Красный вервольф 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 25

Собака звонко гавкнула.

— Совсем чуть-чуть, правда, — он тихо засмеялся. И, наверное, потрепал собаку по голове. Чем они тут занимаются? Телепатической связью с собаками? Похоже, не слишком успешно. Ведь собака, по кличке «Воскресенье» явно хотела сообщить, что в темном здании ей попался какой-то странный незнакомец.

Но шарфюрер, к счастью, язык собак не понимал.

Ночную тишину вдруг вспорол оглушительный звонок телефона.

Я аж подпрыгнул от неожиданности.

— Слушаю, герр Зиверс! — бодро отрапортовал шарфюрер.

«Это я удачно зашел…» — подумал я и присел рядом с приоткрытой дверью, из которой тут же высунулся любопытный нос собаки. Я не удержался и потрепал ее за ухом.

— Ни в коем случае, герр Зиверс, — сказал фриц. — Уверяю вас, никаких цирковых номеров. Девочка показывает изумительные результаты.

Было слышно, что телефонная трубка что-то экспрессивно бормочет.

— Яволь, герр Зиверс, прямо сейчас готовлю для вас развернутый отчет! — в голосе шарфюрера — энтузиазм и служебное рвение. — Да, по двум направлениям. Только… Нет-нет, герр Зиверс, все в порядке! Я только хотел сказать, что для полной картины нам не хватает заключения доктора. Да, доктора… Конечно, герр Зиверс. Обязательно, герр Зиверс.

Беседа длилась не меньше получаса. Я успел тихо поиграть с собакой, несколько раз размялся. Ну и слушал внимательно, ясен пень. Чтобы чего не упустить.

Девочка из эксперимента, о которой шла речь, это внучка Бежич. Ей было десять, и девчонка на трех разных экспериментах показала, что умеет управлять собаками. Псы безошибочно выбирали нужные карточки, даже если она была не просто в соседней комнате, а вообще снаружи здания. Вот только каждый раз, когда речь заходила о том, чтобы заставить животное кого-то укусить, девчонка начинала плакать и отказывалась принимать участие в такой игре. В любой другой ситуации от несговорчивой малявки без сомнения избавились бы, но пока никто больше ничего подобного не мог, так что приходилось мириться с ее капризами. Во всяком случае до тех пор, пока ее секрет не сумеют вытащить на свет, записать, алгоритмизировать и повторить.

Зиверс напирал и требовал. Шарфюрер клялся, что все идет отлично.

Когда раздался щелчок отбоя, хозяин кабинета облегченно вздохнул.

— Он все равно ничего не понимает, верно, Зоннтаг? — пробормотал он. — Что такое? Ты хочешь играть? Или тревожишься? Нет-нет, я не могу пока никуда с тобой идти. Мне нужно еще поработать. Вот, возьми…

Собака захрустела какой-то вкусняшкой.

Ладно, он явно пока собирается сидеть в кабинете, значит не помешает мне осмотреться. Я бесшумно отошел от двери и направился по знакомым коридорам. Вдоль учебных классов. Следом за мной по полу снова заклацали когти старой, но все еще любопытной собаки.

— Ну давай посмотрим, что у нас тут… — одними губами проговорил я, потрепав загривок собаки и заглянул в самый дальний из классов. — Похоже, тут у нас занимаются этнографией, да Зоннтаг?

Столы-парты сдвинуты к окну, на них стопки бумаг. И старые книги, похоже, дореволюционные еще. А в середине на сколоченном из досок постаменте — бревно-идол. От времени почернело, но морду с треугольными зубами с одного конца угадать вполне возможно. Я почесал в затылке. Не силен в славянской мифологии я, что уж. Что за идол такой? По форме, понятно, что бревно это должно стоять горизонтально. А морда… Что-то вроде бегемота с зубами. Может, это и есть пес? Или волк? Хрен его знает, может вообще дракон.

Ладно. Идем дальше.

Пара классов были заперты.

В следующем… Бррр… Что это еще? Прозекторская? Стеллажи, с которых скалятся коричневые черепа. Человеческие. Под окном — ряд мешков. В центре — два стола, обшитых металлическими листами. И запах такой… Ни с чем не перепутаешь. Никакой карболкой и хлоркой его не замаскируешь. Душный запах смерти.

Больше ничего особенного навскидку обнаружить не удалось. Вернуться к этнографам, почитать документы? Разобраться, что там за идол зубастого бегемота лежит?

Бл*ха, что я вообще прицепился к этой школе? Трачу время на какую-то потустороннюю ерунду, которую даже не все фрицы всерьез воспринимают.

