решил не входить в павильон Киммеля через главный вестибюль из опасения, что там будет слишком уж безлюдно. Вдруг он привлечет внимание кого-то из охранников? Им по какой-нибудь причине может взбрести в голову проверить его служебное удостоверение, так что Карл счел за лучшее войти через отделение скорой помощи, где всегда людно и кипит бурная деятельность.

Когда он оказался на восьмом этаже и быстро пошел по длинному, тускло освещенному коридору, его сразу ободрило царящее там спокойствие. Казалось, больница покинута людьми, лишь изредка какая-нибудь медсестра выходила из одной палаты, чтобы сразу скрыться в другой. Большинство палат, мимо которых он проходил, были тихими и темными, хотя попадались и такие, где горел свет, а из некоторых в коридор даже доносились приглушенные звуки работающего телевизора. Ближе к дальнему концу коридора Карл мог ясно различить сестринский пост — единственное ярко освещенное пятно. За высокой перегородкой виднелись головы нескольких сестер, их помощников и администраторов, которые, скорее всего, заполняли разные документы, бумажные и цифровые.

На подступах к палате 838 убийца сперва притормозил, а потом и остановился. Дверь была почти закрыта, между ней и косяком оставался зазор не больше полудюйма. Карл на миг замешкался и сунул руку в карман с заряженным шприцем, убеждаясь, что тот на месте и готов к действию. Карл посмотрел в один конец коридора, потом в другой (удостовериться, что горизонт чист и его присутствие не привлекло ничьего внимания), после чего кончиками пальцев легонько надавил на дверь и открыл ее — медленно, бесшумно. Перед глазами возникло затемненное помещение и больничная кровать, в которой спала темноволосая женщина. Взгляд Карла сразу зацепился за монитор над изголовьем, отображающий электрокардиограмму больной. Это может оказаться удобным, подумал он, ведь система немедленно засечет фибрилляцию желудочков и поднимет тревогу, и в случае чего можно будет объяснить, как он вообще оказался в палате: примчался, услышав сигнализацию. Он заметил и еще одну важную деталь: Лори все еще была подключена к капельнице. В противном случае ему, возможно, пришлось бы поставить крест на этом плане и придумывать новый, но вообще-то Карл не сомневался, что капельница будет: так полагалось по протоколу.

Напоследок он еще раз окинул коридор взглядом и открыл дверь настолько, чтобы можно было беззвучно войти в палату. Постоял, давая глазам приспособиться к относительной темноте, огляделся и вдруг застыл, потрясенный, потому что заметил неожиданную помеху. В позе эмбриона на маленьком диванчике свернулся мужчина, и Карл немедленно опознал в нем мужа Лори Монтгомери, Джека Стэплтона, с которым он днем разговаривал по телефону.

Первым побуждением Карла было немедленно сбежать, потому что обстоятельства внезапно изменились не в его пользу. Однако потом он засомневался и сказал себе, что, возможно, все не так плохо, как кажется, и может даже обернуться ему на пользу, отвлечь внимание, когда начнутся лихорадочные попытки вернуть пациентку к жизни: реанимационной бригаде и медсестрам придется вдобавок заниматься горюющим мужем.

Все это пришло ему в голову после того, как он вспомнил, с какой скоростью происходит фибрилляция. Карл поступит так же, как на отделении интенсивной терапии, то есть сразу начнет реанимацию. Пока муж проснется, придет в себя и бросится к кровати Лори, Карл уже будет делать непрямой массаж сердца, объяснив, что шел мимо по коридору и услышал сигнал тревоги. Наверняка муж, будучи врачом, сам подключится к процессу, возможно, станет делать искусственное дыхание рот в рот. Карл внезапно почувствовал такую уверенность, что даже поймал себя на улыбке от возникшего в голове образа Стэплтона, пытающегося спасти обреченную Лори. Карл прекрасно знал: оказавшись в кровеносной системе, большая доза хлорида калия, если ее немедленно не нейтрализовать, неизбежно прекратит деятельность сердца, как бы ни старалась реанимационная бригада.