«Семаргл, — ни с того, ни с сего подсказала память. — Собачье божество славянское называется Семаргл. Это его идол».

— Ладно, Зоннтаг, мне, пожалуй, пора! — прошептал я, опираясь на подоконник приоткрытого окна. То же, через которое я сюда и забрался.

Собака навострила уши и махнула хвостом. Припала на лапы. И вдруг разразилась громким лаем.

— Тихо ты! — прошептал я. — Что началось-то? Все же хорошо было!

Но замолкать она не собиралась. Да, бл*ха!

— Зоннтаг! Ты где? — в коридоре раздались торопливые шаги шарфюрера. На долю секунды у меня возникло желание прикончить его, но я забраковал эту идею сразу же. Щучкой выскользнул в окно, притворил насколько мог бесшумно створку. Присел у стены, осмотрелся.

— Зоннтаг, что здесь такое? — голос шарфюрера прямо над головой. — Никого… Что случилось?

Скрипнуло окно.

— Открыто? Кто-то пытался забраться внутрь? Кто здесь? Хальт! — я вжался в стену. Твою дивизию… Если он сейчас меня заметит, придется его валить! А делать этого никак нельзя, если замочу шарфюрера, то жителям Заовражино не поздоровится. Фрицы точно не станут их конфетами угощать, настоящий ад устроят. С обысками и расстрелами…

По лестницам загрохотали шаги множества ног. Надо сваливать отсюда по-быстрому, сейчас тут весь школьный двор заполнится фрицами.

Я скосил взгляд наверх и дождался, когда голова шарфюрера скроется в окне. Скользнул вдоль стены до угла. Так, теперь куда? Жиденькие кусты вдоль забора. Теперь к крайнему дому. Через огород… Перемахнуть через кучу срезанных веток. Затаиться.

Бывшая школа ожила. В освещенных окнах мелькали человеческие фигуры, с заднего двора раздавался многоголосый собачий лай. Окажется эта дружелюбная Зоннтаг следопытом и приведет по моим следам прямо в дом местной ведьмы, где меня терпеливо дожидается Яшка.

Значит, нельзя идти прямой дорогой, нужно сначала погоню гипотетическую в сторону увести.

Я перебежал к следующему дому. Окна темные, как и везде в деревне. Теперь вниз, в неглубокий овражек. Ноги погрузились в ручей почти до колен. Холодная вода полилась в ботинки. В нос шибанул запах чего-то прелого и гниющего. Теперь вперед, в сторону леса прямо по воде.

Выбрался из ручья уже в лесу, за железкой. Мокрый и грязный, пришлось пролезть по трубе под рельсами. Погони не было слышно, так что может ее и вовсе не было. Может я зря перестраховывался.

Но лучше уж перебдеть…

Потратил некоторое время, чтобы смыть с ботинок комья грязи и ила. И направился обратно к дому у развалин старой мельницы.

— Дядя Саша, что ты так долго⁈ — напустился на меня Яшка, когда Мария впустила меня в дом. — Ты купался что ли? Что случилось⁈ Мы тут чуть с ума не сошли, когда лай услышали, я уж думал, что надо тебя спасать идти, только вот какой из меня спасатель, там же фрицев столько…

— Стреляли? — спросил я, стягивая мокрые ботинки.

— Что? — встрепенулся Яшка.

— Выстрелы были в деревне? — я поднял голову и посмотрел на него.

— Нет, — он помотал головой. — Собаки сначала лай подняли, а потом вроде все успокоилось. Получается, что мы сегодня не пойдем уже в Псков?

— Нет, — я покачал головой. — Обратно в лагерь возвращаемся.

Пока слонялся по лесу, обдумал, что Яшка прав. Незачем так рисковать и лезть прямо в пекло. Реально, под пули еще парня подставлю. Можно было, конечно, оставить его здесь на время. «Надежный человек» Мария будет явно не против такого поворота событий. Но план этот все равно был каким-то очень уж расплывчатым. Разнюхай то, не знаю, что. В общем, надо в лагерь возвращаться. И если уж пробираться в Псков, то можно взвалить на себя еще каких-нибудь важных дел. Наверняка у Слободского найдется для меня задание.

Или…

Я вдруг понял, что голову мою гораздо больше занимает эта вот ставка Аненербе в Заовражино. Ничего такого в истории деревни раньше не было. Запомнили бы. И рассказывали долгими зимними вечерами как страшные сказки. Значит, получается, что эти «собачники» появились как следствие моего вмешательства в местные дела. Ну да, вервольф-собаки-Семаргл-Аненербе. Логично?